Рождество в Шекспире (ЛП)
Мы распластались на постели час спустя, наконец откинув одеяло и расправив простынь. Простынь, по крайней мере, выглядела чистой. Нога Джека лежала поверх моих, как бы оберегая.
— Зачем ты здесь? — спросила я. Джек любил поговорить после.
— Лили, — сказал он медленно, с удовольствием проговаривая это. — Я собирался приехать, чтобы увидеть тебя. Я подумал, что нужен тебе, или, по крайней мере, посмотрю, чем могу помочь. — Длинный палец двигался по моей спине, когда я лежала, прижавшись лицом к его шее. К своему ужасу, я почувствовала, как мой нос забивается, а глаза увлажняются. Я продолжала лежать, спрятав лицо. Слезы стекали по щекам, а, так как я была на боку, они скатились в ноздрю, а затем под нос. Весьма легантно.
— А затем мне позвонил Рой. Ты помнишь Роя?
Я кивнула, и он почувствовал движение моей головы.
Я вспомнила Роя Костимиглию, низкого, крепкого человека с тонкими седыми волосами, ему было лет за пятьдесят. Его можно было встретить шесть раз улице и никогда не вспомнить, что видел его раньше. Рой был детективом, с которым Джек служил на втором году обучения.
— Мы с Роем говорили за ужином в тот вечер, когда его жена была в отъезде, он был в курсе, что я встречаюсь с женщиной родом из Бартли. Он позвонил из-за того, что ему дали расследовать один случай четырехлетней давности.
Я тайком вытерла лицо простыней.
— Какой случай? — голос уже не дрожал.
— Саммер Дон Макклесби. — Голос Джека был таким холодным и мрачным, таким я никогда его не слышала. — Ты помнишь девочку, которую похитили?
Я снова почувствовала холод.
— Я прочитала небольшую обновленную статью в газете.
— Как и большинство людей, но один из них отреагировал довольно странно. В последнем абзаце статьи упоминалось, что Рой работает на семью Макклесби последние несколько лет. Через Роя Макклесби проверяли каждую зацепку, проверяли каждый обрывок информации, каждый слух, который доходил до них за последние четыре с половиной года… с тех пор они считали, что полиция в какой-то степени отказалась от дела. Макклесби надеялись, что кто-нибудь откликнется на историю, и поэтому согласились сделать это. Они очень милые люди. Я встречался с ними. Конечно, они разошлись, когда их ребенок… пропал.
Джек поцеловал меня в щеку и обхватил руками. Он знал, что я плакала. И не собирался говорить об этом.
— Какой отклик на историю? Телефонный звонок?
— Это. — Джек сел на кровати, открыл свой портфель и вытащил два листка бумаги. На первом была копия той же статьи, которую я видела в газете с печальной фотографией Макклесби и старой фотографией ребенка в детском креслице. Макклесби выглядели так, как будто что-то прожевало и выплюнуло их: у Терезы Макклесби были особенно измученные глаза, повидавшие ад. У ее мужа, Саймона, лицо было почти напряженным, но сдержанным, рука, которая лежала на колене, была сжата в кулак.
Второй листок бумаги был снимком из местной книги памяти начальной школы, прошлогоднего выпуска; «Баннер Хартли» было напечатано вверху 23 страницы. Под заголовком увеличенный черно-белый снимок трех маленьких девочек, катающихся на горке. Та, что катилась вниз, с длинными, развевающимися волосами — Эви Осборн. Девочка, ожидающая своей очереди наверху горки, Криста О`Ши, выглядевшая намного счастливее, чем я ее видела. Ребенок, поднимающийся по лестнице, повернулся, чтобы улыбнуться камере и у меня свело дыхание.
Я прочитала заголовок: «Второклассницы наслаждаются игровым оборудованием, пожертвованным в марте «Бартли Трактор и Таир Компани» и «Чоктау Каунти Велдинг».
— Эта бумажка — вырезанная статья из газеты, — сказал Джек. — Она была в конверте с почтовым штемпелем Бартли. Кто-то в городе считает, что одна из этих маленьких девочек — Саммер Дон Макклесби.
— О, нет.
Его палец легко коснулся третьего детского лица.
— Дочь Дила? Анна Кинджери?
Я кивнула, закрыв свое лицо руками.
— Дорогая, мне приходится делать это.
— Почему тебя пригласили вместо Роя?
