Глаза в глаза(ЛП)

Ну вот, только он решил записать Аддисон Уэйд в категорию наглых избалованных девиц, как она говорит такие вещи. 
- То есть я должен остерегаться вашего старого доброго дедушки? 
- Он сказал, если вы переступите черту, он вызовет «Гнев» на нас обоих. 
Спенсер видел страх в ее голубых глазах. Страх, который она даже не пыталась скрыть. Не успев подумать, он взял Аддисон за руку и не удивился, когда почувствовал, что она дрожит. 
- Если вас это пугает, не волнуйтесь. «Гнев» наблюдает за мной каждый раз, когда я выхожу за пределы «Уютного рассвета». Может быть, они следят за мной, даже когда я там. Не знаю. Но если бы они хотели меня убить, то убили бы еще тогда, когда позволили полиции отнять жизнь у Присциллы. 
Глаза Аддисон распахнулись, и Спенсер прикусил язык, чтобы не выругаться вслух. Он хотел ее успокоить, а вместо этого напугал еще сильнее.
- Что произошло?
Ну уж нет, вдаваться в подробности он не собирался.
- К тому, что происходит сейчас, это не имеет никакого отношения. Присцилла сделала глупость. Вот и все. 
- Значит, «Гнев» пришел за ней только потому, что она нарушила правила.
У Спенсера на этот счет было свое мнение. В мире действовали несправедливые законы, и у него не было ни малейшего желания притворяться, будто это не так. 
- Все это бред собачий. Она не сделала ничего такого, что выходило бы за рамки прав любого другого человека. Но да, технически она нарушила кое-какие правила. – Ему нужно было закрыть эту тему как можно скорее, пока он не сорвал злость на сидящей рядом женщине. Если это произойдет, у него больше не будет возможности помогать людям. 
Спенсер вовсе не считал себя каким-то спасителем, но, когда его просили помочь, всегда старался сделать все возможное, используя свои «странные» силы. Если когда-нибудь он предстанет перед райскими вратами, именно об этом он сможет сказать с чистой совестью. 
Само собой, люди верили, будто он обречен на ад уже потому, что родился на свет. Однако Родс думал иначе, а Спенсер ни разу не видел, чтобы тот ошибался. 
Грегори, который ни разу не показался с тех пор, как Спенсер сел в машину, припарковался перед большим зданием. И почти сразу же снаружи открылась дверь – навстречу Аддисон из дома выскочил швейцар. Она вышла из машины, Спенсер последовал за ней. 
Запрокинув голову, он рассматривал верхушку здания, которое Уэйды называли домом. Оно не было самым большим на этой улице, но так и кричало о деньгах и престиже. Посмотрев влево, Спенсер увидел знак с названием улицы. Они были недалеко от пересечения Мэдисон-авеню и Семьдесят первой. Естественно, никуда без Аддисон он не пойдет, но Спенсеру нравилось на всякий случай знать хотя бы приблизительно, где он находится. 
Несколько секунд спустя его уши переполнились звуками. Он и раньше бывал в Нью-Йорке, и его всегда поражал городской шум. Движение на улицах было таким плотным, что казалось, будто автомобили живут собственной жизнью. Спенсера обступили гудки на дорогах, крики людей, звуки молотков и дрелей со стройплощадки где-то поблизости. Полная противоположность тишине и покою «Уютного рассвета», где на несколько миль вокруг не было ни души. 
Спенсеру нравился Нью-Йорк. Нравилась особая энергия, делавшая город таким же живым, как и люди, которые в нем жили и работали. Много лет служа приютом для стольких душ, город сам по себе как будто превратился в новую, живую и дышащую форму жизни. 
- Все в порядке? – Аддисон стояла перед зданием и внимательно смотрела на Спенсера. Светлые волосы слегка растрепались на ветру, окружив ее золотистым ореолом. 
Спенсеру стало жаль, что он не умеет рисовать. Если бы умел, запечатлел бы ее именно в это мгновение, чтобы до конца жизни иметь возможность снова и снова вспоминать об этом совершенстве. 
Он пошел к ней, и швейцар тут же бросился вперед, чтобы открыть дверь в темно-серое здание. Они зашли под навес темно-красного цвета, совпадавшего с цветом носа и щек пожилого швейцара. Спенсер подумал, что этот человек либо простудился, либо годами пил. Пока Аддисон представляла его швейцару, Спенсер улыбнулся и кивнул. Складывалось впечатление, будто она поименно знает всех, кто на нее работает. 
