Ошибки перевода и их последствия (СИ)

— Идем, — «раздетая» за руку втащила его в дом.
Здесь властвовали цветы и маленькие фонтанчики, пахло свежестью. А еще было много диванов, на которых располагались эльфы, вампиры и демоны обоих полов. К Витольду тут же подобрался весьма скупо одетый вампир, певуче замурлыкав:
— Чай, воду, вино?
Тело у него тоже было безупречным, мускулистое, бледное, весьма выгодно оттененное полупрозрачной газовой юбкой, которая мало что скрывала от взора, но воображение все-таки будила.
— А… Э… — до Вита начало доходить, первый порыв с воплем вылететь прочь он подавил, решив посмотреть, что будет дальше. — Воды, пожалуйста.
Воду ему сразу же принесли — высокий стакан, запотевший от прохлады, усадили Вита на один из диванчиков.
— Массаж? — пропела среброволосая прелестница. — У меня очень умелые руки.
— Ванну? — сразу подключился вампир. — Хорошую расслабляющую ванну с лепестками цветов для эффекта успокоения?
— Может, наоборот, взбодрить? — облизнулся один из демонов, на котором надпись «инкуб» горела неоновыми метровыми буквами, еще и переливалась.
Витольд покачал головой. Может быть, все это и имело бы смысл, желай он хоть немного побыть сверху, так сказать. Вернее, когда-то, лет в шестнадцать, когда гормоны перли из ушей, а предпочтения были еще расплывчатыми и неясными, ему хотелось — и сверху и снизу и в прыжке с переворотом и тремя сальто. Он бы согласился на все, только бы дали потрахаться. Сейчас… он прислушался к своему телу, то молчало, никак не реагируя ни на инкуба, ни на вампира. На эльфийку не реагируя вообще со знаком «минус». И это, кстати, было явным следствием надевания на него ограничителя. Потому что до этого он реагировал так, как и говорил Эрею: вставало на любого красавца в пределах видимости, если он чувствовал его силу.
— Я действительно хорошо умею делать массаж. И ванна у нас замечательная, кстати. Не нравимся мы, у нас тут на любой вкус есть, — продолжала соблазнять эльфийка. — Прийти в наш дворец отдыха и сидеть таким угрюмым букой, это нехорошо.
— Может, хоть танец? — предложил демон.
— Я не умею танцевать. Простите, наверное, мне стоит просто уйти. Я понятия не имел, где окажусь, когда шел посмотреть поближе на заинтересовавший меня дом.
Девица присмотрелась к нему повнимательнее и всплеснула руками:
— Так вы — под амулетом!
— Я для вас станцую, — рассмеялся демон.
— Или снимите амулет, вам будет легче.
— Никакого секса, если вы об этом, просто ванна и массаж, неужели не хочется?
Они вились вокруг, смеялись, трогали его время от времени, улыбались. Потом грохнула дверь, внутрь ввалился десяток эльфов в зеленых туниках с золотым фениксом.
— Лапочки, а мы к вам! — жизнерадостно рявкнул… Риан. — О, солнышко, и ты тут? Пришел на массаж? Они тут руки не распускают? А то мигом оторву.
Вампир и демон руки сразу убрали за спину. Вит страшно смутился и… испугался. Перед глазами предстала картина того, что сказал бы Евгений, вернее, что бы он сделал, увидь Вита в подобной компании, и он просто заледенел от ужаса. Прошлое так просто и быстро не отпускало, оно въелось в тело, стало намертво вбитым рефлексом.
Вит словно провалился обратно в свой мир и в прошлое. Он познакомился с Евгением Игоревичем Крамских, когда пришел наниматься на работу. Как раз случился скандал на юбилее мамы, он перебивался, ночуя у друзей, денег на гостиницу не было, рисовал на Старом Арбате портреты, но платили за это мало, хватало на еду и проезд до универа, и все. Он хватался за малейшие возможности: вернуться домой сейчас значило попасть в адский котел в самый пик кипения в нем смолы. Он как раз беседовал с эйчаром, и тот явно склонялся к отказу, когда в отдел кадров вошел подтянутый, в строгом костюме, при галстуке, мужчина. От звуков его бархатного голоса что-то внутри Вита екнуло и задрожало, пришлось крепко сжать колени и больно ущипнуть себя за запястье.
— В чем тут у вас дело? А, наш новый молодой сотрудник?
