Крым

– Спокойней, – невидимый благодетель отнял флягу. Захар попытался как следует рассмотреть его лицо, но этому мешали яркие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь прорехи в матерчатом пологе, служившим повозке в качестве крыши. Все что удалось рассмотреть казаку, так это нагромождение тюков вдоль бортов крытой телеги и ссутулившуюся фигуру рядом с собой. Тогда Захар попробовал приподнять голову, и сразу же пожалел об этом. Голова закружилось, а к горлу подкатил неприятный ком. Захару пришлось приложить максимум усилий, чтобы его не стошнило прямо на сутулого попутчика.
– Спокойней, – повторил благодетель, прижимая Захара за плечи к полу. – Сейчас в твоей крови столько медикаментов бродит, что любое лишнее движение может привести к весьма печальным для тебя последствиям. А я не для того потратил четыре часа, чтобы зашить твои раны и заставить биться сердце с новой силой.
– Кто…кто вы? – просипел Захар. Язык слушался его с трудом, сил в теле действительно практически не осталось.
– Меня зовут Антон Юрьевич. Я штатный лекарь отряда листонош.
– Лекарь кого? – с удивлением переспросил Захар.
– Листонош, – Антон Юрьевич вновь поднес флягу ко рту казака. На этот раз он позволил юноше сделать на пару глотков больше, после чего встал. Придерживаясь руками за борт повозки, он высунул голову наружу и позвал: – Эй, командир! Штемпель! Раненый очнулся!
Через несколько мгновений повозка остановилась, чему Захар несказанно обрадовался. Но радость его моментально улетучилась, когда заместо добряка Антона Юрьевича над казаком нависло суровое лицо, исчерченное глубокими шрамами. По всему было видно, что сейчас начнется первичный допрос и церемониться с казаком тут не намерены.
– Кто таков? – спросил командир неведомых листонош. Тон его голоса был не менее суров, как и его лицо, поэтому Захар решил не запираться и отвечать честно. В конце концов, они спасли ему жизнь. А раз не убили сразу, значит, есть шанс продлить свою жизнь хотя бы еще на несколько часов.
– Захар…Захар Микулович. Десятник.
– Так я и думал. Опять казацкие разъезды к Джанкою подбираются, – командир, которого Антон Юрьевич называл дивным прозвищем Штемпель, задумчиво погладил один из шрамов, тянущийся практически через все лицо, от правого виска до левой скулы. – Какая была задача у твоего отряда? Где твои люди? Кто тебя ранил?
– Я… мы… – сознание вновь решило покинуть Захара, но он отчаянным усилием воли смог ответить. – Мы патрулировали обычный маршрут, когда столкнулись с бандой мародеров. У них было численное и техническое превосходство, но мы…
– Что, казачье тщеславие взыграло? – усмехнулся Штемпель. В этот момент Захару захотелось от души засветить листоноше по лицу, чтобы содрать эту гадкую улыбку. Поняв перемену в настроении раненого, Штемпель вновь нахмурился. – Да ладно, казак, не сердись, ты сейчас не в том состоянии, чтобы кулаками махать. Рассказывай, как дело было.
Следующие полчаса Захар говорил практически без остановки, прерываясь лишь на пару глотков из фляги, заботливо подносимой Антоном Юрьевичем. Штемпель не перебивал, лишь кивал и все больше хмурился. История о том, как банда мародеров чуть не изнасиловала бедную девочку, явно затронула какие-то нити в душе сурового командира. Закончив, Захар решился задать вопрос, который мучил его с самого момента пробуждения:
– Скажите, кроме меня еще кто-нибудь выжил?
Штемпель отрицательно мотнул головой, подтверждая самые худшие опасения казака.
– К сожалению, нет. Хоть для меня и нет разницы между простыми бандитами и чубастыми наездниками степей, мне искренне жаль твоих ребят. Когда мы тебя нашли, тела остальных уже остыли. Да и ты, Захар, был практически на пороге смерти. Грудная клетка проломлена, пять пулевых отверстий… но еще живой. Видимо, ты так сильно любишь жизнь, что не расстанешься с ней ни за какие коврижки. А быть может, кто-то имеет на тебя большие планы.
– Кто? Бог? – не понял Захар.
– Может, и бог, может, и дьявол, – казак уже во второй раз за день увидел улыбку на лице Штемпеля. – Но кот-то определенно за тобой присматривает… Ладно, отдыхай. Я загляну к тебе вечером.
