Повесть о Городе Времени (ЛП)

- Да, - ответила Вивьен, желая, чтобы ей не приходилось лгать.
- Отправили домой из-за Второй Мировой войны, а? – проворчал доктор Виландер.
- Да, - с облегчением согласилась Вивьен, поскольку теперь она, по крайней мере, снова лгала, говоря правду.
- Из чего мы можем заключить, - заметил мистер Энкиан, - что печально известная нестабильность века двадцать обострилась до такого уровня, что вызывала беспокойство твоих родителей. Мы надеемся, ты можешь представить нам отчет об этом.
«Помогите!» - подумала Вивьен. Она в отчаянии посмотрела на Джонатана, но поняла, что от него помощи не получит. Он выглядел невозмутимым и благовоспитанным – олицетворение мальчика, старающегося быть незаметным.
- Не будь смешным, Энкиан, - проворчал доктор Виландер. – Нельзя ожидать от одиннадцатилетнего ребенка оценки уровня нестабильности.
- Я ожидаю этого от ребенка двух обученных Наблюдателей, - огрызнулся мистер Энкиан. – По крайней мере, она может отвечать на вопросы.
Поняв, что гости начинают ссориться, вмешался отец Джонатана:
- Нам всем известен источник проблемы. И хотя истребление всё еще возможно, что нас больше всего беспокоит – это как являющиеся следствием временные беспорядки могут содержаться в веке с такой низкой прогностической выработкой…
Он продолжал говорить. Вошли четыре девушки и выставили перед каждым множество больших и маленьких блюд, и всё это время Вечный Уокер говорил. Его речь была ужасно скучной. «Возможно, его работа – быть скучным, - подумала Вивьен. – И в таком случае он хорошо с ней справляется». Он уставился в закругленный угол комнаты с таким выражением, будто нечто ужасно его там беспокоило, и монотонно говорил о расширении волн, социо-темпоральных кривых, парадигмах агон-моделей, культурной манипуляции идеологией, поведенческих параметрах, коэффициенте Ли Абдуллы, пока всех не охватила подавленность.
Вивьен пыталась слушать. Она была уверена, что чем больше узнает о Городе Времени, тем легче ей будет попасть домой. Но всё это она понимала еще меньше, чем объяснения Джонатана о том, как работает его пояс. Она смутно уловила, что ее век охвачен беспорядками и что, когда Вечный Уокер говорил об «источнике проблемы», он мог иметь в виду Повелительницу Времени. И Вивьен сделала вывод, что ученые в Городе Времени следят за остальной историей и стараются подтолкнуть ее на те пути, которые нужны Городу Времени.
«По-моему, это сущее нахальство!» - подумала она.
Наконец, девушки подали воды и вина в соответствующих стаканах, сделанных из тысяч похожих на драгоценные камни кусочков стекла. После чего они ушли, и все начали есть. Ощущение опасности вернулось к Вивьен. Она знала, что совершит ужасные ошибки, и все поймут, что она не кузина Вивьен. Она внимательно наблюдала за Джонатаном и Дженни и делала то же, что и они. И это оказалось довольно просто. Главное отличие в этикете Города Времени состояло в том, что большинство еды позволялось брать пальцами и окунать ее в маленькие чаши с вкуснейшим соусом. Любые капли на белой поверхности стола исчезали как по волшебству. Вивьен испытала такое облегчение, обнаружив, что в состоянии справиться, что почти не нервничала, когда мистер Энкиан и доктор Виландер начали задавать ей вопросы.
- Как ты себя чувствуешь, вернувшись в цивилизацию? – спросил мистер Энкиан. – Должно быть, это большая перемена после трущоб века двадцать.
- Мы живем не в трущобах! – возмутилась Вивьен. – Мы живем в Льюисхэме! Это респектабельный район. У многих людей там есть машины.
- Ты видела трущобы? – проворчал доктор Виландер, подняв взгляд от своих блюд.
Девушки подали ему вдове больше, чем остальным, не дожидаясь просьб. Возможно, ему это необходимо, учитывая его размеры.
- Нет, - ответила Вивьен. – Мама не позволяла мне ходить в Пекхэм Рай. Это очень беспокойный район – полицейские патрулируют там парами.
