Невинная ложь

Грег пожал плечами.
– Никогда бы не подумал, что из-за какой-то пары серег ты способна раздуть такой скандал.
– Не притворяйся идиотом, Грег! Ты знаешь, о чем я говорю! Если она так серьезно рассчитывала стать твоей женой, значит, ты дал ей повод! Не думаю, что поцелуи, которыми вы обменивались здесь, были братскими!
Грег болезненно поморщился.
– Но после этого она согласилась со мной, сказав, что происшедшее было ошибкой и нам лучше забыть об этом.
– И ты, разумеется, ей поверил. Вопреки очевидным фактам, которых ты упорно не хотел замечать. Она либо сознательно лгала, либо обманывала себя, как и ты. И точно так же ты упорно не замечал, что все, что бы я ни говорила и ни делала, было продиктовано любовью к тебе.
– Ты ушла от меня спустя полгода после свадьбы. Это тоже было продиктовано любовью ко мне?
– Да. Я ушла именно потому, что не могла больше видеть, как мы мучаем друг друга.
– Не думаю, что можно назвать проявлением любви, когда человек уходит каждый раз, когда что-то идет не так. Этим способом нельзя сохранить отношения. Здесь требуется нечто большее.
– Вот именно, – сказала Линда. – Нужно пройти очень долгий путь, чтобы укрепить брак до такой степени, что он не развалится при любых трудностях.
– Нашему, очевидно, до этого еще далеко.
– Все было бы не так уж плохо, если бы ты замечал собственные слабости так же хорошо, как замечаешь мои. Ты сделал достаточно, чтобы я перестала доверять тебе, но хуже всего то, что ты боишься доверять себе. Ты боишься заглянуть в собственное сердце.
– Это неправда!
– В самом деле? Тогда ответь мне еще на один вопрос. – Линда подошла к Грегу, пальцами взяла его за подбородок и заставила взглянуть ей в лицо. – Ты когда-нибудь хоть немножко любил меня?
Под ее решительным взглядом Грег отвел глаза. Он пристально смотрел за окно, в ночную темноту, словно хотел раствориться в ней без следа и никогда больше не возвращаться. Он молчал.
В глубине души Линда сознавала: если быть до конца честной с самой собой, она боится, что не вынесет его ответа. Но отступать было поздно. Они уже дошли до того предела, за которым наступают либо серьезные перемены, либо окончательный разрыв.
– Что ж, – наконец произнесла она, – я нашла в себе силы поступиться гордостью и задать тебе этот вопрос. Хватит ли у тебя сил честно на него ответить?
 
9
Несколько часов, остававшиеся до отъезда родителей, оказались для Линды гораздо более тяжелыми, чем все предшествующие дни. Утром, когда они с матерью пили кофе – отец в это время, как обычно, плавал в бассейне, – та вдруг спросила:
– Почему у тебя темные круги под глазами? Ты плохо спала?
– Да, не особенно хорошо, – ответила Линда и поспешила сменить тему: – Ты еще здесь, мама, но мне тебя уже не хватает. Эти две недели прошли так быстро, а мы не побывали и в половине мест, которые я хотела показать вам.
Вы с отцом слишком много времени проводили дома.
– Но зато мы увидели, как ты живешь. И когда мы вернемся домой, и я начну скучать по тебе, я представлю, как ты счастлива с мужем в таком красивом доме, и мне будет легче на душе.
– Счастлива? Ох, мама! – Линда твердо обещала себе, что ни в коем случае не будет жаловаться и плакать, но слезы хлынули из глаз сами собой. – Не думаю, что я когда-нибудь буду счастлива!
– Вчера вы с мужем повздорили, – мягко сказала сеньора Ромеро, – это бывает. Но это не значит, что твой муж не любит тебя. Такие ссоры не могут убить любовь. Лишь равнодушие способно это сделать.
Вот именно, горько подумала Линда. Вчера Грег ничего не сказал в ответ на ее вопрос и вообще не произнес больше ни слова. Они поднялись в спальню и легли, отвернувшись друг от друга, как чужие. Впрочем, и без всяких слов было ясно, что с их браком покончено раз и навсегда.
Сеньора Ромеро ласково потрепала ее по руке.
– Все наладится после нашего отъезда, вот увидишь. Когда приезжают гости, это вносит сумятицу в супружескую жизнь.
