Младшая сестренка

Джулия поила мальчика соком из бутылочки, когда фотограф попросил их троих встать перед камерой.
– Это займет одну секунду, – с улыбкой объяснил фотограф Эдварду. – Ваш сын ваша точная копия, сэр.
Джулия испугалась, но Эдвард обнял ее за плечи и прошептал:
– Улыбайся, Джул. Это для свадебного альбома Изабеллы.
После того как невеста бросила букет и новобрачные уехали, стала собираться и Джулия. Забрав Джонни у очередной «няни», она уселась в машину Гонсалеса. Малыш почти сразу заснул.
В темноте машины Эдвард всмотрелся в профиль своей спутницы. Ему ужасно хотелось спросить ее, довольна ли она их семейным торжеством, но он почему-то сдержался. Сегодня мы как никогда были близки друг к другу, думал он, но такое впечатление, что, стоит лишь между нами промелькнуть хоть искре симпатии, Джулия каждый раз отталкивает меня. Почему она так упорствует? Я же чувствую, что нравлюсь ей. Может, она все еще не забыла отца своего ребенка?
Так в молчании они доехали до дома Джулии.
– Ты не возражаешь, если я зайду на минутку, воспользуюсь ванной комнатой? – спросил Эдвард.
– Пожалуйста, – ответила Джулия, совершенно уверенная, что он просто хочет продлить сегодняшний вечер. – Прости, что не могу пригласить тебя на кофе, у меня очень много домашней работы.
Неладное она заподозрила, когда заглянула на веранду. Хотя телевизор был включен, в кресле бабушки не оказалось. Может, она прилегла сегодня ей нездоровилось.
– Бабушка! – позвала Джулия. – Мы дома! Где ты?
Ответа не было.
Джулия нахмурилась. Со спящим Джонни на руках она обошла все четыре комнаты их дома. Но безрезультатно. Недоеденный обед стоял на кухонном столе. Сумочка Дианы была на обычном месте в ее спальне, а старушка никогда не выходила без нее. Боже, что же случилось…
– Бабушка куда-то пропала, – дрожащим голосом сообщила Джулия Эдварду, когда тот появился из ванной. – Я сомневаюсь, что она вышла одна из дома в ее состоянии. Я не знаю… что мне делать.
Гонсалес сразу помрачнел.
– Только без паники, – оценивая ситуацию, посоветовал он. – Возможно, она оставила записку.
Все еще держа ребенка, Джулия снова обошла дом.
– Записки нет, произошла беда… я точно знаю… – произнесла она со слезами.
Тут в стеклянную дверь постучала соседка.
– Мисс Литтон! – позвала она. – Слава Богу, вы вернулись! Мне пришлось вызвать «скорую» для вашей бабушки. Сегодня днем я принесла вам немного печенья и увидела ее лежащей на полу. Миссис Харриет потеряла сознание, и я не могла привести ее в чувство. Думаю, ей сейчас лучше. Один из врачей сказал, что это, скорее всего, диабетическая кома.
Немедленный звонок в больницу подтвердил слова соседки.
– Диана Харриет в сознании и сейчас отдыхает, – сообщила медсестра. – Вы можете навестить ее, если желаете.
Эдвард предложил Джулии подвезти ее в больницу.
– А как же Джонни? – чувствуя ком в горле, спросила она.
Гонсалес нежно погладил черноволосую голову мальчика.
– Не волнуйся, я посижу с ним в приемной, – вызвался он.
К тому времени, когда они подъехали к больнице, Диана чувствовала себя неплохо. Бабушка лежала под капельницей и смотрела свою любимую телепередачу.
– Прости, что подвела тебя, Джул, – слабым голосом сказала бабушка. – Видно, какое-то время я не смогу приглядывать за Джонни.
Чувствуя вину за то, что, пока она веселилась, бабушка чуть не умерла, Джулия попросила ее не переживать из-за Джонни.
– Ни о чем не волнуйся и выздоравливай, – настаивала она. – Я со всем справлюсь и…
– Будем надеяться, девочка, – неожиданно резко перебила ее Диана. – Если ты хочешь найти работу, соответствующую твоей квалификации, тебе поскорее надо поговорить с отцом Джонни насчет алиментов. Мне кажется, что с каждым днем ты все больше запутываешься. Не вздумай повторить ошибок Мэри.
Бабушка была права. Всю обратную дорогу Джулия молчала.
