Глория. Пять сердец тьмы
Благодаря тому, что внутрь я забралась в первых рядах, удалось занять место у окна. Правда, шедший следом парень явно нацелился на соседнее место, но повезло: его отпихнула какая-то шустрая полная баба и плюхнулась рядом со мной.
– Отправляемся! – когда все расселись, сообщил извозчик. – Следующая остановка – Герра. Если понадобится чего почтенным пассажирам, так вы стукните мне в стенку, я услышу и враз остановлюсь.
С этими словами, он захлопнул дверцу, устроился впереди и взялся за рукояти. Наш транспорт пошатнулся, приподнялся и не спеша поплыл к западным воротам города.
Я откинулась на сиденье и приготовилась терпеть неизбежную тряску. Даже фляжку с остатками морса убирать не стала – кислое, оно все-таки немного тошноту убирает.
Фляжка пригодилась уже через полчаса после выезда из Сердара: слишком отвратительной была дорога. А через час пересчета ухабов, я почти примирилась со своим проклятьем. Казалось, лучше и проще просто взять и умереть, чем ощущать, как все твое тело живо реагирует на каждую неровность под днищем дилижанса.
Хорошо хоть, те две женщины разговорились с сидящей рядом со мной бабой, которую, как оказалось, звали Аглаей. Можно было отвлечься, слушая сплетни.
Для начала они обсудили короля и предстоящий праздник середины лета. Потом Аглая посетовала на трудности работы швей после того, как наше королевство рассорилось с Динтарским. Мол, нити оттуда самыми лучшими были, а теперь их днем с огнем не сыщешь. Только в столице и остались.
– Ой, милочка, да что те нити. Я в эту вашу столицу – ни ногой! – заявила одна из женщин – рыжеволосая Дили.
– Почему же? – удивилась Аглая.
– Как, почему? – Дили всплеснула руками. – Так опасно там! Убить могут!
– Да бросьте, – включился в беседу парень. – В здешней глубинке куда больше разбойников водится.
– Да при чем тут разбойники? – вмешалась брюнетка Рози. – Маньяк-потрошитель там! Неужто не слышал, что ночью-то произошло? Небось, увидь ты этакое, в штаны наложил бы со страха!
– А что произошло? – заинтересовалась Аглая.
– Ой, такой ужас, такой ужас, – затараторила Дили. – Я как узнала, так прям чуть дух не потеряла! Тело нашли, в аптекарском сквере, что к востоку от королевской резиденции. Прям посередь сквера и лежало, чуть в стороне от дорожки.
Парень скептично хмыкнул.
– Ага, так и было. – Рози сделала страшные глаза. – Лежит, значит, этот несчастный, а у него вся грудь ножом вострым вспорота и сердца нет…
– Как сердца нет? – охнула Аглая.
– А вот так и нет! – Рози прижала руки к щекам. – Вырезали у него сердце-то. Как есть вырезали. И мне один знакомый стражник рассказал, ничего с тела не взяли больше. Ну, деньги там при нем остались, перстень ценный на пальце. Как есть, маньяк-потрошитель работал!
– Великий Создатель! – перепуганная Аглая сотворила защитный жест.
Мне, признаться, тоже слегка не по себе от рассказа стало, аж тошнота отступила. Да и парень как-то разом затих.
Женщины перешли на трагический полушепот, а я закрыла глаза. Хватит с меня дурных новостей. Лучше попытаться задремать и хотя бы таким нехитрым способом сократить дорогу.
– Камитор!
Выкрик извозчика прозвучал так резко и неожиданно, что я буквально подскочила с сиденья. Похоже, несмотря на тряску, мне все-таки удалось уснуть.
Кое-как выбравшись из дилижанса на затекших от длительного сидения в одной позе ногах, я первым делом сделала глоток тоника. И только когда в голове прояснилось, заковыляла в сторону теткиного дома. Пора было получить хоть какие-то ответы.
Улицы Камитора являли собой воплощение буйного воображения народных масс. Если в том же Сердаре была видна четкая структура уличных пересечений, то мой родной городок строился по принципу «Кину камень, куда упадет – там и построю дом».
То есть такого понятия, как прямая улица, тут не существовало никогда. И если нечаянный путешественник, не знакомый с городом, пробовал в одиночку что-нибудь найти, то он рисковал проплутать извилистыми переулками до позднего вечера, так и не обнаружив искомое.
