Что нужно женщине
Стюарт не мог оторвать взгляда от Шарлотты. Она надела платье из красного шелка с глубоким декольте. Покрой платья выгодно подчеркивал все достоинства ее фигуры. Шею же украшали нитки жемчуга, а темные локоны были подняты вверх и заколоты шпильками, тоже украшенными жемчужинами.
Остановившись перед Стюартом, Шарлотта проговорила с коварной улыбкой:
– Мистер Дрейк, разве вы не знаете, что неприлично смотреть на женщину так пристально, как вы.
Стюарт захлопал ресницами.
– А я… Я смотрел на вас слишком пристально? Ах, простите…
– Охотно прощаю. Полагаю, мне следует вас простить, потому что именно такого эффекта мы с вами и хотим добиться. Ведь мы хотим, чтобы все нас заметили, не правда ли?
– Вас заметят в любом случае, – ответил Стюарт, и он нисколько не покривил душой.
Разумеется, он прекрасно понимал, что Шарлотта – необыкновенно привлекательная женщина. И именно он подал ей мысль выйти в свет, чтобы все ее заметили. Но нельзя же быть настолько элегантной, соблазнительной, очаровательной! А может все дело не в Шарлотте, a в нем самом? Стюарт все чаще ловил себя на мысли, что неравнодушен к этой женщине…
Он накинул Шарлотте на плечи бархатный плащ и она одарила его очаровательной улыбкой еще сильнее распалившей желание. Все свидетельствовало о том, что ему предстояло провести захватывающий, вечер.
Стюарт намеревался принять приглашение присоединиться к герцогу Уэру в его ложе, одной из самых заметных в Королевском оперном театре. Он сообщил Шарлотте, что уже поделился с другом своими планами и возлагает на этот вечер особые надежды. Когда они прибыли в оперу, Стюарт сразу повел Шарлотту в ложу к герцогу.
В ложе она тотчас же заняла место впереди и даже пододвинулась ближе к перилам и наклонилась, так что любому, кто бросал на нее взгляд, открывалось интригующее зрелище ее низкого декольте. Стюарт сел рядом с ней, а она, не теряя времени даром, взяла театральный бинокль и стала внимательно рассматривать зрителей.
– Мистер Дрейк, у вас есть какие-нибудь предположения? Где может находиться похититель, если, конечно, он существует?
Стюарт взял у нее бинокль.
– Совершенно не обязательно, что он сам сюда придет, хотя, разумеется, это было бы нам на руку. Нам нужно, чтобы все сплетники увидели нас с вами вместе, и мы этого непременно добьемся.
Шарлотта выхватила бинокль из рук спутника.
– Значит, вы сомневаетесь, что сегодня он – здесь?
– Кто знает? Славное не это. Главное, чтобы все узнали, что ты в Лондоне.
Шарлотта нахмурилась.
– Подавайте предположим, он часто посещает оперу, – сказала она. – И предположим, что именно сегодня он здесь. Как же нам его узнать? – Шарлотта отвернулась от Стюарта и снова поднесла бинокль к глазам.
Может, она допустила ошибку, решив приехать в оперу? Нет, едва ли. Даже если злоумышленника здесь нет, ее, Шарлотту, непременно заметят. И они с Дрейком действительно привлекали внимание. Вскоре Шарлотта увидела, что многие женщины, поглядывая на них, перешептываются. Мужчина же, сидевший в соседней ложе, откровенно на нее таращился, и его соседка, время от времени поглядывая на Шарлотту, что-то шептала ему на ухо. Да, ее многие заметили: причем некоторые смотрели на нее с любопытством, другие – с презрением. Шарлотта прекрасно осознавала, какое впечатление производила, – но ведь она приехала сюда именно с этой целью, то есть намеренно желала вызвать интерес у окружающих.
Отложив бинокль в сторону, она спросила:
– Что будем делать теперь?
– Надеюсь, наслаждаться музыкой.
– Вы любите оперу?
– Наверное. Честно говоря, я впервые оказался в оперном театре.
– Впервые?
Стюарт разглядывал людей в партере.
– Да, впервые, Не все же такие меломаны, как вы, дорогая моя.
– Но ведь оперный театр расположен в самом центре Лондона, – заметила Шарлотта. – И полагаю, он находится здесь уже много лет.
Стюарт изобразил крайнее удивление:
– Разве? Кто бы мог подумать?
