Морг

область, провела пальцами по влагалищу, отмечая его упругость, влага удивила её, и как ей захотелось, чтобы другие женские руки ласкали её по-бабьи нежно и трепетно!
- Эту девочку жалко хоронить, - отчего-то произнесла Олеся.
- Почему? - не понял Вайцман.
- Мы так и не узнали, убили её или нет, насиловали или она сама утопилась? Посмотрите, она весьма привлекательна, есть даже очертание груди, бёдра наполнились жиром... Как бы я хотела увидеть её живой, улыбающейся, слышать тонкий хрупкий голос, говорящий о музыке и первой любви! Вайцман, вы можете девочку оживить вашими молитвами?
- Я бы больше желал оживить вашу душу, Олеся!- главврач вскинул брови.
Олеся едко состроила удивление, прошлась по волосам, отмечая их сухость и ломкость.
- Оживите мои волосы, друг, - захохотала девушка, взяла лом и принялась углублять могилу.
Иосиф Семёнович и Стас посмотрели друг на друга с некоторым удивлением: с чего это Олеся так взбодрилась, вроде алкоголь не принимали, ситуация похоронная, тут подобает траурность и скромность, а она ершится вся, скачет как лань, вон как ломом тыкает в землю, дырявит всю и вся, так и в Вашингтоне лом вылезет.
Стас раздавил божью коровку, понюхал руки, откашлялся. Ночь разбудила ветер.
- Вы хотели меня убить? - без эмоций спросил Стас у главврача.
- Моё дело - преподать урок, а наказывать - дело Божье, - сухо пояснил Вайцман.
- Какая же вы сука, Иосиф Вайцман!
Главврач отложил молитвослов, расстегнул плащ, поправил костюм-тройку.
- Думайте что хотите.
Через час могила была готова. Осторожно, как будто девочка была стеклянной, труп положили в яму, постояли как следует, принялись забрасывать землёй это несчастное неживое тело, так мало вкусившее жизнь. Сломалась и вторая лопата. Ветер трепал одежды, волосы, глаза выдавливали слёзы, столь запоздалые и не к месту.
- Что будем дальше делать, сотоварищи? - усмехнулся Стас, перевязывая рану.
- Я ухожу в город, - сказал Вайцман.
- До города 13 километров, - удивилась Олеся, откровенно разглядывая главврача словно он был экспонат. Девушка начинала презирать это боговерующее существо, причинившее боль её возлюбленному, коим теперь Стас для неё уже не являлся. Она решила, что будет жить с Жанной, одноклассницей, также предпочитающей молоденьких особ вульгарным и грубым мужланам. Олеся предвкушала бесшабашный секс, дикие животные ласки с ног до головы, море шампанского, столь любимого ею и будущей возлюбленной.
Вайцман отнёс инструменты в хозсарай, отряхнулся чинно и со степенностью.
- Бог поможет, - ответил он.
- Носитесь вы со своим Богом, - зло фыркнула Олеся. - Можно подумать, вы такой праведник!
- Я с малых лет хожу в церковь. Я даже хотел уйти в монастырь, но батюшка...
- Кругом у вас одно "я"! - вскричала девушка, убежала в морг, вернулась от туда с какой-то книгой. - Нате, почитайте!
Главврач удивлённо взял в руки книженцию. "Будущее атеизма". Боже, какая глупость!
- Стас, это твоя книга?
- Моя. Я взял у отца, он коммунист.
- Отродье бесовское! - теперь уже кричал Иосиф Семёнович, прежде чем уйти в мрак. Он покидал этих двоих безбожником с глубокой ненавистью, он считал их своими врагами, и если бы было время, о, он прочистил бы им мозги! Будьте прокляты, засранцы, я иду в новую жизнь, нет такой преграды, через которую не смог бы переступить человек.
Олеся и Стас ушли в морг. Тишина их угнетала, давила на сознание. Олеся запустила пальцы в грудь Стаса, поиграла с курчавыми волосами, потом рука пошла ниже, нашла начинающий возбуждаться мужской орган, погладила головку. Она абсолютно ничего не испытывала. просто надо было убить время.
- Он подохнет в дороге или вернётся к нам, - сказала девушка и расстегнув брюки, принялась лизать Стасово древко.
- Его надо было убить, - прошептал молодой человек.
- Его убьёт его Бог. Это как пить дать.
Фрагмент 14
Работы по обеззараживанию морга и больницы велись два с половиной часа. Капитан объяснил, что некая радикальная группировка атаковала 15 российских и 8 американских городов, сотни тысяч человек погибли в страшных мучениях, но паники нет, всё налаживается, идёт планомерная очистка территорий.
- И вы здесь не паникуйте, - попросил служивый. - Первый ли раз России-бабушки страдать? Мы - народ закалённый трагедиями, мы ген защиты свой выработали, нам страшен только ад перед смертью, а самого чёрта не боимся. А тут ещё американцы с нами вровень страдают - значит, выдюжим, не сломаемся, не порвём жилы.
Вайцман холодно поёжился, обмотал горло шарфом. Они втроём ушли в морг, где было уже значительно теплее - работало электрическое отопление.
- Давай тяпнем, капитан! - взбодрился Иосиф Семёнович, потёр ладони, вызывая мурашки по волосатому телу.
- Айда! - по-казачьи согласился капитан.
Офицер разлил по кружкам спирт, разбавил его водой, мутноватой и плохо пахнущей. Выпили как на поминках.
- Я б этих радикалов за яйца хватал и об стенку, как римляне - иудейских детей. Если не желают жить по-добрососедски - к Аллаху, на лепёшки с салом. Мне они вот так дороги - он провёл ладонью по горлу - сколько можно русской бабе рожать для груза-200? Это какие-такие люди должны быть, чтобы целые нации травить дермом, ждать, когда мы как щенки негодные захлебнёмся собственной рвотой?
Подошёл щупленький полулысый сержантик, доложил, что очистка завершена. Капитал сказал, что через полчаса они уезжают дальше.
- Почему ислам приносит столько жертв? - как бы между делом поинтересовался Стас.
- Мусульмане - здравые хорошие люди, но бедности у них много, а бедность толкает на противоправные действия, - объяснил командир химической защиты. - Знаю одного киргиза, мужик вот такой, дети у него золотые, а вот сын в ИГИЛ (запрещена в РФ - ред) ушёл, режет горла неверным, зарабатывает пулю в лоб. Я ему говорю "Ты почему такого сына вырастил?", а он мне "У Всевышнего на каждую душу план свой. Как бы я молился, если он был простым земледельцем? А так молюсь как святой, живее любого муллы. Это Аллах меня разбудил, а то ведь намаз полусонным делал. Глядишь, и сын покаяться, встанет на праведный путь". А у него ещё две дочки, черноокие красавицы, с косичками вдоль спины.
Стас любил