Осторожно похлопав казака по плечу, Штемпель выпрыгнул из повозки, уступив место Антону Юрьевичу.
– Надо заметить, что командир Штемпель явно вам симпатизирует, юноша, – произнес Антон Юрьевич вполголоса, проверяя повязки на ранах. Захар недоуменно посмотрел на лекаря и смог наконец-то рассмотреть черты его лица. Аккуратно постриженная седая борода, прямоугольные очки с толстыми стеклами и не по возрасту яркие, юные голубые глаза. Антон Юрьевич тем временем снизошел до разъяснений. – Именно Штемпель настоял на том, чтобы я взялся выходить вас. Как по мне, скажу прямо, вы были напрасной тратой ценнейших препараторов, но наш командир не измеряет жизни людей в деньгах. Для него жизнь каждого разумного существа – священный дар.
– Даже бандитов, насилующих и убивающих детей? – язвительно бросил Захар. В ответ Антон Юрьевич укоризненно покачал головой.
– Я же сказал: каждого разумного существа. А бандиты, с которыми вам довелось схлестнуться, это не люди, а животные.
Разговоры о животных напомнили Захару о старом друге.
– Стойте! Там же мой конь… – казак вновь попытался вскочить, и на этот раз волна боли накрыла его с такой силой, что он моментально потерял сознание.
Когда Захар очнулся, Антон Юрьевич как раз вынул из его вены иголку шприца.
– Молодой человек, перестаньте дергаться! – строго велел доктор. – Я не намерен тратить на вас все свои запасы. Жив ваш конь, жив. Зверюга хоть и страшная, но листоноши умеют находить подход к лошадям. Даже к таким мутантам, как ваш. Его ведут на привязи где-то в конце обоза.
Захар расслабился и улыбнулся. Жив Один, не бросил друга.
Следующие несколько дней Захар провел в повозке, наслаждаясь компанией лекаря. И первым делом Антон Юрьевич рассказал казаку о том, кем являлись Штемпель и его люди.
Из обрывков разговоров сопровождавших обоз охранников, Захар с удивлением узнал о том, что в тот же день, когда он поведал Штемпелю о причинах стычки казаков и банды мародеров, листоноши спешно отправились в карательный рейд. Отряд вернулся тем же вечером. И если слухи были правдивы, листоноши не просто догнали и убили бандитов. Говорили, что Штемпель приказал закопать выживших мародеров по шею в землю и оставил на растерзание ночным обитателям степей. А всем обитателям острова Крым известно, что ночною порою в степи бродят самые страшные порождения Катаклизма.
* * *
– В результате глобальных изменений в климате и поднятия уровня Черного моря, узкий перешеек, соединявший Крымский полуостров с Украиной, скрылся под водой, образовав на этой территории Донское море. Эти события привели к окончательному отделению Крыма…
Монотонный голос учителя Микиты убаюкивал Захара. Все тело бывшего казака ныло, но не от ран, а от тяжелых
физических нагрузок. Вот уже шесть месяцев он проходил тренировки в Джанкое, обители клана листонош.
Поначалу казак думал, что листоноши сделают из него послушного раба или продадут на невольничьем рынке Бахчи-Сарая. Но они даже не потребовали у Захара платы за потраченные на него медикаменты.
По прибытии в Джанкой казака поселили в небольшой каморке рядом с бараками для новобранцев и сказали, что он может тут пожить, пока не оправится от ранений. Даже Одина пристроили на местной конюшне. Пару недель Захар слонялся по Джанкою без дела и наблюдал. Он видел, как листоноши помогают простым людям, охраняют переселенцев и не требуют за это никакой компенсации. Да им и не нужно было этого делать – люди сами несли им еду и патроны.
«Что посеешь, то и пожнешь, – назидательно произнес Антон Юрьевич в ответ на вопрос Захара о том, за счет чего живут члены клана. – Мы помогаем людям выживать в этом страшном мире, и за это они оказывают нам определенные услуги. Клан имеет счета с солидными денежными суммами во всех новообразованных банках. Практически в каждом крупном городе или поселении листоноши гарантированно найдут кров и еду у тех, кого мы когда-то спасли. Казачья Сечь и Бахчи-Сарайский хан поддерживают с нами нейтралитет. Конечно, есть в этом правиле и исключения. Бандиты Тортуги, одичалые колонии. Да и мутантам плевать на то, хуторянин ли попал в его лапы или листоноша».