Добро пожаловать в мир, Малышка!
— Сэр, будьте любезны…
Он явно игнорировал ее. Она сдалась, откинулась назад и вцепилась в ручку двери. Боже правый, неужто в Нью-Йорке не осталось ни единого водителя такси, говорящего по-английски? Он не только не владеет языком, этот парень, он еще и злобный женоненавистник, это же очевидно. Запах от него такой, что режет глаза. Она доехала до угла Пятьдесят восьмой и Шестой, ибо у нее не осталось сил объяснять, как объехать квартал. После того как она вручила ему пятидолларовую купюру, — счетчик показывал 4.70 — он снова одарил ее сальным взглядом, буркнул что-то и высунул руку, требуя чаевых. Она сказала:
— Слушай, ублюдок, если ждешь чаевых, тебе стоит выучиться водить, говорить по-английски и прилично себя вести, как минимум!
Водитель заорал на нее на своем родном языке, швырнул на тротуар сдачу и плюнул. Отъезжая, он выкрикнул единственное английское слово, которое знал: «Пидор!»
Дена показала ему средний палец и крикнула вслед:
— Ты, недоумок, вали туда, откуда приехал!
На крик голова отозвалась болью, народ приостановился поглазеть на нее. Оглянувшись, она подумала: «Ну здорово, стою на улице с похмельным синдромом и превращаюсь в „гадкого американца“ [7]прямо на глазах у изумленной публики». Возможно, ее узнали и завтра процитируют в «Дейли ньюс».
Единственным утешением было то, что за спиной у нее раздалось несколько аплодисментов.
Едва войдя в квартиру, она скинула с себя одежду и выпила три большущих глотка жидкого «Маалокса», чтобы загасить изжогу. Открывая коробку с аспирином, заметила, что дрожат руки. Раньше такого не наблюдалось, и она испугалась. Вообще-то говоря, у нее всегда были стальные нервы. Но вскоре она отмела эту мысль . Ты просто устала, никакой ты не алкоголик, в последнее время у тебя сплошная нервотрепка. Да, в последнее время, то бишь в последние пятнадцать лет.Обычно она держала под контролем количество выпитого, но недавно заметила, что примерно раз в две недели слетает с катушек и напивается до бесчувствия, как прошлой ночью. Потом просыпается с адским похмельем и клянется, что больше никогда в жизни этого не допустит. Наверное, это как с чайником. Слишком сильное давление внутри, и бывает нужно выпустить немного пара.Но похмелья становились все тяжелее, а она почему-то продолжала периодически напиваться. Карьера шла в гору, ее телешоу имело один из самых высоких рейтингов среди утренних программ. Лучше просто некуда, если, конечно, не считать элитное вечернее время, но это может ждать ее в будущем, если дело и дальше так пойдет. Она наконец взяла верх над этим парнем из окружного суда. На это ушло лет пять, но она больше о нем не вспоминала. Почти. Я просто давно не отдыхала, вот и все. А вообще я совершенно счастлива.
Дена налила ванну, надеясь, что горячая вода утихомирит боль в теле. Направляясь в кухню за пивом, вспомнила: прежде чем лечь спать, надо позвонить Джей-Си и придумать подходящее объяснение, почему она не может пойти с ним ужинать.
В ванне ей стало чуть лучше. Они сидела и наслаждалась красотой янтарных бликов внутри бутылки, капель, бегущих по запотевшему стеклу на черную с золотом этикетку «Миллер», наслаждалась как произведением искусства. В том-то и проблема с алкоголем. Такая красота, что поди удержись. И разве есть на земле место более притягательное и соблазнительное, чем элегантный коктейль-бар? Она поняла это в первый же раз, когда мамин друг привел ее, двенадцатилетнюю, в хорошее место. Дену сразу заворожили бесконечные ряды бутылок на стеклянных полках с зеркальной стеной позади, подсвеченное стекло, затаенное изумрудно-зеленое мерцание мятного ликера и ярко-красное — гранатового. Она помнит даже мягкие роскошные ковры, маленькие розовые лампы на столах и приглушенный звук пианино в углу. Все было так по-домашнему. Тогда впервые она увидела настоящий джин с мартини. На тот момент это была для нее самая роскошная вещь в мире, наравне с мюзик-холлом «Рэдио-Сити» и кордебалетом «Рокетты». [8]Как будто расплавили горсть голубых, как лед, алмазов и налили в высокий, охлажденный, узкий бокал на ножке. Она не просто жаждала схватить его и выпить, ей хотелось съесть и бокал, сжевать всю эту штуковину целиком. Позже она испытала похожее чувство со скотчем. Само название уже было достаточно манящим, но когда густую, яркую, цвета растопленной карамели жидкость налили в невысокий, крепенький стакан с толстым дном, она представила, что на вкус это должно быть в точности как жидкие ириски. Хорошо бы скорее повзрослеть и заказывать настоящий алкоголь вместо лимонада «Ширли Темпл», что принес в тот раз мамин приятель. Когда же ей наконец выдалась возможность попробовать мартини, первый же глоток ударил ей в голову. Оно было таким крепким! И какое удивление ждало ее, когда оказалось, что скотч больше напоминает по вкусу йод, чем ириски. Два великих разочарования в жизни.
