Певчая: Ярость (ЛП)

— Ты говорил, что она русалка?
— Это термин обычных людей, — сказал Габриэль. — Те, кто читал великого Парацельса, назвали бы ее элементалем воды.
— Ундиной, — кивнул сэр Барнаби.
— Или нимфой, — поправил шляпу сэр Самюэль. — В моем издании термин перевели так.
Капитан Эллис и доктор были в смятении. Как и король с адмиралом.
— Или можно просто назвать ее русалкой, — спокойно сказал Нат, — и тогда нас поймут и те, кто не читал Парацельса.
— Можно и так сказать, — согласился Пенебригг, но я даже в тусклом свете видела, что Габриэль недоволен. Он недолюбливал Ната.
— Я предпочитаю терминологию Парацельса, — сказал Габриэль в манере аристократа. — Все же он первый посмотрел на все с точки зрения науки, чтобы понять, что каждой из четырех великих стихий принадлежит дух…
— Ундины воды, саламандры огня, гномы земли и сильфы ветра, — сказал Нат.
Габриэль удивленно вскинул бровь.
— Так ты читал его.
— Да. Интересная теория, — сказал Нат. — Но мало доказательств.
Габриэль был готов спорить дальше, но сэр Барнаби вмешался с вопросом к доктору.
— Скажите, долго она может так сидеть под водой?
— Дольше человека, — худощавый и сутулый доктор Верни сверился с тетрадью. — Мы засекали время, Максимом был семнадцать минут и двадцать секунд. Но это было раньше. Сейчас периоды стали короче.
— Да, — Дипс сверился с часами. — Последний раз был всего четыре минуты и тридцать шесть секунд.
— Интересно, — сэр Барнаби склонился на трости, чтобы разглядеть существо. — Думаете, она ослабевает?
Когда я впервые встретила сэра Барнаби и его коллег, они смотрели на меня так же, как на диковинку, которую нужно проверить. Мне стало не по себе.
— Если так, — сказала я, — то, возможно, из-за плотно затянутых веревок.
— Плотно? — король нахмурился. — Вы так думаете, капитан Эллис?
Капитан покраснел от одной мысли.
— Если мы их ослабим, она выскочит из бочки в море, и мы снова будем в опасности. Она — убийца.
— Как она на вас напала? — спросила я.
— Она пыталась разбить нас, — капитан Эллин. — Она и ее родичи. И если бы лорд Уолбрук не мыслил быстро, у них бы вышло.
— Родичи? То есть, русалка была не одна? — спросил Пенебригг.
— Я видел троих, — сказал доктор Верни.
— Я тоже, — отозвался капитан Эллис.
— Возле устья Темзы? — спросил адмирал. — Опасное место во все времена, с отмелями и странными течениями. Там нельзя проходить неопытным.
— Да, милорд, — капитан Эллис повернулся ко мне и сказал. — Я могу показать потом место на карте, если хотите.
— Когда это случилось? — спросила я.
— Утром после рассвета, — голос капитана стал мрачным. — Я вел корабль, мои лучшие ребята помогали. И тут мы услышали пение.
— Я тоже слышал, — сказал доктор. — Изысканная музыка, я такую никогда не слышал, — он робко посмотрел на меня. — Хотя я никогда не слышал Певчую.
— Они не похожи, — убедил его Нат. — Песни Певчей для наших ушей звучат жутко.
Норри всегда говорила, что они звучат зловеще. Но я не знала, как считал Нат.
— Но песни русалок невероятно красивы, — продолжил Нат. — Сводят людей с ума. Это она и начала делать с нами.
— С тобой тоже? — спросил Пенебригг.
— Мне повезло быть под палубой, когда это началось, так что я едва слышал, — сказал Нат. — Только когда в соседней каюте закричали про русалок, я выглянул в иллюминатор. Когда я увидел их, я вспомнил историю Улисса и сирен из той книги, по которой вы меня учили латыни.
— Правда? — обрадовался Пенебригг.
Нат кивнул.
— Хорошо, что вспомнил. У меня не было при себе воска, как было у людей Улисса, но шерсть из подушки подошла, пришлось разорвать ее. Я кричал остальным под палубой заткнуть уши, а потом взбежал на палубу и заткнул уши капитану и тем, кого успел найти. Многие быстро пришли в себя, повернули корабль, а я бросился за русалками с помощью доктора Верни и нескольких остальных.
