Чеченец. Возвращение домой (СИ)

— Ну, сделай же что-нибудь. Чего стоишь? — шикнула Люба, толкнув Семёна в спину.
Дронов вальяжной походкой вышел в зал, замечая, что двери заперты и повешена табличка «Закрыто».
— Воу, воу, воу. Олежа, братишка, не так круто. Не нужно обижать девочек, они тут ни при чём. Ашот должен, он отдаст.
— Опа, Дрон! Какими судьбами?! Давно не виделись, — Зозуля подал другу руку.
— Да вот, устроился тут грузчиком. Зарплата копейки, хочу уволиться, — улыбнулся Дронов, а потом обернулся и сказал, — ну, что стоишь, Любовь Михайловна, звони Ашоту. Через полчаса бабла не будет, тут будет три трупа.
— Деньги есть, Ашот оставил. Он сказал не отдавать, может ты сам с бандитами разберешься, ты же охрана, — промямлила товаровед.
— Вот вы суки, хотели меня подставить, как пушечное мясо! — разозлился Дронов, — тащи деньги, курица!
Люба убежала к себе в каморку, а вернулась через пару минут с пачкой денег.
Она дрожащими руками подала их Олегу.
— А вот теперь ты действительно уволен, Сеня, зарплату не получишь, — процедила она сквозь зубы.
Олег перегнулся через прилавок и, схватив рыжую за ворот блузки, приставил нож к горлу.
— Ты что, падла, с моим другом в шутки играть вздумала? Живо открыла кассу и выдала всё, что положено. И запомни, одно слово мусорам, и мы спалим ваш магазин к хренам. Видела, как вчера ларёк неподалеку горел? Так что знай, с кем базаришь, подстилка армянская. Ты бы лучше за своего сына волновалась так, как за деньги Ашота. Он у тебя, кажется, в сто девятой школе учится?
— Не трогайте сына, пожалуйста. Я никому не скажу, и девочки будут молчать. Маш, выдай Дронову положенную сумму.
Через пять минут Дронов уже сидел в Жигулях с четырьмя парнями. Олег познакомил их. За рулем двадцатитрехлетний Игнат Морев, по кличке Борзый. Он был высокий, накачанный и с лицом квазимодо. Рядом сидел Иван Горелов, по кличке Горелый. Его рыжие волосы напоминали цветом костёр. Он был вполне симпатичный, если не считать множество веснушек на лице. Рядом с Севой сел друг, а с другой стороны Пётр Карандашов, по кличке Карандаш. Он оправдывал своё прозвище: длинный, тонкий, как жердь, с овальным лицом, большими серыми глазами и тонкими губами.
— Не то дело ты себе выбрал, Дрон. Грузчиком много бабла не заколотишь. А будешь таких тупых как Ашот защищать, на пёрышко или свинец нарвёшься, — наставительно заявил Олег.
— И что ты предлагаешь, Олежа?
— Ежу понятно, взять тебя под своё крыло. Друзья должны помогать друг другу. Полгода работы и тачку себе купишь. Я поговорю с бригадиром. У нас как раз недокомплект, — улыбнулся Зозуля, обнимая друга за плечи.
— Волк дело говорит. Вон как ты эту бабу сегодня. Теперь рулит братва, а такие, как этот вонючий армяшка, пусть бабло нам на хлеб с икоркой отстёгивают, — сказал Карандаш и засмеялся.
Ребята подхватили смех, а Дронов задумался. Сейчас каждый выживает как может. А почему собственно он должен выживать. Ему жить хочется. Причём не абы как, а на широкую ногу.
— Согласен. Говори с бригадиром. Мой домашний телефон помнишь, я надеюсь. Буду ждать звонка, братишка, — сверкнув глазами, сказал Семён.
========== Глава 16 ==========
Владлен просканировал взглядом пятерых солдат. Только что они стреляли по мишеням, но ни один из них даже в восьмёрку не попал.
— Плохо! С таким успехом вы либо погибните в первом же бою, либо в плен попадете! Знаете, что чехи делают с пленными?! Нарезают член колечками. Потом жарят его, как шашлык на костре, и дают пленному жрать! — крикнул Владлен.
Те, кто стреляли, и те, кому ещё предстояло, застыли в немом изумлении.
— Что, правда, товарищ сержант?! — выпучил со страха глаза один из солдат.
— Рядовой Синичкин, я, по вашему мнению, на шутника похож?! — рыкнул Садовский, — а теперь представьте! Это — не мишень! Это — злой чеченец, который хочет взять вас в плен! Если вы его сейчас не убьёте, то вам хана, и ваша мама получит вас по частям в посылке! Закрыли глаза и представили!