Ноги сами несли меня к дому, все больше ускоряя шаг.
Знакомая калитка была, конечно, заперта. Но не для меня. Отогнув маленькую, казалось бы намертво прибитую дощечку в заборе справа от дверцы, я просунула руку и отодвинула засов с той стороны. При прикосновении к задвижке, руку слегка щипнуло сторожевое заклинание, но, узнав меня, позволило отпереть дверь.
И вот я в знакомом дворе. Стою меж двух раскидистых старых яблонь на засыпанной мелким камнем дорожке и гляжу на теткин дом.
За время моего отсутствия он ничуть не изменился. Двухэтажный, основательный, сложенный еще прадедом из дубовых стволов.
Несколько раз глубоко вздохнув, я успокоила дыхание. Перед моей тетей нельзя появляться абы как – сразу почует неприятности. А хочу ли я о них рассказывать?
С одной стороны, признаться хотелось. Тетка – единственный близкий человек, который воспитывал меня с девяти лет. Да, строгая, да, дотошная. И, несмотря на всю свою внешнюю придирчивость и строгость, знаю, обо мне беспокоится. Но при этом уже в возрасте и со слабым сердцем. Как она отреагирует на известие о моей скорой смерти? Помочь – вряд ли поможет, а вот нервничать будет сильно.
Да и я, ну расскажу, ну поплачусь, а что дальше? Дальше ведь все равно буду пытаться найти выход. Только при этом оставив за спиной тетю Файлину с опасностью сердечного приступа.
«Нет. У меня осталось еще целых четыре дня, так что говорить о смерти пока рано», – в конце концов, решила я. И, пригладив волосы, двинулась к высокому крыльцу.
Помня, что третья ступенька скрипит, сама не зная, зачем, перешагнула ее. Остановившись у двери, еще раз быстро оглядела себя, а потом разозлилась.
Да что ж такое-то! На мне проклятье висит! У меня есть все шансы вскоре познакомиться с Великим Создателем или Верховным демоном Зарахнилом, а я тут из-за внешнего вида переживаю!
С силой сжав руку в кулак, я уверенно стукнула в дверь. Три раза.
В глубине дома тотчас раздался мелодичный перезвон сработавшего сигнального заклинания. Секунда, другая, третья, и послышался звук приближающихся шагов. Через пару мгновений щелкнул замок, и дверь распахнулась, являя тетушку Файлину.
За прошедшие полгода, что я не видела родственницу, та практически не изменилась. Сухощавая, чопорная, в строгом платье, прикрытом кипенно-белым накрахмаленным передником, и с традиционным пучком пепельных волос.
Быстро, цепко оглядев меня с ног до головы, она вместо приветствия выдала:
– Бледная. Усталая. С синяками под глазами. Приехала посреди недели. Что у тебя случилось?
– Ничего, тетя Файлина, – со всей возможной уверенностью ответила я. – Просто встала рано, да в дилижансе сильно укачало. Я в гости. Отпуск дали, буквально на пару дней, вот и решила заехать. Давно ведь не виделись.
Подозрительный огонек в глазах тетки чуть притух, а на губах появилась улыбка.
– Правда? Тогда это приятная неожиданность, – проговорила она, обнимая меня. После чего отступила, пропуская внутрь. – Чего ж мы на пороге-то? Не стой, заходи.
Чмокнув тетю в щеку, я прошмыгнула в дом. Правда, не успела сделать и пару шагов по коридору, как услышала недовольное покашливание. А, едва обернулась, мне категорично указали на обувную тумбу под вешалкой.
– Тапочки! И иди мыть руки.
Послушно кивнув, я переобулась в вязаные тапочки, пристроила рядом с тумбой дорожную сумку и поспешила в уборную.
Первый же взгляд в зеркало показал, что тетя Файлина права. Выглядела я действительно не ахти. В глазах болезненный блеск, черты лица заострились. Списать такой вид на обычную усталость после дороги и впрямь сложновато.
«А, может, все-таки признаться? Может, тетя посоветует что-нибудь? Какого-нибудь мага-целителя…» – робкая промелькнувшая мысль была тут же отброшена прочь.
Никого она не посоветует. Если бы была возможность излечить меня, то и старик-аптекарь об этом бы сказал. Да и в книгах этот способ наверняка упоминался бы.