Рождество в Шекспире (ЛП)

— Поцелуй невесту на удачу, — сказал он с той внезапной, сияющей улыбкой, которая приносила победу.
Дил быстро отошел.
— Я собираюсь присоединиться к этой семье, — сказал он Джеку. — Я — Дил Кинджери.
— Рад знакомству. — Снова пожатие рук.
И это все продолжалось, а я не говорила ни слова. Довольный Джек жал руки мужчинам и дарил женщинам улыбки чистой сексуальности. Даже миссис Кинджери, бывшая не в себе, туманно ему улыбалась.
— Ты несешь беду на копытах, я знаю это, — сказала она твердо.
Все замерли в ужасе, но Джек рассмеялся с неподдельным изумлением. Момент прошел, и я увидела, как Дил закрыл глаза от облегчения.
— Я удаляюсь, так как влез в середину вашего торжества, — сказал Джек голосом «я ни на что не намекаю». — Просто хотел познакомиться с близкими Лили.
— Пожалуйста, — сказал немедленно Дил, — нам будет очень приятно, если вы присоединитесь к нашей репетиции обеда.
Джек вежливо отказался, отметив, что это важное семейное торжество, и что фактически он приехал без предварительного уведомления.
Дил повторил свое приглашение. Социальный пинг-понг просто какой-то.
Когда к Дилу присоединилась Верена, Джек позволил себя убедить.
Он удалился и сел сзади. Я ловила каждый его шаг.
Мы прошли всю церемонию снова. Я шагала на автопилоте. Пэтси Грин снова напомнила мне улыбаться. На этот раз ее голос звучал ехиднее.
Я с трудом соображала оставшуюся часть репетиции, но не могла прийти ни к какому заключению. Правда ли Джек здесь из-за меня? Он признал, что у него была и другая причина, но сказал, что в любом случае приехал бы сюда. Если это была правда…
Но в это было слишком тяжело поверить.
Джек уже был здесь, когда доктор Лемей и Бинни Армстронг были забиты до смерти. Значит, его прибытие не могло быть связано с двойным убийством.
— Похоже, я слишком медлителен, — сказал Берри вежливо после того, как Пэтси Грин и чета О’Ши согласились, что мы выучили процедуру назубок. Мы вышли и отошли недалеко от дверей церкви.
— Мне лестно, — сказала я с искренней улыбкой. На этот раз я сказала все верно. Он улыбнулся мне в спину.
— Лили! — позвал Джек. Он придерживал пассажирскую дверь своего автомобиля. Я не могла представить, зачем.
— Извини, — сказала я Берри и направилась к автомобилю. — С каких это пор, — пробормотала я, сообразив, что мой голос разносится по холодному прозрачному воздуху, — ты счел необходимым держать для меня двери?
Джек выглядел уязвленным.
— Милая, я — твой раб. — Он подражал дельтскому акценту Берри.
— Не валяй дурака, — прошептала я. — Я так рада тебя видеть. Не порти все.
Он смутился, когда я села в автомобиль. Его рот расслабился.
— Хорошо, — сказал он и закрыл дверь.
Мы выехали с парковочного места, чтобы проследовать за другими автомобилями с автостоянки.
— Ты нашла сегодня врача, — сказал он.
— Да. Откуда ты знаешь?
— Воспользовался своими связями. Ты в порядке?
— Да.
— Как много ты знаешь о Диле Кинджери? — спросил он.
Он будто ударил меня кулаком в живот. Я затихла, чтобы перевести дыхание, моя паника была очень сильной и внезапной.
— А с ним что-то не так? — спросила я наконец, мой голос звучал не столько сердито, сколько испугано. В моем сознании сразу много чего промелькнуло: Верена, улыбающаяся Дилу, долгая помолвка, отношения с дочерью Дила, над которыми Верена так упорно работала, радостное принятие Вереной сумасшедшей миссис Кинджери…
— Вероятно, что нет. Просто скажи мне.
— Он — фармацевт, вдовец, отец. Вовремя оплачивает свои счета. Мать у него сумасшедшая.
— Эта старая сплетница, которая сказала, что я опасный?
— Да. — Она была права.
— Как давно умерла его первая жена?
— Шесть или семь лет назад. Анна ее не помнит.
— А Джесс О’Ши? Проповедник?
Я посмотрела на Джека, когда мы проехали мимо уличного фонаря. Его лицо выглядело напряженным, почти сердитым. Нас таких было двое.
