Завидный жених

— О! А вы… вы на самом деле с ней спали?
— Собирался. Но меня вовремя выследили. Я вылетел из Сан-Пьетро первым же рейсом. Когда брат вернулся с охоты, для него сочинили целую историю. Ему сказали, что я серьезно влюбился в замужнюю женщину из числа придворных и меня отправили подальше ради моей же собственной безопасности. Как вы, возможно, знаете, у меня на родине убийство неверной жены и ее любовника карается не слишком строго. У нас сильны католические традиции. Кроме того, княжество Сан-Пьетро довольно долгое время находилось под властью мусульман…
— Понятно, — кивнула Гейл. — Однако ваша любовь, насколько я понимаю, была взаимной?
— Да. Эмилия любила меня так же, как я ее. По крайней мере, я так думал. Но через несколько дней после моей ссылки она обвенчалась с Виктором, а потом родила ему сына. Судя по доходящим до меня сведениям, они счастливы вместе.
— Ты все еще любишь ее? — спросила Гейл.
— Какое тебе дело? — Он пристально посмотрел на нее.
Она пожала плечами. Действительно, какое ей дело?
— Мне просто любопытно. Возможно, именно из-за той истории ты до сих пор не женат. При твоем образе жизни здесь, в загородном поместье, тебе лучше подошла бы жена, чем бесчисленная вереница… так скажем… временных спутниц.
— Ага, значит, тебе все-таки хоть немного известно о моей репутации.
— Меня предупреждали…
— Предупреждали? Какое занятное слове! Предупреждали. Однако в данном случае слово очень уместное. Тебе стоило прислушаться к словам человека, который тебя предупреждал. По-моему, это был Луи. Нет, не пытайся отрицать, милая моя Гейл. Он — единственный, кто решился бы на такое. Но, чтобы ответить на твой предыдущий вопрос, я скажу: да, я очень ее любил. Любил больше жизни. Я готов был все поставить на карту — даже умереть — лишь бы быть с ней. Я очень страстный, увлекающийся человек, сегодня у тебя будет возможность убедиться в этом… — О, как тихо он произнес последние слова!
Гейл молча смотрела на него. Он тоже посмотрел ей в лицо. В черных его глазах горел огонь. Но был ли то огонь, который разожгла она, или же для его сексуального помешательства имелись и другие причины?
— Может… я чем-то напоминаю тебе Эмилию? — спросила Гейл.
Пока она ждала ответа, во рту у нее все пересохло.
Марио не спеша оглядел ее с головы до ног, потом с ног до головы. Она невольно вздрогнула.
— Нисколько.
Гейл показалось, что он слегка охрип.
— Пойдем, — внезапно сказал принц и снова схватил ее за руку. — Что было, то прошло. Верь мне, когда я говорю, что больше ничего к ней не чувствую.
Верится с трудом, думала Гейл, пока он довольно грубо тащил ее по коридору. Его прошлое производит на него такое же сильное впечатление, как ее прошлое — на нее. Становится понятным, почему он выложил за нее такие огромные деньги. Все дело в том, что в прошлом если его не отвергли, то не дали ему женщину, которую он страстно возжелал. На этот раз принц решил, что ничто ему не помешает удовлетворить свою страсть. Скорее всего, им сейчас движет не любовь, но все равно мощная сила. Гейл чувствовала ее кожей, словно от его руки к ней передавался электрический разряд, отчего желудок у нее сжимался, а сердце готово было выскочить из груди.
Марио почти подтащил ее к двери с правой стороны. На лице у него застыло угрюмое и решительное выражение. Он потянулся к медной ручке, повернул ее, толкнул дверь и нетерпеливым жестом пригласил Гейл войти. Она вошла, заранее напрягшись, однако увиденное совершенно поразило ее.
— Здесь будет твоя спальня, пока ты у меня в гостях, — сухо заявил принц, шагая по бледно-розовому ковру к двойным застекленным дверям, выходящим на очередную крытую веранду. Когда он распахнул двери, в комнату ворвался теплый ветерок, который раздул прозрачный газовый полог, натянутый над белой кроватью с четырьмя столбиками.
Гейл молча смотрела на красивую кровать с розовым кружевным одеялом и такими же подушками, Совершенно невозможно вообразить в такой постели себя и принца. Эта постель создана для романтических грез и невинных ласк, для мягкости и нежности, а вовсе не для того, что должно произойти между ними в ближайшие пять дней.