– Я подожду, пока ты уложишь Джонни, – сказал Эдвард, провожая их до двери.
Избрав путь наименьшего сопротивления, Джулия кивнула. Так хотелось бы прижаться к нему, думала она, почувствовать его поддержку, но я, к сожалению, не могу себе этого позволить.
К счастью, в больнице Эдвард не узнал фамилии бабушки. Уже достаточно хорошо узнав этого человека, Джулия понимала, что он, когда узнает правду, будет вне себя от гнева.
Все же интересно, как он отреагирует на ее требования. Правда, она уже сомневалась в правдивости слов Мэри. Такой человек, как Гонсалес, не мог оставить беременную от него женщину без поддержки. И невозможно имитировать такую любовь к детям, какую проявлял он по отношению к Джонни. Так что, если Мэри обманула Джулию, то есть не сообщила Эдварду о ребенке, Гонсалес имеет полное право разгневаться.
Я его потеряю в любом случае, нервно проводя рукой по волосам, подумала Джулия. А с другой стороны, разве можно потерять то, чего никогда не имел?
Эдвард ждал ее в гостиной.
– Знаешь, – сказал он, неловко опустив руки, – если я могу что-нибудь для тебя сделать…
Джулия покачала головой.
– Нет, спасибо, ты и так уже очень мне помог, – отказалась она, но потом, словно спохватившись, добавила: – Вообще-то, если ты можешь позвонить Джону Фаррелу насчет моей машины…
Эдвард хитро усмехнулся. Она поняла, что он нарочно не торопил друга с ремонтом машины, поскольку хотел быть ее шофером.
– Завтра утром первым делом позвоню, – пообещал он.
Пришло время прощаться, но почему-то они продолжали стоять посреди гостиной, глядя друг другу в глаза.
Я хочу обнять ее, признался сам себе Эдвард. И худшее, что она может сделать, – это выгнать меня. По-моему, Джулии сейчас необходимо простое человеческое тепло, ибо слишком много забот легло на ее плечи.
– Иди сюда, – шепнул он, протягивая руки.
На глазах Джулии выступили слезы, когда Эдвард обнял ее. Она чувствовала себя так, словно вернулась в родной дом. Минуту спустя он ушел, пообещав завтра днем позвонить.
Проводив глазами удаляющиеся за окном огни его машины, Джулия пошла в спальню, которую делила с племянником. Засунув в рот большой пальчик, Джонни крепко спал. Унаследованные от Эдварда длинные темные ресницы бросали тени на его пухлые щечки.
– Не знаю, что нам делать, солнышко, – сказала она малышу, поправляя одеяльце. – Несмотря на все мои старания, я влюбилась в твоего папу, а если я расскажу ему о тебе, мы с ним крепко поругаемся.
 
6
Еще на свадьбе, танцуя с Эдвардом, Джулия заметила, что Фернандо Руис внимательно наблюдает за ними. Может, мы чем-то невольно обидели его? – удивлялась Джулия, когда утром в понедельник ехала в офис. Она припомнила подозрительные взгляды помощника Гонсалеса.
Когда она вошла, Руис буркнул:
– Доброе утро, – и повернулся к ней спиной.
Эдварда еще не было.
– Что-нибудь случилось? – спросила Джулия, вешая пиджак на стул.
Фернандо передернул плечами и с громким стуком поставил на стол чашку с кофе.
– Вам лучше знать, – грубо ответил он.
Неужели он каким-то образом узнал правду о Джонни и Мэри, испугалась Джулия.
– Не понимаю, – отозвалась она, но ее щеки залились краской.
Фернандо помедлил с объяснениями.
– Мне кажется, у вас больше таланта… возможно, и образования… чем нужно для этой работы, – сказал он, наконец. – Я удивляюсь, почему вы работаете здесь.
– Потому что у меня есть ребенок, – отрезала Джулия.
Повернувшись к Руису спиной, она стала печатать отчет для Гонсалеса. Если Фернандо что-нибудь знает или даже только подозревает, мне придется рассказать все Эдварду раньше, чем я планировала, – решила она.
Несколько минут спустя Руис уехал по делам. Почти сразу после его отъезда в офис вошел изможденный черный юноша. Чрезмерно вежливо он спросил по-английски с сильным французским акцентом:
– Это место для иммигрантов? Я иммигрант. Очень голодный.