Хроники Каторги: Цой жив (СИ)

Сам Цой никогда не верил в то, чего не видел, хотя признавал - Обелиск в корне изменил мир.
Уходить с полянки Цой не спешил. Коконы, как было известно из его же заметок, поедали существо, соразмерное человеку за час, иногда за два, если кокон попадался ленивый, или человек упитанный. Последние встречались даже реже нелюдей, разве что Старый, но тот был полным, потому что буквально сидел на пайках, двигался мало и мог позволить себе наедаться до отвала, объясняя это желанием проверить годность продукта самому, а не травить каторжан.
Судя по тому, как энергично сжимались в листве деревьев два кокона, Цой заключил, что ему попались те еще трудяги, и решил, что справятся они минут, может, за сорок. В этом была их главная особенность: коконы поедали исключительно плоть, оставляя прекрасно обглоданные кости и самое важное в случае людей - пожитки: оружие, одежда, припасы, словом все, чем были богаты жертвы, или желудки тварей крупнее, выбрасывалось наружу. Именно так Цой оказался обладателем отличнейшей пары ботинок, хоть их и пришлось долго отпаривать, очищая от коконовской слизи, да и сейчас они заметно износились. Обзавелся Ататашкой - так искатель прозвал автомат, стрелял из которого крайне редко, почти никогда.
Цой расположился неподалеку от плачущих деревьев, скрыв свое присутствие листвой и ветками. Флягу с мочой беса открывать не стал; жидкость, отпугивающая одних хищников, могла привлечь самца или самку беса, но Цой точно знал: бесы в дубовой роще не водятся. Он не открывал флягу потому, что коконы, уловив присутствие беса и инстинктивно боясь оказаться съеденными, не выпустили бы то, что не входило в их излюбленный рацион.
Спустя сорок минут, как и предполагалось, Цой наблюдал за тем, как коконы, насытившиеся и набухшие от пищи, открылись, как распустившийся бутон и выпустила все добро наружу. Внутри алых стенок, похожих на губку, виднелись сотни игл-каналов самых разных размеров, больших и не очень. Именно через иглы в жертву поступала жидкость, разлагавшая тела и превращавшая их в жижу, после чего стенки впитывали в себя все соки и питательные вещества.
Выходить из укрытия Цой не спешил. Прежде нужно убедиться, что никто кроме него не претендует на добычу. Времени полным-полно. Проголодаются коконы часов через семь минимум, а в ближайший час или два все их естество будет занято исключительно перевариванием пищи и ничем другим. Именно в этот промежуток времени висящие хищники крайне уязвимы и бесчувственны ко всему происходящему вокруг - хоть пляши под ними. Этой особенностью Цой, как и всякий, читавший Монструм, пользовался особенно бессовестно.
Еще около получаса лежал неподвижно, замаскированный листвой, выжидая и всматриваясь в рощу. Щедро залитая солнечным светом лиственный лес выглядел непередаваемо красиво, почти сказочно. Все вокруг казалось таким безмятежным, умиротворенным и гармоничным; густая листва деревьев шелестела и переливалась множеством оттенков зеленого, по земле стелился красный мох, делая картину необычайно контрастной. Лишь легкое завывание ветерка нарушало идиллию спокойствия, неся из рощи душистую помесь запахов всего многообразия того, что там росло, жило и гадило.
Цой ждал, но никто не появился. С опаской оглядываясь, добрался до вещиц, что высвободили коконы и неспешно осмотрел. Первое бросившееся в глаза - мешочки с пыльцой. Расстегнув кармашек на кожанке, осторожно, не дыша, пересыпал пыльцу внутрь. Не хотел, чтобы гадость эта в еще больших количествах попала в Дома и травила там детей, лучше травиться самому - ему-то вреда почти никакого. Да и путешествовать с пыльцой всяко лучше, чем без нее, а порой и веселее - не заскучаешь, мерещилось всякое. Следом в глубине ранца сверкнула пара достаточно острых ножей, топорик и очень хороший бинокуляр. Цой заменил им свой. Обнаружились и два магазина с патронами, из которых полон был только один, пистолет с обоймой и автомат. Все это уложил в ранец, принадлежавший одной из жертв, и отложил.
