Лунный блюз (СИ)

Ян глубоко вдохнул, пытаясь максимально абстрагироваться от происходящего и войти в образ. Внезапно пошла импровизация и, распахнув дверь гардероба, парень стал рыться в вещах. «Вот оно, то, что нужно!» - воскликнул он, вытаскивая из шкафа длинную накидку чёрного цвета с капюшоном. Он накинул её на плечи, надел капюшон. Чёрный цвет отлично гармонировал с серебром волос и оттенял глаза, шёлковый материал приятно ласкал кожу. Потом он снимет накидку в процессе выступления, а пока и ему самому уютнее, и дополнение к образу. Сегодня он танцует под «Sadeness» Энигмы. А это в некоторых источниках переводят как Грусть, а в некоторых считают, что это послание к Маркизу де Саду. Оттуда и костюмчик, напоминавший сбрую БДСМ-щиков. Но всё же, если брать слова самой песни, то эта накидка совсем не лишняя, добавляет атмосферности и некой интриги вначале.
Парень закружил по комнате в некоем трансе, повторяя про себя слова из «Sadeness»:
Что ты собираешься искать? Правильность неправильного? Достоинство порока? Сад, скажи мне, Во что ты веруешь? И где верные тебе? Если ты против Бога, Ты против Человека. Ты Бог или Дьявол? Скажи мне…
«Да, так будет значительно лучше, - он остановился и сел в кресло, укутываясь накидкой, откинувшись и закрывая глаза, - нужно максимально расслабиться, подумать о чём-то приятном…».
 Мысли Яна вернулись к первой встрече с Пашей, когда, отчаявшись, он впервые переступил порог этого клуба, в надежде согреться чашкой кофе и переждать ливень. Эта встреча полностью изменила его жизнь и заставила поверить в себя.
Проснувшись утром в незнакомой обстановке, Ян сел на кровати, недоумённо разглядывая спящего рядом брюнета. Голова раскалывалась от выпитого вчера виски. Кажется, он вчера получил работу. И напился. И рассказал о себе всё вот этому человеку, который теперь спит с ним в одной постели. «В одной постели! – Ян глянул на своё тело, не обременённое одеждой, - Мать твою! Что-то было? Или нет? Почему я ничего не чувствую, если было?» Брюнет, что-то проворчав во сне, повернулся на бок, и опустил свою руку на ноги Яна, как раз на бёдра, как раз туда, где под простынёй, во всей своей утренней красе, вздыбливался возбуждённый член.
Сердце бешено заколотилось. Не то, чтобы Яну не нравилось происходящее, но это всё было как-то слишком. Он ещё никак не мог определиться, какие эмоции его охватывают: желание или страх? Зато его член, похоже, уже определился и, в отличие от своего хозяина, явно требовал «продолжения банкета». На простыне уже проступало влажное пятно, от сочившейся смазки. «Не хватало ещё обкончаться тут, под рукой практически незнакомого человека», - успел подумать Ян, прежде чем Паша открыл глаза.
- О, привет, алкоголик, - улыбнулся Павел, но руку не убрал.
- П-привет, - чуть заикаясь, ответил Ян, - я вчера перебрал, извини.
- Да уж, отключило тебя в пять минут, еле стащил с тебя твои шмотки, - проговорил Паша, выразительно поглядывая на свою руку.
Ян засмущался под его взглядом, а Паша, непринуждённо, поглаживающим движением, сдвинул руку чуть ниже, а затем полностью убрал и поднялся с кровати.
В отличие от Яна, на Паше были боксёры, обтягивавшие его достоинство, которое явственно выпирало, грозя вырваться наружу. Ян пялился на его торс, дорожку тёмных волос, убегавших к резинке трусов, туда, где ткань натягивалась под восставшей плотью. Смотрел и не мог отвести взгляда, хоть и дико смущался.
Паша потянулся и швырнул на кровать сумку с вещами Яна:
- Я в душ, вот твои вещи, одевайся. Потом приведёшь себя в порядок, и пойдём знакомиться с персоналом, - с этими словами, он скрылся в ванной.
