Рождество в Шекспире (ЛП)

Мы все дружно засмеялись над этим душещипательным комментарием.
Папа собрался побриться, следуя почти неизменному утреннему распорядку. Он высунул голову обратно в дверь прямо в тот момент, как я откусила кусочек тоста.
— Можешь тоже пристроиться детективом? — спросил он, затем поспешил удалиться, до того как я рассмеялась или швырнула в него тост.
— В газете говорится, — начала моя мать, когда я закончила пить кофе, — что Дэйв Лемей и Бинни Армстронг были убиты прямо перед вашим приходом, нашла их Верена.
— Я так думаю, — сказал я после паузы.
— Ты прикасалась к ним?
— Верена прикасалась. Она же медсестра, — сказала я, напоминая маме, что я не единственная, кто присутствовал при этом ужасе.
— Верно, — медленно сказала мама, как человек, сделавший открытие, которому он был отчасти рад, а отчасти встревожен им. — Она постоянно имеет дело с такими вещами.
— С такими или еще хуже.
Как-то раз Верена описала мне в красках, как один мотоциклист протянул руку в самый неподходящий момент и пришел в больницу уже без неё. У случайно проезжающего хватило силы духа обернуть ее в одеяло, на котором сидела его собака во время поездок, и доставить ее в больницу. Я видела ужасные вещи… может быть такие же ужасные, как эти… но не думала, что спокойно бы отнеслась к этому. Верена радовалась не кризисным ситуациям, а эффективному реагированию медперсонала.
Очевидно, она рассказывала не обо всех аспектах работы медсестры, по крайней мере, нашей маме.
— Я никогда не представляла себе ее работу в таком ключе. — Моя мама погрузилась в размышления, как будто она увидела младшую дочь в другом свете.
Я за пару минут прочла комиксы, колонку Энн Ландерс, гороскопы, просмотрела зашифрованные слова и «нашла ошибку» в рисунке. Никогда не бывало времени на все это дома. И слава Богу.
— Что сегодня на повестке дня? — спросила я без особого энтузиазма. Радость от присутствия Джека в городе сошла на нет, вместо нее пришло терзающее душу беспокойство из-за подозрений Джека.
— О, во второй половине дня сбор у Грейс, но сегодня утром мы должны съездить в Корбетт и забрать пару вещей, о которых они говорили нам по телефону.
Корбетт — это сувенирный магазин самого высокого класса в этом городке. Каждая невеста, имеющая хоть малейшие притязания на хороший вкус, обращалась в Корбетт, чтобы внести в список наборы фарфоровой и серебряной посуды, а также указать ряд желаемых цветов, которые хорошо бы сочетались с будущей ванной и кухней невесты. В Корбетте также торговали малой бытовой техникой, дорогой посудой, постельным бельем и льняными столовыми скатертями. Многие невесты оставили там всеохватывающий список. Верена и я всегда называли его списком «хотелок».
Спустя два бесконечно скучных часа мы были в машине Верены, припаркованной параллельно городской площади Бартли. Старая почта уже практически развалилась с одного края, в то время как здание суда с ухоженным газоном по центру было украшено рождественскими украшениями. В отличие от Шекспира, Бартли держался за рождественскую сценку в яслях, хотя я никогда не находила пластиковые фигуры в деревянном сарае образцом духовности. Рождественское песнопение беспрерывно доносилось из динамиков, расположенных вокруг площади, все торговцы украсили свои витрины мерцающими цветными огоньками и искусственным снегом.
Можно ли испытывать религиозное благоговение перед Рождеством, если слишком измотан из-за всей этой чепухи за прошедшие три года.
Я рада была видеть, что Верена нажала на «замок» в ее связке ключей, и в машине прозвучал короткий гудок. Это означало, что ее команда получена. Естественно, мы все посмотрели на машину в этот момент — бессмысленная, но естественная реакция — и я едва не заметила бегущего человека, пока не стало поздно.
Он появился из ниоткуда и уже протянул руку, чтобы схватить мамин кошелек, который она свободно сжимала под мышкой.
