Крым
Зубочистка завертел головой.
– Тут два варианта. Либо в Казачью Сечь отправят, к гетману Дорошенко, – продолжал Пошта, – где будет ждать тебя хороший кат… знаешь, что такое кат? Палач. Который умеет на палю натягивать… то бишь, на кол сажать, есть такой старинный обычай в Казачьей Сечи. Либо – если я попрошу – продаст тебя есаул Тапилина Бахче-Сарайскому хану Арслаю Гирею Второму, с которым я тоже лично знаком. А уж хан… у хана, знаешь ли, гарем есть. А в гарем нужны кто? Ну-ну, не бледней. Наложниц и без тебя хватает. Евнухи туда нужны, уразумел? Чикнут твои причиндалы – и будешь евнухом.
Зубочистка совсем сник и задрожал.
– Понял теперь, с кем ты связался? – уточнил Пошта. – Я всех знаю. И есаула, и гетмана, и хана, и бога, и черта. С листоношами лучше не ссориться, неужели не слыхал? Поэтому кончай строить из себя крутого бандюка и выкладывай все как на духу. Где перфокарта, кто такой профессор, и нафига ты все это замутил.
Зубочистка вздохнул и промямлил:
– Нету перфокарты. Стырили ее у меня.
– Кто?
– Кто-кто… Подельнички мои, сучьи потроха. Опоили меня, как маленького, в Симферополе. Есть там такой кабак, «Мрiя» называется. Там и опоили. Клофелином что-ли. Как очухался – ни подельников, ни перфокарты, ни оружия, ни патронов. Как лоха, – чуть не всхлипнул Зубочистка.
Пошта скривился. Погоня за перфокартой начинала ему надоедать. Что ж за кусок картона такой заколдованный?
– Так, давай по порядку. На хрена тебе вообще эта перфокарта?
– Для Профессора, – вздохнул Зубочистка. – Он меня нанял.
– Какого еще Профессора? – уточнил Пошта.
– Года два назад в Симферополе познакомились. Мы – я и моя банда – как раз с мыса Айя вернулись. С хабаром, как полагается. Ну, загнали хабар, пошли отмечать. И тут он нарисовывается. Очкарик. Щуплый, лысинка, глаза умные, но дикие какие-то. И респиратор у него – фирма, швейцарский, со сменными фильтрами. В общем, подходит такой весь из себя, говорит: есть у меня работа для такого талантливого молодого человека. Давно, говорит, слежу за вашими карьерными успехами и хочу предложить вам новый путь реализации своих уникальных способностей.
– Ну а ты чего? – спросил Пошта.
– А я чего? Я губу раскатал, уши развесил, слушаю – только успеваю лапшу с ушей снимать. А Профессор этот и так говорит, и эдак, и хвалит меня, и нахваливает, а потом как бы невзначай – бывали ли вы в Балаклаве, молодой человек? Я говорю: нет, не бывал. А он: хотелось бы побывать? А за каким хреном, неделикатно отвечаю я, нутром чуя подвох. Тут он напрягся, по сторонам огляделся, ко мне нагнулся и шепчет: есть у меня денежное поручение для отважного сталкера, готового проникнуть на балаклавский подземный завод по ремонту подводных лодок. Я аж прифигел от такого поручения. Ну, думаю, сбрендил старикашка. А он все плетет: мол, стало мне – то бишь ему – известно, что сохранилось на этом подземном заводе довоенное оборудование, в частности – некий узел связи. Не могли бы вы – то есть я – проникнуть внутрь и слить всю информацию на портативный носитель – на дискету или перфокарту. Ну, тут я ему чуть в лицо не рассмеялся. Говорю: сбрендил, дядя? Какое, к чертям, оборудование? Какой завод? Да там одни мутанты, даже выживших нет.
Пошта покивал. Про балаклавскую общину он сам узнал совсем недавно.
– А он, такой, обиделся весь, – продолжал колоться Зубочистка. – Надулся, как индюк, и вещает: мол, я – Профессор из Тортуги, меня тут все знают, я порожняк не гоню и пургу не несу. А любому, кто проникнет в Балаклаву, заплачу миллион купонов золотом за информацию с узла связи. А я про Тортугу слышал уже тогда – там народ серьезный, словами бросаться не будут. Лям купонов – это ж можно домик у моря, и никогда больше не работать, – взгляд у Зубочистки сделался мечтательный. – Ну, повелся я, в общем… Жадность фраера сгубила.
– Что дальше было? – поторопил Зубочистку Пошта.