Аддисон назвала швейцара Чарли, и Спенсер затаил дыхание, ожидая, когда ледяная белокурая богиня расскажет пожилому человеку, кто такой Спенсер. Всякие намеки на вежливость тут же испарятся. Однако Аддисон двинулась к лифту, так и не объяснив, зачем он здесь. 
Спенсер глубоко вздохнул. Какого черта? Люди, к которым его отправляли раньше, всегда рассказывали всем вокруг, кто он такой и что собирается делать. Аддисон ничего объяснять не стала. В какую игру она играет? 
Он молча пошел за ней. По идее, швейцар был первой линией обороны здания. Он обязан знать, кто такой Спенсер. Если бы Аддисон принадлежала Спенсеру, он был бы зол как черт, что она не рассказала тем, кто должен ее защищать, об опасности, которую сознательно притащила к себе домой. А он прекрасно знал, что даже против собственной воли может быть опасен для тех, кто окажется рядом. 
Войдя в лифт, он дождался, когда закроются двери, и повернулся к Аддисон:
- Почему вы не сказали Чарли, кто я такой? 
Она пожала плечами:
- Это его не касается. К тому же он в шаге от того, чтобы потерять работу. Именно в его смену кто-то вошел в дом и вышел вместе с Джереми, а он не заметил. Судя по всему, спал. На этой должности работает посменно четыре человека. Как раз для того, чтобы никто не переутомлялся и не спал на рабочем месте. Пока что дедушка его не уволил, но это уже не за горами. Он не хочет огласки по делу Джереми, поэтому найдет другую причину для увольнения. Или по его наводке кто-то из арендаторов сделает это через совет жильцов. 
- А может быть, Чарли чем-то опоили. 
- Мы рассматривали такой вариант. Дедушка организовал ему обследование. Чарли был совершенно чист. Значит, он просто-напросто уснул. 
- Ну надо же, ваш дедушка устроил ему обследование. – Скрыть насмешку в голосе Спенсеру не удалось.
Аддисон сощурилась:
- Совершенно верно. Дедушка хочет найти Джереми ничуть не меньше, чем я. 
Видимо, одного желания не хватило, чтобы Оливер Уэйд сам пришел в «Уютный рассвет». Кое-какой инстинкт самосохранения у Спенсера имелся, именно поэтому эти мысли он оставил при себе. Кроме того, ему не хотелось, чтобы женщина рядом с ним еще больше закрывалась и чувствовала необходимость защищаться. Даже если анализы, на которые Уэйд отправил швейцара, были законными, Спенсер нутром чуял, что за историей с Чарли, который уснул на рабочем месте, кроется нечто большее. 
Может быть, этот человек изначально был замешан в похищении. Может быть, его сознанием манипулировали и заставили его уснуть. Теорий хоть отбавляй. И ни одна из них Спенсера не касалась. Его задачей было считать информацию, разнюхать, кто мог забрать ребенка, выяснить максимально точно, где находится мальчик, и вернуться домой. Если и существовал какой-то сговор, то это целиком и полностью проблема Уэйда. Спенсер не собирался в это лезть, пока была возможность отыскать Джереми другими способами. 
Перед глазами вдруг появился образ Аддисон с растрепавшимися волосами. Как правило, к Спенсеру не приходили видения, если он сам того не хотел. Контролировать их появление было частью обучения. Однако сейчас он чувствовал нечто иное. Видение пришло, но не из темного места. У Спенсера возникло ощущение, будто его разум сам по себе хотел видеть Аддисон именно такой снова и снова. 
И Спенсер понятия не имел почему. Он и с первого раза хорошо ее рассмотрел. От вида великолепных волос здравый смысл взял кратковременный отпуск и оставил мысли Спенсера на произвол судьбы. И все-таки в этот раз он заметил то, чего не заметил раньше. В таком виде Аддисон казалась… беспечной.
Моргнув, Спенсер выбросил эти мысли из головы и взглянул сверху вниз на Аддисон. Она стояла рядом с опущенными руками, выпрямив спину и глядя куда-то вперед, словно за дверями одинокого лифта было что-то ужасно интересное.