Владлен отошел, а потом встал рядом с капитаном, стоящим в стороне.
— Отряд, слушай мою команду! Приготовиться к стрельбе! Заряжай! Огонь! Прекратить огонь! — скомандовал он, через положенный интервал времени.
После стрельбы Садовский вальяжной походкой прошёл до мишеней. Он осмотрел каждую и снова встал перед строем.
— Уже лучше! А Синичкин так проникся моим рассказом, что даже в девятку попал.
— Товарищ сержант, а что делать, если мне стрелять в людей вера не позволяет? — спросил рядовой Алексеенко.
— А сдохнуть самому тебе вера позволяет?! Хочешь, можно ничего не делать, я же тебя не могу заставить. Тогда твои родители будут твой хладный трупик в вашей церкви отпевать, — ответил Владлен.
— Не круто ли ты с ними, сержант? Запугал совсем пацанов, — насупился Никольский.
— А чего мне с ними церемониться, товарищ капитан? Я им не мама родная. Они должны знать, куда попали, — хмыкнул Садовский.
— И то правда. Хоть как-то стрелять начали. Я уже не прошу в яблочко попадать, — махнул рукой капитан.
Следом за этими стрелками позицию заняли следующие и так, пока не отстрелялись всё. Никольский был доволен. С тех пор как прилетел этот сержант, дела пошли лучше. Осталось два дня до вылета в Чечню. И самое поганое, по мнению капитана Никольского, было то, что прикомандировали их к одному батальону, где замом был его давний недруг по военной академии. Пётр Николаевич Будко и в молодости был не промах, а сейчас и подавно. Шатен с серыми хитрыми глазками, он всегда производил впечатление хитрого лиса. Захар помнил, как изворотливо Будко вылезал из разных передряг, где кругом были виноватые, только он один белый и пушистый. И самое интересное, что ничего доказать было нельзя. «Да, этот гад из всего сделает себе выгоду и салом на хлеб намажет. Недаром он уже в майорах ходит», — с неудовольствием подумал Захар.
Вечером Никольский пригласил Владлена к себе на чай. Он разлил его по армейским кружкам, а потом поставил на стол тарелку с галетами.
— Спасибо, Захар Константинович, не люблю я эти сухари, только зубы ломать. Я вот лучше кусочек рафинада возьму и вприкуску, — улыбнулся Садовский.
— Как знаешь, — капитан взял галету и макнул в горячий чай. — Хотел спросить тебя, Владлен. Ты же профи. Как они, совсем безнадёжно?
— Видел и хуже. Вы, по крайней мере, их оружием пользоваться научили. Гранаты кидают все хорошо. Растяжки ставят сносно. Бояться не будут, выдюжат. Может ещё живыми домой вернуться, — Владлен сделал глоток чая и зажмурился от удовольствия.
— А ты так своего мастерства и не показал. Да, видел, стреляешь хорошо, но ребятам нужно класс показать, чтобы было на кого равняться.
— Нужно - сделаем. Завтра буду стрелять из двух ТТ. Обещаю ящик водки тому, кто повторит за мной точка в точку, — хмыкнул Владлен.
— Даже так? Что же, посмотрим, — ухмыльнулся Захар.
Это было удивительно, но, несмотря на недружелюбную встречу, Захар за неделю сдружился с Владленом. При подчинённых они вольностей не допускали, всё строго по уставу. А вот наедине могли себе позволить не разводить политесы. А ещё капитан был благодарен Садовскому за то, что тот сумел найти подход к солдатам и хоть как-то подтянуть их.
— Захар Константинович, а можно нескромный вопрос? — вдруг спросил Садовский.
— Валяй, чего уж, — капитан встал из-за стола и лег на кровать, заложив руки за голову.
— Вот вы говорите, Будко уже майор, а вы всё в капитанах ходите. Хотя выпуск у вас один.
— А хочешь правду? Я чинушам и генералам жопу лизать не умею. Если знаю, что солдат прав, буду отстаивать его до конца. Таких не любят. А вот такие жополизы, как он, всегда ко двору приходятся. Надо, он любое дело замнёт. Избили солдата? Нет, это не деды виноваты, солдат просто упал неловко. Лучше любыми способами состряпать липу и прикрепить к ней пару свидетелей, чем честь воинской части портить. Так что ты будь с ним осторожнее, — посоветовал напоследок Захар.