– Дело не в этом, мама. Боюсь, что мы с Грегом слишком долго жили порознь. Мы уже не можем стать настоящей семьей.
– Тогда оставайся дома. Грег, наверное, уже забыл, как приятно возвращаться вечером домой, где тебя ждет любящая жена. Напомни ему об этом.
Увы, с горечью подумала Линда, к сожалению, уже слишком поздно.
– Я полагаю, ты уедешь сразу после того, как проводишь родителей? – спросил Грег утром.
– Думаю, да, – ответила Линда, глядя, как он одевается, и, несмотря ни на что, любуясь им. – Мне предстоит очередной тур, который продлится примерно два месяца. Через пару дней я вылетаю в Токио.
– Должно быть, у тебя жесткий график.
– Да, – ответила Линда. – Съемки закончатся в сентябре в Венеции. Если тебе понадобится связаться со мной, позвони моему агенту. Он всегда точно знает, где я нахожусь в тот или иной момент.
– Хорошо. – Грег взглянул на часы и поднялся. – Я должен ехать. Кстати, если захочешь устроить для родителей прощальный ужин, я закажу для вас столик в каком-нибудь ресторане.
– Нет, спасибо, – ответила Линда. – За последние дни мне слишком часто приходилось появляться на публике. К тому же я уверена, что родители предпочтут поужинать в спокойной домашней обстановке. Завтра им предстоит долгое путешествие. Но если ты не захочешь присоединиться к нам, я не обижусь.
– Нет, почему же? – пожал плечами Грег. – Я никогда не ссорился с твоими родителями, Я люблю и уважаю их обоих и не хочу тревожить их понапрасну. Точно так же, как и ты. Если их больше устроит спокойный семейный ужин, на котором будем только мы вчетвером, я ничего не имею против.
– Спасибо, – ответила Линда, стараясь говорить безразличным тоном, но не смогла удержать рвущихся из самой глубины души слов и скрыть дрожь в голосе. – Я люблю тебя, ты знаешь, и самое большое несчастье в моей жизни – это то, что мы не можем быть вместе.
– Я тоже люблю тебя, – глухо ответил Грег. – И для меня явилось огромным разочарованием, что мы оказались не в силах удержать наш брак от крушения.
С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.
– Что с тобой происходит, Линда? – спросила ее мать, когда они вместе накрывали на стол к ужину.
Линда не могла ни на чем сосредоточиться, то и дело переставляла тарелки и бокалы с места на место и, казалось, не замечала ничего вокруг. Но вопрос Марии вывел ее из забытья.
– Ах, мама! – воскликнула она. – Как я тебе завидую! Тебе все время удавалось сохранить веру в себя и надежду на лучшее! А ведь ты перенесла много горя в своей жизни!
– Никогда не теряла веру? – Мать улыбнулась. – О, дорогая, если бы ты знала, сколько раз я находилась на грани отчаяния! Когда умер твой брат, я была близка к самоубийству! Потом мне хотелось навсегда уехать из дому, где его больше не было. Но твой отец не пожелал уезжать, и я осталась с ним. Я любила его так же сильно, как ты любишь своего мужа. А потом я была вознаграждена за все мои страдания: Бог послал мне тебя, когда я думала, что уже слишком стара, чтобы иметь детей. Это, правда, что счастье приходит к тому, кто умеет ждать. Все дело в том, чтобы не разочаровываться в жизни и верить в великую силу любви.
Сеньора Ромеро говорила с такой уверенностью, что в душе Линды снова появилась надежда. У них с Грегом есть еще два дня, которые они проведут вдвоем после того, как ее родители уедут. Ведь за недолгое время, что они провели вместе, она смогла приблизить его к себе и заставила поверить, что действительно любит его. Кто знает, может быть, ей удастся во второй раз сотворить чудо?
Но вечером все ее надежды рухнули. За ужином Грег сказал ее родителям:
– Я надеялся, что завтра утром смогу освободиться на пару часов, чтобы отвезти вас в аэропорт. Но сегодня из Швейцарии прилетели двое моих коллег по бизнесу, и завтра мне придется посвятить весь день решению деловых вопросов.
– Мы закажем такси, – сказала Линда, чувствуя, как в ее душе умирает последняя надежда.