В другой мешковатой сумке приметил два уплотненных пакетика с пайками, их оставил себе, а также скрученные листья грина, из них могло получиться еще около тридцати пайков. Нашлись и зажигалка, две бутылки с водой и, что не удивительно - Монструм, - красный томик в мягком переплете. Слипся, но судя по оставленной закладке до раздела с описанием коконов и того, как их вычислить по массивным деревьям и черной слизи, что стекает вниз по стволам, оставалось две страницы. Отсюда и название «плачущие». Если бы дочитали, то знали, что деревья эти нужно обходить стороной за десять-пятнадцать шагов. Две страницы и две жизни удалось бы сохранить. Жаль только, выглядели они враждебно и смерти одного из них, наверное, было не избежать.
Если верить карте, обнаруженной глубже в мешке, мужчина и женщина были родом из Каземат. Понял это по рисунку и тому, с какой любовью и особой тщательностью башни Каземат начерканы на карте. Дома Баззарра и Каземат не враждовали, как и остальные четыре Дома, дружили, но не настолько, чтобы возвращать вещи погибших в диких землях.
Нашел - забирай. Первое правило Каторги.
Цой сверил их карту со своей; его оказалась намного информативнее и содержала куда больше отмеченного. Человек прекрасно знал те малочисленные точки, нанесенные на карту погибших искателей. Далеко забрались, удалившись от южных земель. Неужели наскучило пыльцу в ненормальной собирать?
Коконы свернулись, как набухшие слизняки, урчали, продолжая переваривать пищу.
Цой связал сумки, после чего из широкой лямки рюкзака, что висела через грудь, вытянул один из шести самодельных метательных ножей. Отошел в сторонку и, прицелившись, метнул нож в один из коконов; в тот, что висел ближе к стволу. Лезвие вошло мягко, точно туда, куда он хотел - в наросток размером с человеческую голову у самого основания. Кокон стал сокращаться быстрее, а затем вытянулся, словно в предсмертном выдохе и, выпустив под себя алую жижу, рухнул наземь.
Зрелище было противным до безобразия. Первые несколько раз Цоя выворачивало не хуже кокона, но теперь он привык и наблюдал, не моргнув глазом.
Не хотел терять больше времени, окинул взглядом часы, надежно вшитые в кожаный нарукавник - стрелки за треснувшим стеклышком показывали полдень. Принялся запихивать рюкзак и сумку-мешок обратно в кокон. Покончив с укладкой добычи, вынул нож из наростка и просунул в рану руку, ощутив неприятное тепло и вязкую жидкость, обволакивающую кисть. Потянул, нащупав нужное сухожилие, и кокон затянулся.
Цой обвязал себя воздушным корнем кокона и полез на дерево. Добравшись до крепкой ветки, перекинул через нее корень и, ухватившись за него, сиганул вниз противовесом, подняв кокон наверх - от живого не отличить. Надежно закрепил корень за ствол дерева и умеючи, как бы хаотично набросав листву, отметил место на карте. Позже передаст данные Старому и сюда, за добычей, придут собиратели. Из коконов получались отличные тайники - никому не придет в голову искать в них что-то, а если кто захочет, так второй кокон, оставленный в живых, вмиг обратит того в пищу. Надежней охраны придумать нельзя. Если Каторга что-то дает, дары нужно использовать с умом, пусть и себе на пользу.
Искатель глянул на миниатюрный компас, закрепленный на кожаном нарукавнике рядом с часами, выбрал направление и, как и планировал, отправился дальше на запад.
  
ГЛАВА 4 
 
Путь на запад в новинку искателю; неизвестность бодрила.
Ближе к вечеру набрел на небольшой увядший городишко, который, как позже выяснилось, оказался абсолютно безлюдным, но не безчудовищным. Тем не менее, он все же начеркал местечко на карте, как и то немногое, что встретил по пути: куцую заводь, щедро усеянную грином на дне; вероятно, скрученные водоросли, найденные ранее у нелепо погибших мужчины и женщины, были собраны ими именно здесь. Решил, что неплохо было бы направить отряд собирателей и сюда, собрать ростки, пополнить ими запасы Баззарра. Набросал и небольшую, почти разрушенную заправочную станцию Старого мира, встреченную у размытой дороги, вдоль которой шел, пробираясь сквозь лесополосу. Судя по глухому звуку, что получился от камешка, которым он швырнул в большую измятую цистерну, внутри хранилась жидкость, вот только какая так и осталась для него загадкой. Не стал проверять; горючки там не окажется точно, все запасы, оставшиеся после Крушения, давно найдены и освоены, либо утратили свойства. Уже многие годы каторжане тянули топливо из недр Черни.