Черное солнце (СИ)

- Какого черта?! – Даня шагнул вперед, вытягиваясь перед ним и яростно смотря в глаза. Влад улыбнулся:
- Я не хочу.
Даня втянул воздух сквозь стиснутые зубы, а потом быстрым движением положил ладонь на его пах, и глаза стали просто огромными. Ничего. Ни следа ответного желания. Но… Влад качнулся вперед и шепнул, почти касаясь губами его щеки:
- Ты меня сегодня не возбуждаешь.
Улыбка, которая змеилась на его губах, усмешка, звучащая в каждом слове, заставила Даню забыть обо всем. Бешенство, забытая было ревность, не получившее разрядки возбуждение…
- О, да, конечно! Этот нищий официант возбуждает тебя гораздо больше! - он не кричал. Нет, он говорил тихо, но четко, ослепленный одним желанием – принести Владу боль, ударить так, чтобы ушла из его глаз эта усмешка. – Шлюха за четыре тысячи! Не думал, что ты клюнешь на такую дешевку! – Даня замолчал, захлебнувшись воздухом. Горящие яростью глаза не отрывались от лица Влада. Хоть что-нибудь! Ну, хоть какая-нибудь эмоция! Влад с пару секунд спокойно изучал его искаженное лицо, а потом потянулся за бумажником. Небрежным жестом вытащил из него четыре тысячные бумажки и засунул их Дане в карман. Улыбнулся растерянности и непониманию, засветившихся в его глазах, а потом повернулся спиной и, бросив короткое «я хочу домой», сел в машину.
Даня на автомате устроился на водительском сидении и завел мотор. Мыслей не было вообще никаких.
 4. 
День выдался теплым. Не жарким и душным, а именно теплым. Клим сидел на скамейке в маленьком парке возле здания офиса и кормил голубей. Отрывал маленькие кусочки от уже подсохшей булочки и бросал их птицам, лениво думая о том, что Никита убил бы его за это. Еще бы… Эта булочка была обедом Клима, а он, вместо того, чтобы съесть ее сам, скармливал голубям. Никита… В последние дни он стал странным. Слишком веселым. Неестественно-веселым. Радовался жизни, шутил, сам же и смеялся над своими шутками. Словно… Словно пытался заставить себя поверить в то, что в его жизни все в порядке. Вот только всё это больше напоминало истерику. Внутреннюю, затяжную. И Клим не знал, как ему помочь, как вытащить ее наружу. Ведь чем дольше она будет бесноваться внутри Никиты, тем страшнее потом будет взрыв. Клим больше всего боялся, что его не окажется рядом с Никитой в этот момент, что не сможет помочь справиться с ней. Клим боялся за Никиту, боялся его потерять. Единственного человека, который понимал его и который в нем нуждался. Раньше… Раньше Клим никогда ни о ком не заботился. Но заботиться о Никите было приятно и почему-то тепло. Заваривать ему чай по утрам, будить его, следить за тем, чтобы он взял с собой зонт и не забыл ключи. Все эти мелочи согревали душу, создавали иллюзию нормальной жизни. Со стороны это, наверное, странно смотрелось. Но вот на что Климу было всегда плевать, так это на косые взгляды и чужое мнение. Им не понять. Что можно обнять человека только потому, что хочется почувствовать его рядом. Поцеловать его в лоб или щеку потому, что когда-то тебя так на ночь целовала мама, и тебе хочется передать ему это ощущение материнской заботы. Им не понять…
Клим вздохнул и, кинув последний кусочек булочки, откинулся на спинку скамейки, выпрямляясь. Так бы и просидел здесь весь день, но обеденный перерыв заканчивался через двадцать минут, а это значит, что через пятнадцать минут ему надо будет покинуть этот парк. Клим закинул руки за голову, сцепив пальцы на затылке, и принялся лениво оглядывать гуляющих вокруг маленького фонтана мам с колясками. Сердце привычно защемило, и Клим поморщился. Мысль о семье, своей семье возникала все чаще. Жена, ребенок. Никита всегда говорил, что это для него нечто очень далекое и чужое. А вот Клим вполне мог себе это представить. Дом, детский смех, очередная «мыльная опера» в телевизоре и запах сдобы. А еще… Скандалы, истерики, жалобы и обвинения. Клим нахмурился и мотнул головой, словно отметая все это. Пока… Пока его семья – это Никита. И даже если Климу суждено всю жизнь прожить рядом с ним, он об этом не пожалеет. Хотя бы потому, что ни одна женщина не сможет понять его так, как понимает Никита.