— Я ничего не знаю о нем. Я видела его жену и маленькую дочку. Еще у них есть сын.
— Он пришел на репетицию обеда?
— Священник так обычно и поступает. Да, я слышала, как они говорили, что наняли няню.
Мне хотелось ударить Джека, что случалось нередко.
Мы остановились на автостоянке у ресторана «Сара Мэй». Джек припарковался чуть в стороне от остальных машин.
— Поверить не могу, тебе удалось расстроить меня, ни много ни мало, за пять минут, — мой собственный голос казался далеким и отчужденным. И дрожащим.
Он всматривался в окна ресторана через ветровое стекло. Мерцающие рождественские гирлянды обрамляли окна. Их свечение пробежало по его лицу. Чертовы мерцающие гирлянды. Чувствуя, что пауза затянулась, Джек повернулся ко мне. Он взял мою левую руку.
— Лили, когда я объясню тебе, над чем работаю, ты простишь меня, — сказал он с причиняющей боль искренностью, которую я вынуждена была уважать. Он сидел, держа меня за руку, не предпринимая попытки открыть дверцу, в ожидании, что я… дальше буду ему доверять? Отпущения грехов авансом? Он будто вспорол мне грудную клетку и осветил ее.
Я резко кивнула, открыла дверцу и вышла. Мы встретились перед машиной. Он снова взял меня за руку, и мы пошли к «Саре Мэй».
Сара Которн, имя которой носила первая половина названия «Сара Мэй», показала нам отдельный зал, который Дил зарезервировал для вечеринки. Конечно все мы, кроме Джека и миссис Кинджери, бывали здесь много раз, так как это было одно из двух мест в Баркли, где можно поужинать в приватной обстановке. Я заметила, что здесь недавно появились новые ковры и обои все в тех же извечно популярных цветах бургунда и лесной зелени, а искусственная елка в углу была украшена кружевами и лентами белого и бордового цветов. Конечно же, эта елка еще и светилась, увешанная маленькими яркими огоньками, и, слава Богу, они хотя бы не мигали.
Центры столов были украшены ткаными ковриками для столовых приборов и салфетками в рождественских цветах. (Это было очень шикарно для Бартли.) Для банкетов столы ставились буквой П, это не изменилось, тем не менее, когда мы все подошли к нашим местам, я поняла, что Джек повел нас к О’Шисам. Он незаметно подталкивал меня в спину, напоминая о марионетке, сидящей на колене у чревовещателя, в спине которой сокрыта руководящая рука. Джек поймал мой взгляд и убрал руку.
Дил уже стоял за стулом моей сестры, рядом с которым располагалось место его матери, поэтому в качестве мишени был доступен только Джесс О’Ши.
Джеку удалось вклиниться к О’Ши. Я находилась между этими двумя мужчинами, а справа от Джека была Лу. Через стол напротив нас сидели Пэтси Грин, за ней ухаживал один из швейцаров, и банкир, который играл в гольф с Дилом, вспомнила я.
Салаты были поданы почти сразу же, Дил попросил Джесса прочесть молитву. Конечно, Джесс был обязан сделать это. Джек наклонил голову и прикрыл глаза, но его рука нашла мою, крепко вцепившись в мои пальцы. Он поднес мою руку ко рту и поцеловал ее, я даже почувствовала его теплые губы и легкое покусование, потом он опустил руку на колени и ослабил хватку. Когда Джес произнес «Аминь», Джек отпустил меня и разложил салфетку на своих коленях, как будто то небольшое мгновение было сном.
Я оглядела сидящих за столом, заметил ли этого кто, и единственным человеком, смотревшим на меня, оказалась моя мать. Кажется, она отчасти смущена сексуальностью жеста… а отчасти ей понравился этот эмоциональный выпад.
Я понятия не имела, на что было похоже мое лицо. Передо мной поставили салат, и я смущенно уставилась в тарелку, не видя ее. Когда официантка спросила меня, каким соусом приправить салат, я ответила ей наугад, и она добавила солидную порцию помидор с ярко-апельсиновой субстанцией.
Джек мягко начал расспрашивать Лу о ее жизни. Он был так хорош, что немногие из рядовых граждан заподозрили бы у него тайный умысел. Я попыталась не думать о природе этого умысла.
Я повернулась к Джессу, который мучился с банкой с кусочками бекона. Несмотря на приятно украшенную комнату, шлепающие в банке кусочки твердо напомнили мне, что мы в Бартли. Я протянула руку, жестом показывая «Давайте я открою».