Адвокат дьявола (ЛП)

задвинуты, а жалюзи – опущены. Хоть это был дом холостяка, не было пыли или мусора,
и она догадывалась, что это Этан постарался. Он был аккуратным. Мебель была явно
куплена в больших магазинах. Как и картины пейзажей на стене. Они продавались уже в
рамке. Ваз с цветами, безделушек и личных вещей не было.
– Как твой папа?
Этан вздохнул.
– Папы не бывает рядом, как я и говорил. Он вечно на работе. Работает на
правительство, но не может говорить об этом. Впрочем, ему некогда говорить об этом.
Дядя Фрэнк говорит, что папа был другим до смерти мамы, но я знаю только это. Знаешь
выражение «женат на своей работе»? Это про папу. Дядя Фрэнк меня растил, а не он.
«И ты тоже себя растил, – подумала Дана. – И хорошо справился».
– Мой папа тоже порой отдаляется, – сказала она.
– Я слышал, – сказал Этан. – Капитан военно–морского флота? У него есть свой
корабль?
– Сейчас нет. Был, когда мы были в Сан–Диего, но они переместили его сюда для
какой–то тренировки. Он учит военных, но не может об этом говорить. Он через многое
прошел, когда он дома, все напряжены. Он кричит на маму, относится к Мелиссе, Чарли и
мне как к морякам, которые не умеют драить палубу. Все должны быть на высоте.
– Это жутко.
Она пожала плечами.
– Он не трогает только старшего брата, Билла, который пошел по его стопам. Хочет
быть таким, как папа.
– Ого.
– Все хорошо, думаю, – сказала Дана. – Мама говорит, что папа под большим
давлением на работе, так что это пройдет.
Этан понимающе улыбнулся.
– Это хорошо.
– Ага, – сказала она, соглашаясь на ложь, потому что так было проще, чем разрушать
то, что они знали и не могли собрать.
– Папа нас сегодня не потревожит. Его не будет пару дней. Весь дом наш, – Этан
старался звучать бодро, но было очевидно, что история была больше и печальнее, и он не
хотел рассказывать. Он улыбнулся, но с болью, и Дана больше не спрашивала.
Этан повел ее в соединенные комнаты, что явно были сочетанием библиотеки и
кабинета. Там стоял большой дубовый стол, маленький камин с электрическим
нагревателем, старые стулья и полки с книгами. Сотнями книг. Дана сдержалась от вопля,
увидев их, пару мгновений она ходила вдоль стен, глядя на названия. Книги были
расставлены по типам и алфавиту. Там были книги по закону, о работе полиции, по
истории сбора улик, про современные методы судмедэкспертов, книги о других отраслях
науки, от энтомологии до психологии. А еще были книги по астрономии, математике и
физике. Половину полок занимали научные издания, а вторую половину –
художественные произведения, большая часть была детективными романами. Работы
Эдгара Аллана По и Артура Конан Дойля особо выделялись, как и книги Эдда Макбейна,
Джона Д. Макдональда, Агаты Кристи и других, о некоторых Дана слышала, другие были
ей незнакомы. Она не знала, кто в этом доме читал эти книги, были ли они связаны
чтением. Дом казался холодным, как мертвая батарейка. Без любви.
И ей захотелось обнять Этана.
Она, конечно, не сделала этого, потому что парни в ее жизни были до этого лишь
друзьями или обидчиками. Это Мелисса целовалась с мальчиками с девяти лет.
– Мы на месте, – сказал Этан, вытащив этим ее из мыслей. Она пошла за Этаном к
столу и смотрела, как он вытаскивает ключик из кармана и вставляет его в замок на
нижнем выдвижном ящике. – Дядя Фрэнк не знает, что я сделал копию в прошлом году.
– Зачем?
Этан пожал плечами.
– Потому что он разозлил меня, сказав, что я не вытерплю фотографии случаев и
вскрытия.
Дана улыбнулась.
– Это сработало.
Замок щелкнул, и Этан выдвинул ящик и вытащил тяжелую папку в три дюйма
толщиной, закрытую резинками.
– Ого, – сказала она. – Когда ты говорил об этом, я думала, будет как в сериалах.
