Сотник 2 (СИ)

- Любишь ты гостей, Иван Архипович. Ох любишь,- погрозила на ему пальчиком.
Но было заметно, что ответом она чрезмерно довольна. А чего не быть довольным, коли ворам пришедшим к тебе домой дали такой укорот, что и иным наукой будет. Лиза и сама не заметила в какой момент вдруг стала относиться к Пскову как к своему дому. Вот так, проснулась как-то поутру и представить себе не смогла, что когда-то сможет расстаться с этими краями. А ведь такое вполне вероятно. Ведь вече каждый год сызнова принимает решение, оставаться ли князю на столе в последующий год.
В этот момент дверь вновь открылась. Хм. Да нет. Пожалуй все же распахнулась, и в кабинет буквально ввалился князь Трубецкой. Такое впечатление, что он хотел тут застать какую-то только ему ведомую картину. Н-да. Чего уж там. Наверняка ожидал и вместе с тем боялся застать супругу в объятиях полюбовника. Это легко читалось по смеси облегчения и разочарования одновременно, появившимся на его лице.
- Будь здрав, князь,- с легким поклоном, поздоровался Иван.
- Здравия, тебе князь,- Рудаков отвесил более глубокий, пусть и не раболепный, поклон.
А что такого? Это у Ивана привилегия, не кланяться низко даже государю московскому. И никто его ее не лишал. Может забылось, а может вопрос этот настолько серьезен, что решиться в одночасье, без доказательства вины никак не может. Ни следстия же, ни суда над Иваном не было. Трубецкой же, по сути подданный Николая. Вот так все заковыристо, и кучеряво.
- И вам здравия. Иван Архипович, что это поговаривают, что ты пять сотен шляхтичей в капусту порубал.
- Не пять, государь. А только чуть больше трех,- спокойно возразил Карпов.- Точнее сказать не могу, потому как какое-то число потонуло в Великой.
- А скольких твои штурмовики достали на литовской земле, тоже не ведаешь?
- Отчего же. До границы сумели добраться двадцать два человека, из них шестнадцать шляхтичей, остальные боевые холопы. В живых остался только один. Повезло, паразиту, вовремя отделился от остальных. Ну да ничего. Придет время, и его к ногтю придавим,- спокойным и размеренным голосом пояснил Иван
- Прошу простить, князь, мне там надо,- подался к двери Рудаков.- Привезли оборудование для лаборатории, принять бы.
Ага. Сообразил, что разговор может быть очень не простым. А оно ему надо. Ладно бы, касалось медицины, тогда бы его отсюда и пинками не выгнать. Но в разворачивающийся разговор он лезь не хотел. Тем более, что ему не впервой предоставлять свой кабинет для беседы этой троицы.
Угу. Так чтобы по отдельности они ни разу не беседовали. С одной стороны, Иван не желал провоцировать, пусть и ловил себя на том, что его отношение к Лизе претерпело весьма серьезное изменение. С другой, князь ревновал супругу и не на шутку. Ну и наконец была третья сторона. Вот такое недоверие, лишний раз подтверждало, что у этой троицы отношения далеко не простые, и ссора княгини с царем вовсе не на пустом месте и имеет-таки место быть.
-Ты хотя бы понимаешь, что можешь спровоцировать войну с Литовским княжеством? И хорошо как не со всей речью Посполитой.
- А что такого я сделал? Мне не надо было оборонять свой дом от бандитов?
- Оборонять? Ладно. А где пленные? Где раненые? А когда твои штурмовики добивали беглецов на литовской земле, ты тоже оборонял свой дом?
- Князь, о каких пленных ты тут вещаешь?- Начал заводиться Иван.
Плевать на княжеский титул. Иван уже и сам далеко не последний человек в Пскове. Вот уже год, как Замятлино было не просто его вотчиной, но получило статус нового, тринадцатого пригорода Пскова. И Карпов был его представителем. Что с того, что он обладал только одним голосом, как и остальные пригородские? Зато, в отличии от остальных, они имели возможность присутствия на боярском вече. Причем попасть туда, они могли с куда большей вероятностью, чем тот же Трубецкой. Правда, при этом не имели равных с боярами прав.
- Кабы была война, то дело иное. Но ко мне домой пришли воры. Пришли грабить и убивать. За то и поплатились. В чем ты зришь мою вину?
