Алый, как снег

— Входите, старина, — сказал Сварог с некоторой даже радостью (хороший случай отвлечься от двухчасового корпения над бумагами и компьютером). — Надеюсь, никакого заговора? Честно говоря, заработался, небольшой заговор меня бы отвлек.
— Никаких заговоров, государь, — что-то очень уж серьезно ответил Интагар, присаживаясь после жеста Сварога. — Все спокойно. Розыски по известному вам делу понемногу приобретают размах, мои коллеги в других странах, согласно вашему повелению, включаются в работу…
— Что же вид у вас чуточку унылый?
— Вы же знаете, государь, терпеть не могу непонятного. Особенно когда оно случается при таких вот обстоятельствах…
— Ну?.. — спросил Сварог.
Из-за широкого отворота Интагарова камзола появился конверт — не особенно большой, но пухловатый, с синей сургучной печатью, на первый взгляд, припечатанной каким-то простым подручным предметом вроде донышка стакана. Без всяких надписей. Интагар положил его на стол перед Сварогом сургучом вниз — и тут-то Сварог разглядел надпись. Точнее, рисунок: довольно мастерский изображенный черными чернилами глаз и над ним корона. Старинная эмблема высшей степени секретности — «только для глаз короля».
Чуть удивленно поднял брови: если и появлялись секреты такого рода, Интагар всегда передавал их устно — а среди его агентов не было людей, обладавших бы правом передавать королю донесения с такой эмблемой. Было вообще-то несколько, но, во-первых, к ведомству Интагара они не принадлежали (хотя нельзя ручаться, что Интагар кое о ком из них не знал — такая уж персона), а во-вторых, подобные конверты всегда передавал статс-секретарь, и они каждый раз были запечатаны в другой, с самой невинной, но много означавшей для секретаря надписью…
— Интересно, — сказал Сварог, взвешивая конверт на руке, (это действительно было интересно, впервые на его памяти случалось). — И в чем тут непонятное? Я хочу сначала выслушать ваши пояснения… Кстати, вы не поддались соблазну раньше меня ознакомиться с содержимым? Вообще-то за самовольное вскрытие такого вот пакета полагается смертная казнь, но я слышал краем уха о былых министрах тайной полиции, излишне любопытных. Печать очень уж простая, ваши мастера без труда подделывают и посложнее…
Интагар решительно сказал:
— Возможно, будь на вашем месте другой король… Но с вами такое проделывать опасно. Еще спросите, не вскрывал ли я его — и конец…
— Вот за что я вас всегда ценил, Интагар, так это за редкостное здравомыслие. В том числе, — сказал Сварог, по-прежнему вертя конверт — не из самой лучшей бумаги, но все же сразу видно: в лавке куплен, не самодельный… Что не так с этим посланием?
— Дело даже не в послании, а в личности того, кто его для вас передал, — сказал Интагар, насупясь. — От этого человека я в жизни бы не ожидал, что однажды он передаст мне для вас письмо с такой эмблемой.
— Давайте по порядку, — сказал Сварог.
— Письмо мне буквально квадранс назад отдал Юл Качер и горячо, я бы даже сказал, возбужденно просил передать вашему величеству. Он парень уравновешенный, но сейчас явно волновался, я его редко таким видел… Разве что когда он на тропе…
— Давайте-ка поподробнее об этом самом Качере.
— Это мой человек, — сказал Интагар. — Три года служит. — Парень молодой, хоть и не юнец, из фригольдеров, но грамотный… Не глупый, сообразительный, взысканий и серьезных упущений по службе нет. Я его два года подержал в «топтунах», он хорошо справлялся, и я решил его чуточку повысить. Перевел в «коридорные». Вам ведь нет нужды напоминать, кто это такие?
— Я помню, — сказал Сварог.
Он и в самом деле прекрасно помнил. Дворцовые лакеи делятся на две категории: «столбики» стоят на месте (среди них тоже немало агентов Интагара), а «коридорные» прохаживаются по какому-то определенному коридору — чтобы в первую очередь контролировать «столбиков» и присматривать за телохранителями, тоже замершими на своих местах, как статуи. Система эта придумана давным-давно — все исподтишка надзирают за всеми — и частенько приносит пользу. Особенно для королей, опасающихся внезапного покушения в дворцовых коридорах — а у Сварога такие опасения имелись давным-давно и с манией преследования общего ничего не имели, достаточно вспомнить Лавинию Лоранскую и ее милую манеру подсылать убийц — и она, как показывает жизненный опыт, не единственная, кто балуется такими развлечениями.