- Но твои родители туда, конечно, ходят, - утвердительно произнес мистер Энкиан.
- Нет. Никто не ходит в трущобы по своей воле. Но мама иногда проезжает через них на автобусе по дороге в Вест Энд.
- А твой отец? – прогрохотал доктор Виландер.
- Не знаю, - грустно ответила Вивьен. – Я сто лет его не видела. Как только возникла угроза войны, Министерство перевело его в тайное Государственное Ведомство – настолько тайное, что он теперь редко бывает дома даже по выходным. Мама говорит, по крайней мере, благодаря этому его не призовут в армию, где его могут убить.
- Умный ход со стороны Ли, - заметил мистер Энкиан. – Работа Наблюдателя не в том, чтобы позволять себя убить.
Вечный Уокер наклонился вперед с выражением озадаченной агонии.
- Я думал, твои родители поселились в квартале под названием Айлингтон.
Его слова встряхнули Вивьен. Ее сознание проделывало с ней странные шутки. Оно позволило ей произнести одну ложь – о том, что она Вивьен Ли, – но в остальном решило лгать, говоря абсолютную правду. Ей пришлось быстро соображать.
- Да, но мы переехали. Маме не нравилась моя школа там.
Это составило вторую ложь. Вивьен от всей души надеялась, что никто не спросит ее об Айлингтоне, поскольку она не была там ни разу в жизни.
- Расскажи о школе, - попросила Дженни.
Вивьен испустила вздох облегчения и начала говорить. Она говорила о школе, одежде, автобусах, и о метро, и о том, как укрываться в нем от бомб, если у вас нет собственного укрытия. Она описала бомбоубежище, которое возвышалось холмом в центре ее лужайки на заднем дворе. Одновременно она окунала в соус маленькие сухие клецки и длинные хрустящие листья и ела их так, словно делала это всю жизнь. Она пригубила вина – которое показалось ей испорченным – и продолжила говорить о фильмах, в которых была настоящим экспертом. Микки Маус, Белоснежка, Ширли Темпл и Бинг Кросби заняли время до того момента, когда девушки принесли новые блюда, и Вивьен, почти не замечая, начала есть их содержимое. Потом она перешла к джазу. Но ворчливый вопрос доктора Виландера вернул ее к войне. Она рассказала им о талонах и о темных занавесках для светомаскировки, которые помогала делать маме, и о ловушках для танков на дорогах, и о публичном противовоздушном размещении. Она описала большие серебряные аэростаты заграждения над Лондоном. Она сказала им, что мистер Чемберлен такой добрый, что не  добрый, и изобразила сирену воздушной атаки. Так весело было являться центром внимания, что Вивьен даже предложила спеть «Мы развесим свое белье на веревке Зигфрида» [6]. Но вместо этого они спросили о газовых атаках.
Вивьен объяснила, что это настоящая угроза. Потом она продолжила о том, как правительство выслало всех детей из Лондона. Она начала описывать жаркий, шумный поезд и чуть не сказала, что ее саму отправили к кузине Марти, но вовремя остановилась.
- У всех были бирки, - сказала она. – И багаж.
- Это немного озадачивает, милая, - Дженни посмотрела на доктора Виландера. – Когда происходили эвакуации во Вторую Мировую войну? Век двадцать не мой конек.
- Всегда несколько месяцев спустя после объявления войны, - проворчал доктор Виландер. – Оно, конечно, немного варьируется, поскольку это Нестабильная эпоха, но обычно война объявляется где-то в середине 1939 года, - его умные маленькие глаза повернулись к Вивьен. – Когда была объявленаэта война?
Вивьен почувствовала себя очень неуютно – будто кто-то заметил нечто неправильное в том, что она говорила, – но правдиво ответила:
- В прошлое Рождество в 1938 году, конечно.
К ее изумлению, ее слова вызвали полнейшее оцепенение. Все уставились на нее и друг на друга. Джонатан, который до сих пор не произнес ни слова и даже не смотрел на нее, теперь воззрился на нее с явным ужасом. Дженни тоже выглядела испуганной.
- Оно откатывается назад! – воскликнула она. – Ранджит, это становится критическим! Я считаю, все Наблюдатели должны быть отозваны немедленно!