— Одна из них была у берега, а другие — у кормы, — сказал доктор Верни. — Мы бросали гарпуны и попали по одной. Другую поймали сетью.
— Втащив ее на борт, мы заткнули ей рот, — сказал капитан Эллис. — А потом пришлось думать, как ее хранить.
— Мы хотели, чтобы вы увидели ее, — сказал Нат королю, — но я боялся, что она умрет, если мы будем держать ее без воды. Так что мы наполнили бочку морской водой.
— Хорошая мысль, — сказал Пенебригг.
— Первую бочку она перевернула, борясь, так что пришлось ее связать…
— Это была скользкая работа, — добавил доктор Верни. — Она была как угорь…
Пока они говорили, русалка вынырнула за воздухом. Ее взгляд был опущен, веки были красными и опухшими, словно она плакала.
Уловка или иллюзия. Но то, что я видела, было не иллюзией точно: серый кляп в ее рту, точки ярко-красной крови там, где веревка оцарапала ее щеки.
Их можно было ранить, как и нас.
— Три минуты и сорок восемь секунд, — Дипс закрыл часы.
— Невероятно, — сказал сэр Барнаби, доктор сделал запись в тетради. Никто не замечал кровь.
Нат напротив меня сказал:
— Некоторые хотели убить ее, но мы им не позволили.
— Правильно, — сказал сэр Барнаби. — Лучше изучить ее, пока можно. Представьте, что мы можем узнать. Никто еще не экспериментировал с живой русалкой.
Я сжала кулаки. Она пыталась утопить корабль. Она пыталась убить их. Но мне все равно было плохо. Что за эксперименты задумывал сэр Барнаби?
— Я не это имел в виду, сэр Барнаби, — сказал Нат.
Я была рада слышать это, но радость угасла, когда Нат продолжил:
— Я хотел попытаться поговорить с ней, — он посмотрел на меня поверх головы русалки, ведя себя бесстрастно. — Может, тебе удастся узнать ее мотивы, узнать, задумали ли русалки другие нападения.
— Отличная мысль, — сказал король.
Я смотрела на кровоточащее лицо русалки.
— Вы хотите, чтобы я допросила ее?
— Да, — сказал Нат.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ:
СЕСТРЫ ПОД КОЖЕЙ
Русалка подняла голову и посмотрела на меня бледными морскими глазами. Она нас понимала?
— Я не знаю, с чего начать, — сказала я Нату и королю. — Даже без кляпа…
— Кляп останется, — капитан Эллис скрестил руки. — Она уже достаточно навредила. Двое из моей команды все еще не пришли в себя. Я не буду рисковать остальными.
— Похоже, шерсть лучше всего защитила от звука, — объяснил доктор Верни. — Или те ребята были уязвимее остальных. Но мы не можем позволить русалке снова петь.
— Не на корабле, — сказал Нат. — Я предлагаю перенести ее в бочке в подвал Гринвича. Она не сможет там сильно навредить, даже если убрать кляп.
Поднимался ветер. Я ощущала, как «Дорсет» раскачивается подо мной. Русалка тоже это ощущала. Она повернула голову в сторону ветра, ее хвостовой плавник двигался в воде.
— Уверен, что она потерпит перемещение? — с сомнением спросила я. — Она выглядит нездоровой, как по мне.
— Согласен, — доктор Верни посмотрел на свою книгу записей. — Судя по собранной информации, она быстро слабеет. Перемещение может убить ее.
— Мы не можем этого позволить, — сказал сэр Самюэль. — Иначе мы ничего не узнаем.
— Верно, — встревожился король. — Певчая, есть другой вариант? Есть другой способ узнать ее намерения?
Русалка все еще смотрела на меня. Одного взгляда в эти морские глаза хватало, чтобы я поняла, что откуда-то знаю ее, что мы — сестры под кожей…
Но это было воображение.
— Я не могу читать ее разум без лунного шиповника, — сказала я. — А у нас его нет, — последний флакон был уничтожен при всем Совете в прошлом году.
Пенебригг успокаивающе ответил:
— Не переживай, дорогуша. Должен быть другой способ.
— Да, — сэр Барнаби окинул русалку взглядом. — Если бы мы могли сделать так, чтобы она могла говорить, но не петь, то получилось бы что-нибудь узнать от нее. Может, если поэкспериментировать с ее связками…