Ошибки перевода и их последствия (СИ)

«Маленький трусишка. Ничего бы он тебе не сделал».
— Я… верю тебе. Да, я отчаянный трус, Эрей.
«Ладно, что там было дальше-то? Как я понимаю, эти двое обзавелись иллюзиями одежды?»
— А вот и нет, Тэр сказал, что мое развеивание не даст им это сделать еще неопределенно долго.
«И во что они оделись?»
— Ну-у-у… Я хотел все исправить…
Эрей набрал воздуха.
— И придумал для них наряды. Только Тэру его наряд почему-то не понравился, переколдовать его он не смог, и пришлось ему снимать со стола скатерть.
Единорог снова заржал.
«Почему я этого не видел!»
— Неловко вышло, — вздохнул Вит. — Но еще более неловко было, когда он мне сказал, что секс магу нужен, чтобы потоки стабилизировать. А я… Не хочу сейчас, просто не хочу.
«Но он, правда, нужен. Хотя если ты ученик, может, пока и терпит».
— Я надеюсь, терпит. И ограничитель на меня обещали надеть.
«Это тебе поможет. Его всем детям надевают. Даже Тэр с ним ходил», — Эрей свернул с площадки дальше в кусты, принялся жевать цветы.
— А я для эльфов, наверняка, ребенок, — Вит улыбнулся. — Хотя у нас я считался уже взрослым и самостоятельным человеком.
— Эй, солнышко, — окликнули его.
Риан, сияя улыбкой, шел к ним.
— Ну вот, я же говорю тебе, Эрей, для одного — малыш, для второго — солнышко. Ну кто так ко взрослому обращаться будет? — снова вздохнул Вит и повернулся к гвардейцу: — Вы что-то хотели?
— Я тебе тут лестницу принес, — он протянул Виту браслет. — Надеваешь и встряхиваешь.
Единорог снова заржал, аж чуть не подавился очередной сочной цветочной гроздью.
«Бери, Вит, не бойся».
Витольд осторожно принял подарок, повертел перед глазами, рассматривая простенький геометрический узор.
— У нас такие детям дают, чтобы на единорога залезать и слезать с него.
— Спасибо.
Тонкая кисть легко проскользнула в узкое кольцо. Риан кивнул, уверившись, что браслет пришелся впору, объяснил, как тряхнуть запястьем, чтобы активировать артефакт.
— Сильно не надо, легонько, будто капли воды с пальцев стряхиваешь.
Вит махнул рукой, рядом с единорогом возникла прозрачная лестница в три широкие ступеньки. Он осторожно попробовал ее ногой, осмелел и перебрался на верхнюю ступеньку. Риан протянул, было, ему ладонь, но Эрей, мгновенно обернувшись, наставил на него рог, и гвардеец понятливо отступил на шаг. Нельзя так нельзя. Вит спустился, посмотрел на лестницу.
— Еще раз встряхни, — подсказал Риан.
Лестница исчезла, как по волшебству. Впрочем, мысленно поправил себя Вит, это и было настоящее волшебство.
— А почему — солнышко? — он задрал голову, чтобы посмотреть в лицо эльфа. Пока сидел на единороге, Риан не казался ему таким высоким. На самом же деле он возвышался над Витом минимум на полторы головы, если не на все две. — Я ж не рыжий.
— Ты золотистый как солнце. И улыбка такая же, — Риан рассматривал его с добрым любопытством.
Вит озадачился: с каких это пор он — золотистый? Волосы, сколько он себя помнил, всегда были невразумительного русого оттенка, который в народе зовется мышастым.
— Единорога Повелителя выгуливаешь? Ты новый конюх? Кстати, хочешь леденец с малиной, я равнодушен к конфетам, а мне их брат носит горстями?
— Не знаю уже, кто я, — Вит пожал плечами. — Я тут вообще вместе с Избранной оказался. А от леденца не откажусь, я люблю сладкое и уже вроде как завтракал.
Риан протянул ему завернутый в бумагу леденец.
— Хочешь погулять по городу? Покажу, где брат работает.
Витольд, сунув конфету в рот, задумался. Пока он видел только кусочек дворца, да тот луг, на котором они с Маринкой очнулись. Посмотреть на эльфийский город было жуть как интересно. Но уходить туда с незнакомым эльфом? Ну и что, что он гвардеец и имя свое сказал. Все равно незнакомый. А еще большой, сильный и немного страшный. Наверное, надо кого-то предупредить?
«Сходи с ним, поразвлекись. Тэра и Эрнара я предупрежу».
Вит кивнул, погладил Эрея по шее, куда доставал, и сказал:
— Ладно, только недолго. А то лорд Тэрмариллен меня потеряет и ругаться будет.
— Недолго. До лавки со сладостями и обратно.