– Ну что-что… Собрал бригаду. Слишком опытных брать было опасно – еще кинут меня, нож в спину воткнут, а совсем лошков – стремно, разбегутся при первом шухере. Поэтому набирал долго, чтобы и преданные, и смелые, и не слишком умные. Рассказал им, что в Балаклавской штольне хабара столько, что хоть жопой ешь. Они поверили. Внедрился в штольню, сказочку придумал про пилота гражданской авиации, который несколько лет по пещерам мыкался, пока не решил попытать счастья и найти постоянное убежище в известной на весь Крым ремонтной базе для подводных лодок. Я же натурально, до Катаклизма, пилотом был. Вроде поверили. Выяснил, где пункт связи – обломался, этот уровень штольни контролировался морлоками. Выждал удачного момента, во время рейда решил проникнуть в святая святых – и выкусил по полной, – скривился Зубочистка. – Что называется, вот те нате, хрен в томате. Какой-то борзый листоноша пролез впереди меня, слил информацию на перфокарту и свалил из штольни. Пришлось падать ему на хвост, строить из себя лошка педального, и ловить момент, чтобы стырить перфокарту.
Пошта вздохнул. Вот так вот веришь человеку, помогаешь ему, тащишь за собой – а он ждет момента, чтобы ударить в спину. Верь после этого людям…
– Ну, про поезд ты знаешь… Если бы не козел Буйен… Но – все равно я карту добыл, в Севаст добрался, с пацанами встретился. Пацаны, правда, бухтеть начали – много, мол, наших полегло у поезда, да и хабара не достали из штольни, и вообще – когда бабло делить будем? Короче, начался разброд и брожение умов. И тогда я решил провести чистку рядов. Взял с собой самых преданных – таких нашлось всего с десяток, и выехал в Симферополь, а остальных натравил на крейсер «Адмирал Лазарев» – знал, что их в капусту пошинкуют…
– Дальше что было? – спросил Пошта, преодолевая брезгливость. «Гнида, а не человек», – решил он про Зубочистку.
– А что – дальше… Двинулись мы в Симферополь. Там – в кабак «Мрiя». Оставили сообщение у бармена для Профессора и стали ждать. Ну и бухать по мере сил и возможностей, че еще в Симфере-то делать? Тут мои подельнички, козлы поганые, меня и опоили…
Пошта кивнул. «Так тебе, гаденышу, и надо, – подумал он. – Круговорт дерьма в природе это называется. Не делай другим того, что не хотел бы себе. Как подставить бойцов своей бригады под ураганный огонь “Адмирала Лазарева” – так это чистка рядов. А как свои же в бухло клофелину сыпанули – так это они козлы поганые. Двойные стандарты, как они есть…»
– Ты как в коше-то очутился? – спросил Пошта.
– Как-как… – скривился Зубочистка. – Я по пьяни своим пацанам проболтался, кому перфокарту загнать собирался. Вот они и двинули в Тортугу самостоятельно, чтобы без меня, значит, сделку закрыть. А я Профессору маляву оставил, что перфокарта у меня – вот и выходил мне капец со всех сторон: и мимо денег пролетаю, и для тортугских пацанов звездоболом окажусь, а они такое не прощают. Решил я своих козлов нагнать и перфокарту отнять. А ночью, оно по Степи стремно ехать – вот и напросился к Ступке на хутор, думал – переночую спокойно и дальше поеду, до Тортуги нагоню козлов. А хрен вам. Даже поспать не получилось. Вы когда штурм начали, я тебя увидел – думал, по мою душу листоноша явился.
«Не так уж ты и ошибался», – подумал Пошта, но промолчал.
– Ну, а дальше ты уже знаешь, – подвел итог своей грустной истории Зубочистка.
– Земля – она круглая, – глубокомысленно заметил Пошта. – Сколько ни крутится, а встречи нам с тобой было не миновать. Ладно, не отдам я тебя казакам. С собой возьму. Поедем перфокарту вызволять.
– Правда? – обрадовался Зубочистка, просветлев лицом.
– Правда, – кивнул Пошта. – Но не сразу. Есть у меня одно дело еще – письмо от крымского хана доставить для гетмана Дорошенко. Я же, как ни крути, листоноша!
Глава 7
Хозяин неба
После Катаклизма Крым жил, как Дикий Запад, – по закону револьвера. Не было больше стран, государств, полиции и пограничной службы. Были более-менее организованные банды вооруженных людей, присвоивших себе древние названия аналогичных организаций седой старины.