- А ты ее не видишь? Ты побил более двух сотен благородных и около сотни их боевых холопов, и не видишь своей вины?
- Интересно. Я ить и не задавался вопросом сколько там было шляхтичей, а сколько холопов. Разве только в отношении беглецов. А ты вона как все ведаешь. Откуда князь?
- Ты на что намекаешь?- Вздыбился Трубецкой.
- Я ни на что не намекаю, а просто задаю вопрос.
- Мужчины, может уже хватит,- не выдержав, раздраженно бросила Лиза.- Как бабки базарные. Бояре известить изволили, как и опасаются того, что война начнется. И заруби себе на носу, Иван Архипович, супруг мой уже многие годы несет на своих плечах груз княжеского стола, и не тебе сомневаться в нем.
- Прости княгиня, прости князь,- приложив руку к груди, обозначил поклон Иван.- Да только вор, он и есть вор. А боярин там, шляхтич или лесной разбойник, для того чей дом грабят, разница не велика.
- Разница-то не велика,- вновь заговорил Трубецкой,- да последствия могут быть разными. И сегодня, я вовсе не исключаю возможность военного похода литовского войска. Кабы ты просто намылил им холку, оказал помощь раненым, и потребовал выкуп за пленных, это все поняли бы и приняли. Но ты изничтожил всех, без разбору. А это уже пахнет войной.
- Ну так, нам это только на руку,- пожал плечами Иван.
- На руку?- Вздернул бровь князь.
- А почему нет? Я знаю доподлинно чьим серебром было оплачено то нападение. Если будет затеяно следствие, то и доказать сумею. Надо же когда-то начинать ослаблять позиции литовской партии. Все так, князь, на этот раз постарались не москвичи. Боярина Аршанского работа.
- И что дальше? Людская кровь?
- А выхода иного нет. В прошлом году, на шведский престол сел Карл Двенадцатый, и он в отличии от своего батюшки, вовсе не горит желанием заниматься мирным реформированием Швеции. Напротив, с завистью взирает на русского царя, уже не первый год и довольно успешно ведущего войну с туками. Вот ничуть не сомневаюсь я в том, что он решит развязать войну. И тогда уж крови прольется куда больше.
- Карл Двенадцатый, мальчишка, шестнадцати лет от роду.
- Царь Николай в семнадцать отправился на Азов. А с шестнадцати был соправителем своего покойного батюшки, выказав при этом недюжинные способности и ум. Отчего ты в этом отказываешь шведскому королю, князь?
- Хм. К чему ты клонишь?- Явно заинтересовался Трубецкой, но никак не мог уловить суть.
- К тому, что сегодня я постараюсь свалить боярина Аршанского. Причем ни его одного. А лишить боярства весь род. Если сейчас война с Литвой под вопросом, то после такой потери в своей партии, великий князь Литовский непременно нападет. Или может навсегда распрощаться с намерением подмять под себя Псков.
- Насчет Аршанского точно?
- Никогда нельзя быть уверенным в чем-либо, абсолютно. Но возможность такова, что сорваться все может только при сильном невезении.
- И все же, это будет война.
- Причем заметь, наши новгородские братья, как всегда не станут спешить с помощью.
- И что с того. Так всегда было.
- Правильно. Но только в этот раз, по Псковской земле разлетятся слухи один краше другого, и неприязнь к Новгороду будет постоянно подогреваться.
- И тогда, потеряет свой авторитет и Новгородская партия,- помяв подбородок, заключил Трубецкой.
- Именно, князь. Зато на волне побед твой авторитет станет расти как тесто у доброй хозяйки. Оглянуться не успеешь, как бояре уже не смогут с тобой не считаться. И плевать какой они будут партии. Сейчас-то и москвичи не больно-то тебя жалуют. Но как только ты своротишь рыло литовцам, все изменится. Всем скопом захотят тебя сковырнуть, и умоются, потому как ничего не смогут поделать с людской волей.
- То есть ты решил вот так, единым махом, переворошить все устои.
- Не единым махом, князь. Мы к этому шли долгие три года. И делать за это время успели многое. И госпиталь, в котором великая княгиня лично обихаживает хворых крестьян да посадских, не на последнем месте.