- Дядя… Вы мне не поможете?
Клим оторвал затуманенный взгляд от фонтана и перевел его на стоящего рядом с ним мальчика лет девяти. Симпатичное лицо было усыпано веснушками, а сквозь густые ресницы блестели глаза. Клим улыбнулся:
- Что случилось?
Мальчик кивнул куда-то себе за спину:
- Я хотел запустить воздушного змея и не удержал. Он улетел, а потом запутался. Я не могу его достать. Папа меня наругает, - он шмыгнул носом. – Помогите, а? Пожалуйста…
Клим покосился на часы и со вздохом поднялся, глядя на кусты, в которые придется лезть.
- Ладно, веди, - он кивнул в сторону кустов и пошел за мальчиком, расстегивая на ходу ветровку, чтобы не испачкать и не порвать.
Кусты сомкнулись за спиной, и сразу стало темнее и холоднее. Мальчик ловко миновал пару особо неприятных веток и остановился, указывая Климу на что-то:
- Вот, вот он. Вы его снимете?
Клим вытянул голову и действительно увидел среди листвы что-то яркое. Оглядел куст, пытаясь понять, с какой стороны лучше подступиться, где веток поменьше.
- Подержи, - он протянул свою ветровку мальчику и, когда тот взял ее, осторожно полез в куст, раздвигая, расплетая ветки. Змей находился невысоко над землей, но в самой гуще. И как он, интересно, туда попал? Ветер его сюда принести не мог: змей застрял бы гораздо выше, в ветках деревьев. А чтобы он оказался здесь, это надо было специально его сюда принести. Клим нахмурился, по спине пробежал холодок. Стараясь не делать резких движений, чтобы не получить веткой в глаз, Клим развернулся, ища глазами мальчика. Его нигде не было. Как и ветровки Клима, которую он дал ему подержать. Грязно выругавшись, Клим рванулся назад, вон из куста. Споткнулся о корень и чуть не упал, в последнюю секунду схватившись за ветку. Остановился, снова обретая равновесие, и разжал пальцы. Ветка тут же хлестнула его по щеке. Клим дернулся, рука взметнулась к лицу, ощупывая мгновенно вздувшийся след. Черт… Но хоть не до крови. Клим снова выругался и провел ладонью по волосам, приводя их в порядок и проверяя на наличие веточек и листочков. Бежать за мальчиком уже поздно. Зато нужно бежать на работу потому, что обеденный перерыв почти закончился.
Из рук валилось все, начиная от скрепок и кончая сервером, которому он задал такие параметры для поиска, что тот предпочел тихо зависнуть, нежели что-то искать по запросу. Ругая себя последними словами за ротозейство, Клим тихо грыз уже второй карандаш. Жаль, ветровка была еще хорошая. Ладно, придётся ходить по улицам быстрее, чтобы не замерзнуть. Ник, правда, ругаться будет. Хотя нет, не будет. Он пожалеет, а потом попытается всунуть Климу свою ветровку, хотя мерзнет всегда гораздо сильнее. А потом еще и обидится, когда Клим откажется. Клим тихо зарычал про себя. Дурак, ой, дурак… Попасться, как мальчишка. Хорошо хоть, что в карманах ветровки ничего серьезного не было.
- Клим? – рядом со столом возник молоденький курьер, переминаясь с ноги на ногу. – Тут… к тебе пришли… - он кивнул за спину Клима и буквально испарился. Клим развернулся в кресле и напрягся, разглядев полицейскую форму на своих «гостях».
- Я могу вам чем-то помочь? – под любопытными взглядами сотрудников, побросавших свои дела и смотревших на него, он чувствовал себя очень неуютно.
- Это ваша куртка? – тот полицейский, который выглядел постарше, шагнул к Климу и жестом фокусника извлек из-за спины его ветровку.
На лицо Клима легла тень. Сердце начало играть марш, а сознание пыталось найти выход. Отказаться бы от ветровки, но весь офис мгновенно уличит его во лжи.
- Моя, - произнося это, Клим чувствовал себя так, словно собирался подняться на эшафот. Хотя с чего бы? Он же ничего не совершил!
- Тогда я попрошу вас пройти с нами, - представитель органов плотоядно улыбнулся, глядя на его залепленную пластырем щеку,– мы должны задать вам пару вопросов.