Гарри Поттер и Долги Совести (СИ)

Аластор Грюм таки стал профессором Грюмом, и оставшийся семестр изводил учащихся так, что ученики всех курсов и факультетов, проявив редкое единодушие, взвыли как волки на луну. Либо коварный Крауч при всем своем актерском мастерстве не сумел передать всей глубины паранойи отставного мракоборца, либо — что более вероятно — несколько месяцев вынужденного отпуска на дне собственного чемодана довели того до ручки. Но от его вопля: «Постоянная Бдительность!» дрожали стекла в окнах, а ученики все время сидели на самом краешке стульев, ибо у преподавателя появилась милейшая манера без предупреждения шпарить по ним разными проклятиями. Это он так их бдительность проверял, количество пациентов у мадам Помфри резко возросло, причем не только от нервных срывов…
Сам Гарри гордился тем, что его самого туда ни разу не отправили. Более того, после одного из первых уроков Грюм задержал его после урока и сделал что–то очень отдаленно напоминающее комплимент, ибо не каждый по тем очень ограниченным уликам (согласно рассказанной им версии) смог бы раскусить негодяя.
Долго ли, коротко ли, но учебный год подошел к концу… и, конечно же, возникли новые сложности. Гарри никому этого не говорил, но он уже совсем настроился на то, что лето он проведет в гостях у Делякуров, которые сами это и предложили. Перспектива провести летние каникуды с людьми, кто впоследствии наверняка станут для него членами семьи — о свадьбе разговор никто пока не заводил, но додуматься до этого было нетрудно — весьма радовала Гарри. Тем более, что альтернативой было возвращение к дорогим и любящим дядюшке с тетушкой, которые, как известно, всегда были рады его видеть…
И вот за неделю до отъезда неожиданно обнаружилось, что его радужные планы под угрозой, ибо профессор Дамблдор мало что не открытым текстом заявил, что костьми ляжет, но добьется того, чтобы Гарри провел хотя бы часть лета у Дурслей. Похоже было, что директор и думать забыл о такой мелочи, как место жительства Гарри на период летних каникул, или просто ему по какой–то причине не приходила в голову даже возможность того, что он отправится куда–то еще… А когда ему об этом напомнили… или до него как–то дошли слухи о планах Гарри — не важно — в общем он тут же встал на дыбы. По какой–то причине ему было ОЧЕНЬ нужно, чтобы Гарри погостил у родственников. И поскольку разумных аргументов у него, похоже, не нашлось, он начал действовать методом жесткого давления.
И заключалось это в том, что он вечерком пригласил Гарри к себе в кабинет, долго смотрел на него своими добрыми и мудрыми глазами и рассуждал о том, что ему все–таки следует провести какое–то время у дяди с тетей… Гарри, которого с некоторых пор от этих добрых глаз в упор так и тянуло спрятаться под стол, отважно просидел все это время, сохраняя вежливое и внимательное выражение лица. А едва все кончилось, побежал делиться новостями с Флер и Габриэль. Те немедленно наябедничали родителям, которые на следующий же день снова заявились в школу.
К сожалению, беседа проходила в кабинете директора и без свидетелей, потому Гарри так никогда и не узнал, как прошла эта встреча «стенка на стенку». Но по её окончанию явно не особо довольные мистер и миссис Делякур заявили детям, что Гарри и правда имеет смысл провести недели три на Тисовой улице…
Гарри такого поворота событий, вообще говоря, не ожидал, а в контратаку тут же пошла Габриэль — он уже давно заметил, что из двоих сестер именно она была самой решительной и зачастую играла роль заводилы. Ну так вот, младшенькая безаппеляционно заявила, что в таком случае они с Флер отправятся вместе с Гарри — Флер словно бы и не спрашивали, но, видимо, она не возражала. Мистер Делякур тут же сообщил им, что, вообще–то, связывающие их узы давно уже успели стабилизироваться, и по словам профессора Дамблдора, им вовсе не обязательно сопровождать его… и тут он им самым многозначительным образом подмигнул…
Гарри это подмигивание ничего не говорило, но, видимо, это был какой–то сигнал, и девочки его прекрасно поняли. Ибо они тут же повысили голоса, в результате чего и старшее и младшее поколение с подозрительной быстротой и… охотой?.. устроили ссору, которую поспешили вывести за пределы замка. Гарри — мало что понявший, но догадавшийся, что все хотят поговорить подальше от стен школы, стен, у которых вполне могут иметься уши — посчитал за благо сделать вид, что его увлекли за собой…
И в более интимной обстановке — правда, неподеку от Озера, которое навевало не самые радужные воспоминания — Делякуры стали более разговорчивыми. Оказалось, Дамблдор их долго уламывал, и лишь убедившись, что так просто они не уступят, наконец, снизошел до объяснений. Оказывается, на доме на Тисовой улице была какая–то хитрая защита, которую директор установил там, отдав Гарри Дурслям на воспитание. И защита эта:
А) Требовала хотя бы нескольких недель пребывания защищаемого по вышеуказанному адресу.