С большим удовольствием я приняла упор на левую ногу, согнула правую ногу в колене, и нанесла удар ему в челюсть. В реальной жизни (в отличие от кино) высокие удары рискованны и отнимают много энергии: колено и пах — вот самые надежные цели. Но это был мой шанс использовать этот приём, и я его не упустила. Благодаря многочасовым тренировкам я нанесла точный удар в челюсть тыльной стороной стопы. Он пошатнулся. Я снова подловила его при падении, но этот порыв не был столь эффективен. Это не столько навредило ему, сколько ускорило его падение.
Ему удалось приземлиться на колени, я схватила его правую руку и резко завела назад. Он закричал и упал на тротуар, я держала его руку сзади и под углом, зная, что это очень больно. Стояла я с правой стороны, чтобы у него не получилось дотянуться до меня левой рукой, вздумай он подняться и схватить меня за лодыжку.
— Если двинешься, я сломаю тебе руку, — сказала я ему искренне.
Он поверил мне. Лежал на тротуаре, ловя ртом воздух и всхлипывая, чтобы перевести дыхание.
Я подняла взгляд и увидела мать и сестру, смотрящих не на противника, а на меня с ошеломленным изумлением, отчего лица казались глуповатыми.
— Вызовите полицию, — подсказала я им.
Верена подскочила и побежала в Корбетт. В эти дни ей приходится часто звонить в полицию. Сестры Бард в ударе.
Человек, которого я сбила, был коренастым черным. На нем было дырявое пальто, распространяющее вонь. Я предположила, что он скорее всего тот же субъект, что выхватил кошелек у Дианы Дайкеман пару дней назад.
— Отпусти меня, сука, — заговорил он, достаточно отдышавшись.
— Будь вежлив, — сказала я жестким голосом. И заломила ему руку повыше, отчего он закричал.
— О, Лили, — выдохнула моя мама. — О, дорогая. Это необходимо? — Ее голос затих, когда я посмотрела ей в глаза.
— Да, — сказала я. — Это необходимо.
Сирена зазвучала прямо позади меня. Патрульный офицер, должно быть, был за два квартала, когда получил звонок от диспетчера. Из-за нее я чуть не потеряла хватку. На автомобиле было напечатано по дуге «полицейское управление» на городском символе Бартли, какой-то сложной комбинации, включающей в себя хлопок и тракторы. Под символом большими буквами написано «Шеф».
— Что у нас тут? — спросил человек в униформе, выйдя на тротуар. У него были каштановые волосы и опрятные усы. Он был худощав, если не принимать во внимание пузо как на пятом месяце беременности. Он смотрел на мужчину на тротуаре, которого я вцепилась.
— Привет, Лили, — он оценил ситуацию. — Что это тут у тебя?
— Чендлер? — сказала я, всматриваясь в его лицо. — Чендлер Макаду?
— Во плоти, — протянул он. — Ты поймала вора сумок?
— Кажется.
— Привет, Миз Бард, — сказал Чендлер, кивая моей матери, которая автоматически кивнула в ответ. Я посмотрела на ее шокированное лицо, думая, что ничего не могу сделать, чтобы она почувствовала себя немного лучше. Быть жертвой случайного преступления — отвратительный опыт.
Чендлер Макаду один незабываемый семестр был моим партнером по лабораторным в средней школе. Мы вместе препарировали лягушек. Я держала нож или скальпель? Не могу вспомнить. Я была глупой брезгливой девочкой, когда Чендлер посмотрел мне прямо в глаза и сказал, что я слабая и бесполезная тварь, если не могу сделать один малюсенький разрез в мертвой лягушке.
Он был прав, поняла я, и сделала что требовалось.
Это был не единственный случай, когда Чендлер Макаду посмел на меня повлиять, но единственный, когда я послушалась.
Затем Чендлер потянулся за наручниками и доведенным до автоматизма движением надел их на моего пленника, пока тот не осознал, что происходит. Я поднялась, не без учтивой помощи главы полиции Чендлера, и пока рассказывала ему о случившемся, он поставил заключенного в наручники на ноги и потащил его к полицейской машине.
Он выслушал и связался по рации.
Я следила за каждым его движением и не смогла распознать в этом человеке, главе полиции с его строгой стрижкой и холодным взглядом, того мальчика, с которым бы я напилась на «Мятежном крике».