Принцесса Цезарии (СИ)

— Я распорядился, чтобы тебе доставили подобающее угощение. Прости за нерасторопность моих слуг. — проговорил обеспокоенный позеленевшим лицом Дженевьевы Арманд.
— Да ничего, я не голодна. Спасибо. — Джи попыталась выдавить вежливую улыбку.
— Вот сделаю глоточек и всё. Я не голодна, правда. — добавила девушка, и для пущей убедительности отпила из рядом стоящего кубка густую бордовую жидкость.
— Подожди, не надо. Это мой бокал. — торопливо проговорил Арманд, но было уже поздно — на лице Дженевьевы отразилась гримаса отвращения.
— Что это за гадость! Это же! — воскликнула Джи, прикрыв рот руками.
— Кровь. Да, это кровь. Я говорил, мы только кажемся похожими на людей. — отрезал Арманд, устремив ничего не выражающий взгляд в глубину зала.
— Прости, я не хотела так бурно реагировать. Я не хотела тебя обидеть, просто… Просто на земных вечеринках люди предпочитают пить колу… Ну или пепси… Я просто бурно на всё так реагирую, не могу с этим ничего поделать. — поспешила исправить свою оплошность Джи — ей не хотелось выглядеть ханжой в мире, где из привычного ей всего человеческого лишь она сама.
— Не стоит извиняться. Твой темперамент — это твоя сила. Это твоя жизненная энергия, которая ведёт тебя вперёд и не даст сломаться, что бы ни случилось. То, что ты не умеешь ей пока управлять, это другое дело. Дело опыта. Всему своё время. — поспешил успокоить девушку Арманд.
Его глаза, вновь посветлевшие до прозрачно-зелёного цвета, заискрились нежностью.
— Спасибо. — прошептала Джи, благодаря за поддержку.
В последнее время она была слишком импульсивной. Что противоречило её врожденной мягкости и женственности. Возможно, это действительно дело проходящее с опытом — не зря же про подростковый возраст сложено столько легенд.
Натали, тем временем, была увлечена оживлённой беседой с советником — практикантом, устроившимся по соседству. По их активной жестикуляции было понятно, что беседа шла о стрельбе из лука.
— Вероятно, бремя правления заставляет взрослеть быстрее обычного. — проговорила Дженевьева, решив прервать неловкую паузу.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Арманд, меняя питье Дженевьевы на более подходящее.
— Тебе, должно быть, не больше… Хмм. Ну, скажем, двадцати четырех — двадцати пяти. А ты уже во главе целого Королевства с постоянной военной угрозой на горизонте.
— Ха-ха-ха. Спасибо за комплимент, Ваше Величество. Недавно я справил свои 250 лет. Как видишь, я уже достаточно большой мальчик, чтобы разбираться в государственных делах и… — последовала непродолжительная, заполненная напряжённым ожиданием пауза.
Арманд с величайшей осторожностью взял руку девушки, и, почти касаясь губами её кожи, вдохнул её запах.
Последние гости давно прибыли и уже вовсю довольствовались яствами и сплетнями. Настало время представлений. В центр зала приглашались различных дел умельцы, демонстрировать своё мастерство. Особо впечатлили маги Четырёх Стихий, запускавшие под сводом зала огромных сверкающих драконов, изрыгающих пламя, не оставляющее и следа. Затем табун призрачных единорогов вырос из ниоткуда и промчался, прямо сквозь ошеломлённо заахавшую публику. В добавок, их осыпал звездопад, и если звезду ловил ребёнок, то она тут же превращалась в огромную, аппетитно шуршащую блестящей обёрткой, конфету.
Нимфы Тёмного и Светлого Леса объединились в театральной постановке, вернув к жизни череду древних мифов и легенд: старинные истории, замки, земли восстали из забытья, само время повернулось вспять.
За нимфами русалки Семи Озёр вкатились на огромном полусферическом аквариуме, демонстрируя трюки дрессированных озёрных монстров.
В конце торжества традиционно следовали утомительно — длинные речи и тосты, поздравления и награды. Последний тост был за здоровье и процветание хозяина замка — благодарностью за щедрое гостеприимство. Для этого выбирался почтеннейший из граждан, заслуживающий столь высокой чести.