Интагар почти бесстрастно продолжал:
— Пост у него — Бирюзовый коридор. Ведущий от Мраморной лестницы к вашим личным покоям в этом крыле дворца.
Дальнейших пояснений не требовалось: большая часть проходящих по этому коридору — как раз его ближайшие сподвижники или сановники, вызванные по серьезному делу. Праздных гуляк тут почти не бывает — хотя коридор и не перекрыт постоянно для всех имеющих доступ во дворец — ну, разве что в особых случаях: самые важные совещания в узком кругу, обнаружение загадочного балкона, ведущего в чужой мир…
— Вот это и есть непонятное, — сказал Интагар. — Что он мог узнать на том посту, требующее такой эмблемы? Парень ответственный, ни за что бы не стал на службе заниматься дурацкими шуточками, да и не на службе тоже… Непонятно…
— Ну, нетрудно и узнать… — сказал Сварог.
С треском разломив печать, бросил на Интагара быстрый многозначительный взгляд. Тот поднялся, отошел подальше к стене, заложил руки за спину и притворился, что с видом записного искусствоведа разглядывает старинное батальное полотно, где была мастерски изображена конская сеча.
Сварог достал два листа желтоватой бумаги, густо исписанной с обеих сторон мелким, четким, почти канцелярским почерком. Первую сторону одного из листов пробежал бегло, перевернул. Вернулся к началу и прочитал письмо уже гораздо внимательнее. Интересные сюрпризы подбрасывает жизнь… Аккуратно сложив листы и сунув их в конверт, закурил, откинулся на спинку кресла. Никаких особенных мыслей и уж тем более комментариев у него попросту не было. Не знал, что тут сказать, и все тут…
И не знал, как это объяснить. Не хотелось делать поспешных выводов.
— Садитесь, Интагар, — сказал он задумчиво. Отошел к сейфу и спрятал туда конверт.
Интагар живенько уселся, воззрился с немой надеждой.
— И не надейтесь, — сказал Сварог. — Ваш парень был совершенно прав. Это письмо касается только меня. Понятно?
— Конечно, государь. Но если там что-то опасное…
— Будь там что-то опасное, я бы непременно с вами поделился, — сказал Сварог. — Но в том-то и дело, что там нет ровным счетом ничего опасного. Всего-навсего один из тех секретов, которые знаю только я. Вы уже убедились, что попадаются и такие, пусть крайне редко. И вот что, Интагар… Я надеюсь, вы и на сей раз сумеете удержать любопытство при себе. Поэтому — пусть этот парень и дальше несет службу. И чтобы все у него было нормально, — он подпустил металла в голос: — Понятно вам?
— Понятно, государь, — смиренно сказал Интагар. — Когда это я нарушал ваши прямые приказы? В конце концов, излишним любопытством не страдаю…
— Вот и прекрасно, — сказал Сварог. — Позовите этого парня минут через пять и оставьте нас наедине…
За это время он успел проделать с компьютером нужные манипуляции и побыстрее убрал экран, чтобы не посвящать простого агента третьего разряда в те тайны, что ему по рангу знать безусловно не полагалось.
Когда «коридорный» вошел, низко поклонившись, Сварог какое-то время его рассматривал. Лицо, и в самом деле, довольно смышленое, робеет, конечно, но в меру, не трепещет (Сварог терпеть не мог подобострастия во всех, кто стоял ниже).
— Сначала скажите вот что, Качер, — сказал он вполне дружелюбно, чтобы не отпугнуть резкостью тона. — Когда вы стоите на посту… то есть ходите на посту, часом, не придаете своей физиономии гораздо более тупой, чем обычно, вид? Ну, смелее. Король настроен вполне благосклонно.
Агент решился:
— Не без этого, государь. Начальство наставляет, что лакей должен выглядеть чуточку придурковато. Потому что чересчур уж умных лакеев недолюбливают. Слишком шустрый — он и у дверей подслушать может, и мало ли что…