Б) Вроде как гарантировала, что там до Гарри никто сильно злонамеренный не доберется.
И сейчас Гарри там надо было побывать просто для того, чтобы работа не пошла насмарку, а надежное убежище, которое лишним никогда не бывает, так же не пропало.
Гарри, услыхав такие новости, принялся усиленно чесать в затылке. Первое, что он ощутил, было раздражение, причем не только по отношению к диретору — что тому стоило поделиться такой немаловажной информацией, глядишь, он бы тогда относился к этим своим ежегодным «отсидкам» с большим пониманием… Но, кроме него, Гарри злился и на себя… в смысле, другого себя, того, что дал ему Омут Памяти, рассказал много полезного… хотя подчас и несколько поздновато. Тот ведь наверняка знал об этой детали… и также не посчитал нужным ею поделиться! Или просто забыл… посчитал мелочью…
Что же до Флер и Габриэль… так–то родители были не то чтобы очень рады тому, что их дочери будут вдали от родного очага несколько лишних недель (им теперь вообще дома бывать куда реже, чем хотелось бы), но понимали, что от Гарри их оттащить можно только предварительно оглушив, а также для верности парализовав, связав и заковав в кандалы… впрочем, и это не давало гарантии, ибо рвущаяся к возлюбленному вейла — страшная сила.
Дамблдор, впрочем, как–то не хотел их видеть там вместе с Гарри, потому лучше не мозолить ему глаза. Так что решили, что Гарри сперва уедет вроде как один, ну а Флер с Габриэль потом доберутся к нему сами, и все они как–нибудь утрясут вопросы с Дурслями. Предстоящие переговоры наверняка упростит то обстоятельство, что Флер уже совершеннолетняя, а потому может колдовать. Кроме того, Жан — Поль заранее похлопотал, и теперь Министерство Магии Англии будет смотреть на возможное применение магии в доме номер 4 сквозь пальцы… если не начать творить колдовство на глазах у всей улицы — то прокатит…
Гарри сидел в самой маленькой спальне в доме 4 по Тисовой Улице… поездка на поезде прошла спокойно, с Гермионой, Невиллом и Джинни они сидели себе в купе, время от времени перебрасываясь словами. Габриэль и Флер еще утром вроде как отбыли во Францию. Настроение было, в общем–то, нерадужное, но ничего плохого также не случилось. Правда, рожа Малфоя, который уже около месяца был чем–то сильно доволен и изображал из себя того, кто знает больше других, не предвещала ничего хорошего. На перроне также все прошло без происшествий, правда, Гарри поостерегся приближаться к Молли Уизли. Дядя Вернон встречал его в гордом одиночестве, со своим обычным видом убежденного, но безоружного нациста в окружении… ну если не евреев, то славян.
По прибытии на место назначения Гарри, как обычно, остался без своих вещей, которые перекочевали в чулан. Можно было, конечно, напомнить дорогим родственникам о такой немаловажной детали, как его неуравновешенный и кровожадный крестный, Сириус — за год без общения этот факт, очевидно, успел выветриться у них из голов… Но Гарри решил не спешить, очень скоро сюда заявятся Делякуры, и он уже успел убедиться, что разгневанные сестрички — особенно младшенькая — куда страшнее Сириуса в его худшие дни. Потому лучше немного подождать — Дурсли наверняка оценят сюрприз.