Она не строила иллюзий. Их близость не будет отличаться ни романтикой, ни невинностью, а уж о нежности и мягкости и говорить не придется.
— Та дверь ведет в твою гардеробную и ванную. — Марио указал на дверь слева от изголовья кровати. — Уверен, там ты найдешь все, что тебе может понадобиться. А эта дверь… ведет на мою половину. — Он подошел к двери посередине противоположной стены и рывком распахнул ее.
Гейл едва не расхохоталась. Ну конечно! Какая же она дура! Принц привел ее вовсе не в свою спальню. Здесь место отдыха, а не обитель греха и соблазна. Несомненно, в его спальне кровать куда шире, да и прочие аксессуары наверняка призваны отвечать его прихотливым и изощренным эротическим представлениям.
— Через полчаса я жду тебя в соответствующем наряде у себя, — отрывисто сказал он. И, торопливо склонив свою темную красивую голову, повернулся и вышел.
Гейл посмотрела ему вслед. Она было начала жалеть его, выслушав печальную историю его утраченной любви, но теперь… Да, он, видимо, заметил ее сочувствие и решил, что настала пора наверстать упущенное.
Надо же — «в соответствующем наряде»! — мысленно хмыкнула она, поворачиваясь и чуть ли не бегом направляясь в комнату, которую он назвал гардеробной.
Обе ее дорожные сумки уже стояли на глубоких полках. Гейл резко расстегнула «молнию», вынула то, что считала уместным надеть на ночь, и прошла дальше.
Ванная оказалась под стать спальне. Белый кафель, розовые аксессуары, серебряные краны. Над выложенным белым же кафелем туалетным столиком — вместительный шкафчик с зеркальной дверцей в серебряной раме. Внутри шкафчика стояли бесчисленные флаконы разнообразных шампуней, кремов и притираний.
Огромная гидромассажная ванна занимала целый угол комнаты. В другом углу располагалась душевая кабина, а в третьем углу находились унитаз и биде. Но, в отличие от других таких же первоклассно оснащенных ванных комнат, в этой имелось несколько полотенцесушителей, на которых висело множество пушистых розовых полотенец. Здесь находилась и корзина для грязного белья. На ее крышке было написано, что брошенную сюда одежду постирают, погладят и вернут в тот же день.
Вот так и балуют гостей!
Что ж, она воспользуется этой роскошью, подумала Гейл, вскрывая пакетик и надевая на голову шапочку для душа. Тот, кто может себе позволить выложить пятьдесят миллионов за то, чтобы спать с приглянувшейся ему женщиной, — безусловно, человек небедный. И все же… секс можно купить, но любовь — никогда!
Сейчас принцу нужна не любовь. Совершенно ясно: сердце его по-прежнему на родине, в княжестве Сан-Пьетро, и принадлежит оно жене его брата. А в груди у него камень вместо сердца. Не надо быть гением, чтобы догадаться: то, что он хочет от женщин, которых привозит сюда, не имеет ничего общего с любовью.
— В соответствующем наряде, значит? — со смешком повторила она уже вслух, раздеваясь и швыряя все, что на ней было, в корзину. Встав под душ, она намылилась с ног до головы парфюмированным гелем, который нашла на полочке за зеркалом. Потом пустила струю холодной воды и стояла под ней, пока ее не пробила дрожь. Однако остудить собственный пыл ей не удалось. Набухшая грудь и затвердевшие соски недвусмысленно сказали ей об этом. Гейл мысленно обругала себя.
Хотя… От холода ведь соски твердеют, как от возбуждения! Как она забыла? Ведь ей однажды уже приходилось прибегать к такой уловке во время фотосъемок, чтобы выглядеть на снимке более соблазнительной.
Она досуха растерлась полотенцем, жалея, что призвалась принцу в своем равнодушии к сексу. Насколько все было бы проще, если бы он с самого начала считал ее развратной потаскухой! А так… он может подумать, будто она своей холодностью бросает ему вызов.
Все равно. Нельзя позволить ему чувствовать себя победителем, который искусно, пользуясь всеми своими навыками, соблазнил ее. Раз уж ничего нельзя поделать и он так ее заводит, придется брать инициативу в свои руки!