— Потому что Рой проявил смелость во время нападения два дня назад. Он позвонил мне со своей больничной койки.
Глава 4
— С ним все будет хорошо?
— Не знаю, — сказал Джек. Он был грустным и злым, хоть я и не была уверена, какого рода его гнев. Возможно, от собственной беспомощности.
— Годы неправильного питания и отсутствие тренировок… но главное, сердце у него было больное.
Я тоже села, обняв его. На мгновение он принял комфорт. Он положил свою голову на мое плечо, обнимая меня. Я стянула резинку с его конского хвоста, и длинные темные волосы рассыпались по моей мягкой коже. Но потом он поднял голову и посмотрел на меня, приблизив свое лицо к моему на расстояние дюйма.
— Я должен это сделать, Лили. Для Роя. Он принял меня и всему обучил. Будь кто-то другой, любое другое дело, не касающееся ребенка, я бы отказался от него, раз оно связанно с кем-то из твоих близких… но я вынужден это сделать. Даже если Анна Кинджери окажется Саммер Дон Макклесби, даже если жизнь Верены будет разрушена.
Я взглянула на него в ответ. У меня на сердце была такая тяжесть, что я понятия не имела, как ее выразить.
— Если он это сделал, — сказал Джек настойчиво, прочитав мои безмолвные мысли, — ты не можешь позволить ей выйти за него замуж.
Я кивнула, все еще не отойдя от такого удара. За все те годы, что мы провели вдали друг от друга, несмотря на всю нашу отчужденность, Верена была моей сестрой, а мы были единственными людьми на земле, которые делили и будут помнить нашу общую семейную жизнь.
— Это должно быть решено до свадьбы, — сказала я.
— Два дня? Три?
Тут мне надо подумать:
— Три.
— Дерьмо.
— Чего же ты хочешь? — я отстранилась от него, и его голова тут же опустилась к моей груди, словно притягиваемая магнитом. — Джек, мы должны договорить.
— Тогда тебя следует прикрыть, — он достал свой халат из небольшого шкафа и бросил его мне. Тот самый, который он брал в поездки: тонкий, из алого шелка. Я завернулась в него.
— Не намного лучше, — сказал Джек, придирчиво оглядев меня, — но делать нечего.
Он натянул футболку и шорты. Затем поставил свой портфель на кровать. Из-за холодрыги в мрачной комнате мотеля мы оба заползли обратно под одеяло, подпирая спинами стену.
Джек надел очки-половинки, делавшие его еще более сексуальным. Я не знала, как долго он ими пользовался, но только недавно он начал надевать их передо мной. Я впервые не оценила их эффекта.
— Сначала, чтобы выяснить, кто были те маленькие девочки с фотографии, Рой нанял тетю Бетти.
— Кого?
— Ты еще не встречалась с тетей Бетти. Она еще один ЧД2, живет в Литл-Роке. Она удивительная. В свои пятьдесят красит волосы в каштановый, выглядит респектабельно. Как будто каждому приходится тетей Бетти. Ее настоящее имя Элизабет Фрай. Люди рассказывают ей самые удивительные вещи, потому что она выглядит, как… ну, их тетя! И, черт побери, эта женщина может слушать!
— Почему Рой отправил ее вместо тебя?
— Ну, как ни удивительно, но в некоторых ситуациях я не могу слиться с обстановкой так, как это делает тетя Бетти. Я хорошо справлялся на работе в Шекспире, смахивая на работника из магазина спортивных товаров, но я не похож на того, кто может обойти небольшой городок, выспрашивая о маленьких девочках, и выйти сухим из воды. Верно?
Я попыталась не рассмеяться. Это, конечно, было верно.
— Поэтому-то это идеальная работа для тети Бетти. Она узнала, кто печатает большинство школьных памятных книг в штате, пошла к ним и сказала, что она из частной школы и ищет, где можно напечатать похожие книги. Парень дал ей все образцы, чтобы показать их родительскому комитету.
Джек, казалось, хотел, чтобы я признала сообразительность тети Бетти, поэтому я кивнула.
— Затем, — продолжил он, — Бетти приезжает в Бартли, идет на встречу с директором начальной школы, показывает ей все образцы памятных книг, которые у нее есть, и говорит директору, что работает на компанию по печати, которая может дать им конкурентоспособное предложение для следующей памятной книги.