— А ваш брат — кондитер, да? — Вит зашагал рядом с Рианом, на один шаг гвардейца приходилось два его шага, хоть за руку хватайся, чтобы не отстать.
— Подмастерье. Учится еще.
Город оказался близко, один портал. Риан придержал Вита за плечи, чтобы тот не упал. Это было очень кстати: парень пока еще не научился проходить порталы так, чтобы не спотыкаться на новом месте и не расшибать колени. Все дело было в нестабильности его магии, но он об этом пока не знал.
— Если голова закружится или устанешь, ты скажи.
Город был красивым, чистым и кружевным. Все дома были украшены резьбой или вьющимися растениями. Эльфы были повсюду, тащили покупки, смеялись. Под ногами сновали гладкие сытые кошки.
— Ой, кисы, — восхитился Вит.
«Ой, человечек!» — должно быть, подумали кошки, пушистой волной рванув к нему. Они мурлыкали, ластились, лезли трогать его мокрыми носами и щекотали вибриссами шею и щеки. Риан смеялся.
— А ты им нравишься.
— Они мне тоже. Мне все животные нравятся, хоть пушистые, хоть чешуйчатые. Я только мышей боюсь.
— Тогда в торговых рядах можно погулять. Там продаются всякие зверушки.
— Мне, наверное, нельзя никого заводить… Я вообще-то и сам тут на птичьих правах. То ли слуга, то ли ученик, не-пришей-кобыле-хвост.
— Почему нельзя? Зверька можно поселить с собой в комнате. Да и Повелитель не ругается, ему как-то хорек старшего повара в сапог залез, ничего, смеялся.
— У меня и комнаты нету, — Вит развел руками. — Говорю же, на птичьих правах. Прошлую ночь вообще… — он прикусил язык.
— На конюшне спал? — ужаснулся Риан. — Нельзя ж так. Может, к нам в казарму? Койку поставим, одеяло мягкое дадим, можем даже полог организовать.
— Нет, что вы! В нормальной постели спал, просто… очень было непривычно. Другой мир, другая раса. У нас на Земле только люди, хотя легенды есть обо всех. И об эльфах, правда, очень противоречивые.
Кошки схлынули, разбежались по своим делам. Риан огляделся.
— Хочешь, я тебе новую тунику куплю? Чтобы не жарко и вообще?
Вит несколько минут внимательно смотрел на него, потом тяжело вздохнул и спросил:
— Зачем вам это, Риан?
— Ты мне понравился, — бесхитростно признался эльф. — Такой солнечный весь, легкий, глаза красивые очень. И добрый. Хочется на руках носить и вообще, что-нибудь хорошее делать.
Витольд закусил щеку и зябко обхватил себя руками за плечи. «На руках носить», угу. Женя вот тоже обещал — и на руках, и защищать, и любить… до гроба. Должно быть, уже заранее продумал, что разонравившегося любовника просто прибьет и прикопает в лесополосе. Нужно было что-то отвечать, а что? Что он, по сути, смертник, который вскоре отправится в пасть к дракону, потому что магия — магией, а кроме иллюзий да рисунков на стенах и туниках он ничего больше не умеет и вряд ли успеет научиться: дракон-то не дремлет, с ним разобраться побыстрее бы. Даже лорд Эрнар, сколь бы добр он ни был, не станет подвергать свою страну опасности большей, чем уже есть, оттягивая операцию «Избранный или Избранная, дракон сам разберется».
— Вы, наверное, хороший че… эльф, Риан. Но не стоит. Просто не стоит тратить на меня время. Простите, мне лучше вернуться назад.
Гвардеец явно огорчился, кивнул и повернул обратно к порталу.
Эрей встретил их на том же месте, удивленно глянул:
«Так скоро вернулись? Что случилось, малыш?»
— Отвезешь меня куда-нибудь, где никого нет? — тихонько попросил его Витольд, обнимая.
Единорог кивнул и предложил забираться на спину. Вит воспользовался подаренным артефактом, угнездился на его спине, как маленький встрепанный птенец. Риан смотрел, как злобнейшая бестия, известная всему королевству, ласково трогает бархатными губами его ладошку, и совершенно ничего не понимал. Он, конечно, уже знал и об Избранной, и о ее слуге, и о том, что слуга этот — вовсе даже маг, и о том, что лорд Тэрмариллен его вроде как привечает и в ученики брать собирается. Дворец Повелителя — это такое место, где сложно что-то утаить от вездесущих слуг. Знал и то, что мальчишка-слуга появился во дворце страшно избитым, и сам Повелитель приложил руку к его исцелению. Хотя, может, ему просто девушки нравятся, а он тут язык распустил. Риан грустно вздохнул, отвернулся и побрел в сторону казарм. Жаль… Этот мальчик ему действительно понравился, было в нем что-то такое, что хотелось обнять и не выпускать. Чтобы больше никто обидеть не посмел.