Так что теперь она всегда заказывает коктейли типа «Кузнечики», «Розовые белки», «Александр» и бренди, с которыми сложно ошибиться. Прошлая ночь была исключением. Она пила только тминную водку с пивом вдогонку, потому что так любит Джей-Си и потому что официанты ужасно смешно приносят леденющие бутылки и наливают. Бедный старина Джей-Си. Верит всему, что она говорит. Такой славный парень, с ним весело, можно брать его в любые компании, по-настоящему хороший человек, и так ее любит, что позволяет делать все что заблагорассудится. Временами она действительно рада его видеть. Но в основном он ей нужен, чтобы другие не приставали. Есть и еще причина, почему она его не гонит. Не любит, вот почему, и это ее вполне устраивает. Не нужна ей никакая любовь. Любовь затащила ее за кулисы и крепко поколотила. Ее угораздило втюриться в прилизанного красавчика, болтуна-лоббиста Вашингтона, и ничего из этого не вышло, кроме разбитого сердца и долгой печали. Она была без ума от него, годами ждала, что он позвонит, что приедет, ловила его на вранье. Клялась больше не видеться, но всякий раз принимала обратно. Любовью то было или умопомрачением, но теперь все прошло и она больше не желала играть роль в подобном спектакле. Слишком больно.
Сейчас она совершенно счастлива в роли любимой, а не любящей, и пусть так все и остается. Секс — возможно, дружба — да, но любовь — нет. Если она когда-нибудь заметит, что к ней приближается любовь, она перейдет на другую сторону улицы. К тому же она больше не позволит чему-то или кому-то становиться между ней и ее работой.
После ванны она забралась в постель и набрала номер Джей-Си, но его, к счастью, не оказалось дома. Вероятно, пошел в спорт-бар посмотреть футбол, так что можно спокойно оставить сообщение на автоответчике. И только сняв трубку и положив ее рядом с телефоном на тумбочку, чтобы не звонили, она заметила телефонную книгу, раскрытую на букве «У». Норма и Мак Уоррен, Элмвуд-Спрингс, Миссури.Она начала припоминать, что звонила кому-то в шесть утра, когда ничего не соображала. Волна жара бросилась в голову. Надо вспомнить. Ой, только не говорите мне, что я им позвонила, скажите, что нет, не могла же я быть такой дурой.Но в глубине души она знала, что могла, очень даже запросто. Она, бывало, уже звонила людям, а потом забывала. Она не хотела об этом думать, поэтому укрылась электроодеялом с головой и уснула.
Дена проснулась в 4 утра в понедельник, отдохнувшая, но с легким чувством вины. Она проспала всю субботу и воскресенье. Приняла душ, оделась и была готова к тому, что в пять за ней приедет машина и отвезет на студию. Ей нравился город в этот утренний час. На улицах тихо и почти пусто, лишь запоздавшие гуляки спешат домой после длинной ночи. Вон парочка пытается поймать такси, женщина до сих пор в коктейльном платье с блестками, мужчина в твидовом костюме без галстука. Шестая авеню кажется длинной и широченной, как футбольное поле, но скоро заполнится машинами и людьми, и к концу рабочего дня дома словно придвинутся на двадцать гигантских шагов к середине улицы. Дена вошла в здание телестудии. Ей до сих пор, даже спустя четыре года, с трудом верилось, что она работает в «Рокфеллер-плаза», и, входя, всякий раз она испытывала ощущение, будто попала в роман Айн Рэнд. Об этом говорило все — от фресок на стенах до стука ее каблуков по мрамору, когда она шла по пустым залам к гладким латунным лифтам, которые за пять секунд вознесут ее на двадцать шестой этаж. Единственный побочный эффект от потерянных выходных — слегка припухшие глаза от пересыпа, но гримерша Магда все поправит, положит, как обычно, на веки пакетики со спитым чаем и заставит сидеть так десять минут.