— Многие вам лета, многие вам богатства, многие вам силы! — выкрикнул рогатый старик на козьих ножках, выставивший распирающую от гордости, мохнатую грудь, а затем добавил: — Посмею отклониться от протокола и, ввиду последних событий, попросить всех наречённых на брудершафт! За новое начало! За новую жизнь! Ура! На брудршафт!
— Ура! На Брудершафт, На брудершафт. — подхватила со всех сторон восторженная толпа.
— За новое начало! На брудершафт! — гремело всё вокруг.
— Что они хотят? — одними губами выдавила Джи, заметив на себе сотни любопытных глаз.
— Есть такая традиция — все наречённые на союз, на объединение родов, после поцелуя пьют из одного кубка. Если кубок зазолотится, то союзу суждено быть. Если же останется прежним, то кому-то очень не повезёт — это считается нарушением договора, что карается большими штрафами и лишением привилегий. Именно ради этой минуты собралось большинство присутствующих сегодня на праздновании — союзникам не терпится узнать, действительно ли вернулась пропавшая наследница Цезарии и сбудется ли пророчество.
— Что-же делать? Ведь я же, я же всего лишь на пять минут… Забежала одним глазком взглянуть! — прошептала подрагивающим голосом Дженевьева, испуганно озираясь на сотни нетерпеливо ожидающих развязки глаз.
— Ты можешь отказаться, только всё, ради чего мы устроили эту шараду пойдет прахом. Весть о твоём отказе разлетится по всей стране, и, уже через несколько дней Олзен начнёт штурмовать наши самые слабые бастионы, зная, что пророчеству не сбыться и мы не достаточно сильны для ответного удара. — Арманд умоляюще смотрел на девушку полными отчаяния глазами.
— Хорошо. Я согласна. Только если кубок не зазолотится, пеняй на себя. — прошептала Джи, прикрыв глаза и выпятив дудочкой пухлые губы.
— Об этом не беспокойся. — выдохнул с явным облегчением принц, и, нежно коснувшись белоснежной ладони рыжеволосой красавицы, добавил: — Ещё не время…
Армнад предполагал, что кто-нибудь из гостей, так или иначе, предложит брудершафт. Единственное беспокойство вызывала реакция Дженевьевы. Принц решил ничего ей не говорить до самого последнего момента — сыграть ва-банк.
Под торжественный аккомпанемент летающих скрипок, труб и флейт, наречённые пары поднялись со своих мест, повернулись друг к другу лицом, и, взявшись за руки, поцеловались.
— Дженевьева, посмотри на меня… — прошептал Арманд знакомым ей из сна бархатным голосом: — Не бойся…
Их глаза встретились.
— Я не боюсь. — ответила девушка, заливаясь багряным румянцем.
— Только не закрывай глаза, у меня для тебя сюрприз… — прошептал Арманд мягким, нежным голосом.
Как только их губы слились в поцелуе, разноцветный смерч окутал их своим мерцающим нутром, перенеся в другое пространство — в космос, высоко над Землей. Окружённые звёздами и планетами, заходящим Солнцем и летающими искрящимися драконами, они кружились в стремительном полёте в бескрайней вселенной.
— Не страшно? — спросил улыбающийся Арманд, крепко держа Джи в своих объятьях.
— Нет, совсем не страшно! — воскликнула Дженевьева, заворожённо оглядываясь по сторонам.
— А теперь кубки! — голос старого сатира вернул парящих в реальность — в торжественный зал, полный жадных до сенсации, нетерпеливых глаз.
— Мы были здесь всё это время? Мне казалось, мы летали почти час. — прошептала ошеломлённая Дженевьева, вновь оказавшись в центре всеобщего внимания.
— Для них не прошло и нескольких секунд. В каждом измерении время идёт по-своему. Я решил тебя немного отвлечь от всего этого. — Арманд пренебрежительно кивнул в сторону зала, важно улыбаясь, довольный произведённым впечатлением.
Настало время второго испытания — наречённые пары отпили из кубков и, отдав судьбоносные чаши на суд третьей стороне, замерли, напряжённо ожидая вердикт.
Джи и Арманд, отпив своего зелья, предоставили чашу на суд молоденькому советнику, так увлечённо болтавшему с Натали весь праздничный вечер. Гробовая тишина угрожающе нависла над залом, как вдруг, к невероятному удивлению Дженевьевы, их кубок залился ярким золотым свечением. Советник выронил чашу. Оглушительный звон треснувшейся о каменный пол чаши эхом разлетелся по всем закоулкам огромного приёмного холла.