Пара страниц и несколько фотографий.
– Это он хранит дома, – сказал Этан, опустив папку на стол. – Он сказал, что всех
файлов хватит на три шкафа. Дядя Фрэнк сделал себе сокращенный вариант.
Этан не снял резинки сразу, он вытащил блокнот из незапертого ящика и
карандашом нарисовал точный набросок углов и цветов каждой резинки, учитывая то, как
они пересекались.
– Может, он специально их так расположил, – объяснил Этан. Он снял резинки и
разложил на наброске. – Фрэнк запоминает детали, он знает, что я порой тут роюсь. Но он
недооценивает меня.
– Точно, – Дана была впечатлена. – Но разве ты не говорил, что не смотрел в эту
папку…?
Он улыбнулся.
– Может, я заглянул, – признался он. – Но я не успел все рассмотреть.
– Ты смотрел другие файлы, да?
Он пожал плечами, но не ответил, а это уже отвечало.
Они принесли папку к паре кожаных кресел у камина, он придвинул кофейный
столик между ними и опустил туда тяжелую папку. Он прижал ладонь к обложке,
серьезно посмотрел на нее, хмурясь.
– Уверена, что хочешь это увидеть?
– Не ты ли говорил, что дядя тебя недооценивает?
Он скривился.
– Ладно, прости.
В папке каждая смерть была в отдельном файле. Они принялись читать отчеты.
Много материала было техническим, и ее прогресс замедлялся из–за слов, используемых
полицией. После нескольких страниц и подсказок Этана она разобралась, МТ стало
«мертвым телом», ЭК было «экстренным контактом», ДП было «дорожным патрулем», а
АА было «автомобильной аварией». Некоторые сокращения были понятными.
Когда они добрались до первых фотографий, Дана приготовилась. Она говорила себе
быть готовой ко всему, но настроить удавалось плохо. Она видела фотографии мертвых
по телевизору и в газетах, но этот случай отличался. Здесь были подростки ее возраста, и
фотографии были четкими, цветными, а не как в газетах.
На первой папке было имя Конни Лукас из высшей школы Оук Волли, которая была
на окраине. К обложке была прикреплена школьная фотография милой девушки с
короткими волосами в блузке с узором из подсолнухов, с серьгами, амулетом на шее на
изящной цепочке. Дана вдохнула и открыла папку.
Первые двадцать фотографий были сделаны на месте преступления. Машина
врезалась в дерево на большой скорости, перед смялся о дуб. Ущерба было столько, что
было сложно понять, какой была модель машины. Шины и стекла вылетели, водителя
выбросило из машины. Тело лежало изломанным на каменистой земле, скатившееся от
машины по склону. На других фотографиях Конни была на пластиковых носилках в
резком свете фар. Фотографии запечатлевали сцену, их и не должны были делать
красивыми, но они ударяли по Дане. Ее легкие сжались, дыхание стало пылью в груди.
Она молчала, потому что говорить не могла.
А потом Дана обратилась ко второму набору фотографий. Освещение было другим,
жертва лежала на стальном столе морга. Было видно инструменты. Одежду девушки
разрезали, она лежала грудой у стола. Она лежала обнаженная и уязвимая, лишившись
скрытности, открытая свету жестоких ламп.
Дальше сорок фотографий пошагово изображали вскрытие.
Дана ощущала пот, бегущий под одеждой, комната стала слишком яркой. Как она
могла подумать, что готова к этому? Она повернулась к Этану, ожидая увидеть, что он
стойкий, как и говорил, но слезы блестели в уголках его глаз.
Они молчали. Не произнесли ни слова. Пока не закончили с этой папкой и не
перешли к следующей. Японский парень, Джеффри Ватанабэ, восемнадцать лет, и
темнокожая девочка Дженнифер Хоффер. С белокожей Конни Лукас это были трое из Оук
Волли.
Дальше были две папки учеников ФСК, Мейси Белл и Чака Райли, оба тоже были
белокожими.
Дана просмотрела их и вернулась к фотографиям Мейси. Это была она. Девушка из
ее видений. Там была школьная фотография Мейси, как и остальные, но на этой она была