Ян облегчённо и, в то же время, разочарованно вздохнул: «И всё?» Хотел ли он чего-то большего на тот момент, он и сам не знал. Хотеть-то хотел, конечно, но вот свою реакцию на то, если бы Паша решил это что-то большее воспроизвести, не мог предугадать. Поэтому, решив, что так всё же к лучшему, Ян стал быстро одеваться. Тем временем, Павел вышел из ванной в белом махровом халате и, невольно, Яник вновь залюбовался им. Мокрые волосы, светлый халат красиво оттеняет их, контрастируя по цвету, а под халатом ничего нет, совсем. Ян сглотнул слюну, чтобы смочить пересохшее горло, а Паша, вроде бы и не замечая произведенного эффекта, задавал кучу вопросов:
- Кофе будешь? В душ пойдёшь? Что ты так на меня смотришь? – Ян, смутившись, отвёл глаза, а Паша продолжал, - Да не было ничего, я что, на насильника похож?
Этими вопросами Павел окончательно смутил парня, и тот, недолго думая, предпочёл скрыться в душе. Конечно, не обошлось без самоудовлетворения, уж слишком подпирало желание. Но теперь, вместо привычных порномоделей, перед глазами Яника был конкретный, живой человек. Да и Паша, что уж греха таить, был похож на некоторых из этих моделей, притягивая каким-то животным обаянием. Янику всегда нравилась эдакая самцовость в парнях. Сразу становились ватными ноги, щемило в груди, и хотелось просто отдаться, ни о чём не думая. Чтобы взять самому, он не задумывался. Может быть, если какой другой типаж, и то вряд ли, но вот такие мачо… Ян подумал, что скорее всего он был пассивом. Ну, может быть, пассивом, который мог бы быть, иногда, в активной роли. Но желания быть в такой роли особо не возникало.
Тем временем, Павел уже полностью оделся и, отхлёбывая кофе, ждал Яна в кабинете. Потом они спустились в зал клуба, и начались трудовые будни. Квартиру искать было особо некогда, потому что работа отнимала всё свободное время, поэтому Яник жил при клубе, в Пашином кабинете. А тот всё чаще оставался по ночам, закрутившись с работой. И практически каждую ночь они спали в одной постели.
Нужно отдать должное Павлу, он не лез к Яну с нежностями, если не считать незначительных, якобы случайных, касаний, от которых у парня сносило крышу. Случайными ли они были, или тщательно спланированными, Яник не задумывался. С каждым днём он всё больше привязывался к Паше, и с каждым днём, а особенно, с каждой ночью, всё сильнее, хотел его.
Так прошла неделя, и близился выходной, на котором они договорились присмотреть квартиру. Обмотав полгорода, и подыскав неплохой вариант, Паша предложил отметить это дело. Тем вечером всё и случилось, опять же, не без помощи алкоголя, который делал Яника податливым и полностью отключал остатки здравомыслия.
Тогда Паша предложил переночевать в клубе, потому что было уже очень поздно, и они поднялись наверх. Лёжа в кровати и ощущая жар тела лежащего рядом Паши, Яник изо всех сил пытался сдерживать свои порывы, как вдруг его губы накрыл Пашин поцелуй. Больше он сдерживаться просто не мог. Он отвечал так страстно, так яростно, что Паша, на секунду отстранившись, спросил:
- Э, слушай, да ты сумасшедший, у тебя точно никого раньше не было?
Ян отрицательно мотнул головой и снова потянулся губами навстречу Паше. Тот, покрывая поцелуями его тело, постепенно опускался к паху. Когда его губы сомкнулись на головке члена, Яника настиг оргазм. Он сам смутился от такого быстрого финиша, и от осознания того, что кончил прямо в рот парню, делавшему ему минет. Даже, скажем так, не успевшему ещё ничего толком сделать.
Паша облизнулся и, улыбнувшись, мурлыкнул:
- Какой чувствительный… с тебя должок.
Ян, ещё оглушённый собственным оргазмом, всё же понял, что имел в виду его любовник. Ему было неловко, но пересилив свои чувства, он принялся целовать Пашин живот, добрался до паха, и медленно, не решаясь, лизнул головку, подрагивавшего от напряжения, члена. Паша простонал. Его стон подхлестнул ненадолго уснувшее, после оргазма, возбуждение Яника, и тот уже смелее обвёл языком всю головку, добравшись до верхушки, и слизнув солоноватую каплю смазки. Затем погрузил всю головку в свой рот, чувствуя, как от ощущения члена во рту появляется тяжесть в яичках.
Паша чуть двинул бёдрами, проникая глубже в рот Яника. Тот, почувствовав, чего от него хотят, вобрал член ещё глубже, сжимая губами, и одновременно лаская языком, стал двигать головой, не отпуская полностью, но создавая максимальную амплитуду.