Укоризненно покачав головой, Шарлотта спросила:
– Какие же развлечения вы предпочитаете, мистер Дрейк?
Он взглянул на Шарлотту с такой красноречивой улыбкой, что у нее тут же отпало желание продолжать расспросы.
– Нет, я не хочу об этом слышать. Пожалуйста, ничего не говорите мне об этом.
– Не буду. В таких случаях я всегда предпочитал действовать, а не рассуждать. – Он снова улыбнулся, и его голубые глаза заблестели.
Шарлотта почувствовала себя ужасно неловко. Оказалось, что достаточно всего лишь нескольких слов Дрейка, чтобы ее охватило желание. Что же с ней будет, если он и впрямь перейдет к действиям? Пытаясь скрыть свое смущение, она проговорила:
– Впервые я посетила оперу в Венеции. В театре яблоку было негде упасть. Но никто не обращал на сцену внимания, пока не началась увертюра и не прозвучала первая ария. Когда же на сцену вышла примадонна, зал затих и затаил дыхание. Никогда не слышала, чтобы кто-то пел так красиво. Наверное, так поют только ангелы в раю. Певица заставила весь зал плакать вместе с ней и смеяться. И любить ее всем сердцем. С того самого дня мне хотелось видеть ее и слышать снова и снова. И я не пропускала ни одного оперного спектакля, где звучало ее великолепное сопрано. – Шарлотта умолкла, вспоминая, как очаровало ее тогда мастерство певицы, как покорила ее сердце страсти, которой была наполнена музыка.
Она бросила взгляд в сторону сцены, где занавес еще не поднимали. Лючия рассказывала ей, что за кулисами мгновения перед тем, как поднимут занавес, можно сравнить с ожиданием возлюбленного – это волнение и душевный подъем, смешанные с радостным предвкушением. Шарлотта не забывала ни на секунду о том, что рядом с ней – Стюарт, необыкновенно привлекательный в своем строгом вечернем костюме. Она ощущала сейчас все то, что так красочно описывала Лючия, – и восторг, и предвкушение счастья. Нет-нет, она не должна поддаваться на его чары. Будь здесь Лючия, она не преминула бы заметить: тот факт, что она, Шарлотта, оказалась рядом с Дрейком в день, когда он впервые слушает оперу, – очень доброе предзнаменование. Шарлотта гадала: растрогает ли его сердце оперная музыка, подействует ли на него так же сильно, как действует на нее?
– Вы рассказывали о своей подруге синьоре да Понте? – неожиданно спросил Стюарт.
Шарлотта вздрогнула и попыталась выбросить из головы мысли о возлюбленных и добрых предзнаменованиях.
– Да, о ней. Я никогда не слышала, чтобы кто-то пел так же бесподобно, как она.
– А теперь она уже не выступает на сцене?
– Нет. – Дрейк больше ничего не сказал, но Шарлотте почему-то захотелось рассказать ему, почему больше не поет Лючия. – Видите ли, это я во всем виновата. Я представила ей, одного из компаньонов моего мужа, и он в тот же миг потерял от нее голову. Чтобы расположить ее к себе, он подарил ей турецкий табак, и тогда потеряла голову она – от табака. Она очень быстро пристрастилась к табаку, в результате почти утратила голос. А другие певицы, более молодые, конечно же, воспользовались этим и отобрали у нее главные роли. Отправляясь в Англию после, смерти брата, я пригласила ее составить мне компанию, и Лючия согласилась – думаю, она хотела уйти со сцены, пока ее еще не забыли. – Стюарт по-прежнему молчал, и Шарлотта, решив сменить тему, добавила. – Расположение нашей ложи идеально подходит для наших целей. На нас уже многие обратили внимание.
Стюарт с усмешкой кивнул:
– Дорогая, на вас нельзя не обратить внимание – где бы вы ни сидели.
Молча подав плечами, Шарлотта откинулась на спинку сиденья.
– Что же касается вашей подруги, то вы не виноваты в том, что она пристрастилась к табаку, – продолжал Стюарт. – Ведь она могла бы и не курить, не так ли?
Шарлотта раскрыла веер. Немного, помолчав, ответила:
– Дело совсем не в том, мучают меня угрызения совести или нет. Просто мне очень жаль, что так случилось. Разве вы сами никогда не сожалели о непредвиденных последствиях ваших поступков?