Разумеется, эйчар сразу же принял Вита на работу. Раз директор так прямо намекнул. Евгений ни разу не пожалел, что взял его. Несмотря на учебу, работал Вит как вол, вывозя на себе такие проекты, от которых отказывались другие дизайнеры, рисуя ебанутым заказчикам «блестящие красные линии матового зеленого цвета и шершавенькой такой текстурки». А еще очаровательно краснел ушками всякий раз, когда директор фирмы с ним заговаривал. Догадаться, что мальчишка влюбился, было не сложнее, чем посчитать «один плюс один». Вскоре Крамских прислал ему букет роз и шоколад с благодарственной запиской.
Вит практически жил в офисе, познакомился с охраной и рассказывал им сказки о том, что заваливает проекты, а потому работает ночами. На самом деле такое случалось редко, и он просто пользовался возможностью поспать на нормальном диване, сходить в душевую и постирать одежду, не обременяя однокурсников и друзей.
Крамских ситуацию с Витольдом и его семьей выяснил довольно быстро. И начал планомерную осаду. Надо отдать ему должное: ухаживал за будущей жертвой он красиво, цветы, коробки бельгийского шоколада и коробки английских карандашей фирмы «Дервент» заставили сердце юноши растаять. И приглашение на ужин в квартире Крамских он принял, практически не колеблясь. Сердце от предвкушения колотилось — что будет, неужели на него правда обратили внимание? Отчего-то он ожидал увидеть семью директора, возможно, родителей. Но они оказались там только вдвоем. Был еще накрытый стол, вино, к которому Вит привычки не имел, то и дело касавшийся его руки Евгений Игоревич, который уже на втором бокале попросил называть его просто по имени.
Вит быстро захмелел и не протестовал, когда его принялись раздевать. Евгений тогда был еще мягок и обходителен. Витольд мало что запомнил из того раза. Только острое чувство жжения, когда в него принялись настойчиво толкаться, а отвыкшее от секса тело растягивалось медленно и с трудом. А потом — краткую вспышку оргазма и блаженную истому в душе. Там же он и протрезвел. Тогда он решил, что ничего страшного не случилось — к этому ведь все и шло.
Они «встречались» еще пару месяцев, пока Евгений не предложил «в лоб» перебраться к нему. Видимо, не хватало терпения на ухаживания дальше. Вит — идиот — согласился и поскакал, собрав вещи и задрав хвост. В первый же вечер у них случился секс, не сказать, что сильно по воле Вита. Но он решил, что Евгений просто устал на работе, вот и сорвался.
Кто другой после первого же раза, когда любовник поднял на него руку, накатал бы заявление, или просто убрался подальше. Вит тоже пытался, он прекрасно понимал, что заявление от него в полиции даже рассматривать не станут и вряд ли примут, а вот уйти… Он собрал свой тощий чемоданчик и уже обувался, когда успокоившийся, сорвав зло на любовнике, Евгений, насмешливо усмехаясь, вышел в прихожую.
— И куда пойдешь? К папе с мамой? Они тебя о-о-очень ждут и будут рады.
— К сестре, — облизывая разбитую тяжелой пощечиной губу, сказал Вит.
Маринке как раз подарили новенькую двушку, и он надеялся, что сестра пустит его хотя бы на пару ночей. А дальше…
— Ну, иди-иди, — ухмыльнулся Женя.
Марина буркнула что-то вроде: «Совсем сдурел? Вали обратно» и больше на звонки в домофон не отвечала. Развернувшись, Вит сквозь прорвавшиеся слезы увидел, как останавливается напротив подъезда машина Жени. Дверь в теплое нутро салона приглашающе открылась. Вит размазал по щекам замерзающие на крещенском морозце слезы немеющими руками и шагнул к ней.
Вторую попытку он сделал год назад, подав заявление на увольнение. Женя довольно оскалился и пообещал, что имя Вита окажется в «черном списке» сразу же, как только тот перешагнет порог его офиса. Виту запрещалось все — гулять, ходить куда-то с сокурсниками, даже с коллегами разговаривать лишний раз. Его зарплату забирал сам Евгений, так что Вит получал деньги на проезд в универ, а если требовались какие-то расходники, обязан был предоставить чеки из магазинов и товар. Он жил в тюрьме, из которой, конечно, можно было сбежать. Да легко: собрать вещи и свалить в туман, уехать в другой город хоть стопом, забить на трудовую, начать все с нуля. У Витольда было много терпения, но оно подходило к концу. Возможно, не случись их с Маринкой перехода, он, отойдя от очередного избиения, все же так бы и сделал. Но сбежал он в этот мир, в котором сейчас сидел в борделе, окруженный полуголыми работниками и работницами, а на него смотрел эльф, который вроде как за ним собирался ухаживать.