Оружейник (СИ)
— Увы, боги создали нас всех неодинаковыми, а значит — неравными. Это данность, смысла протестовать против нее я не вижу.
Роктис хихикнула:
— Ты ничего не докажешь высшему эльфу, душенька.
Йонгас скрестил руки на груди:
— А мне и не надо ничего доказывать. Кому неймется — пусть доказывает серым гоблинам.
— Знаете, мне кажется, король в чем-то прав, — сказал Данила. — Вы ведете себя, как парочка склочных детишек. Прервали рассказ о враге, чтобы поругаться друг с другом, в то время как серая чума все ближе и ближе. Мы все, полагаю, вряд ли подружимся, но раз нас угораздило оказаться в одной передряге — может, отложите свои прения на потом и сосредоточитесь на насущных проблемах?
Йонгас согласился и продолжил лекцию.
На границе с Арлансией гоблины внезапно изменили свою политику по отношению к завоеванным территориям. Местных жителей начали сгонять в концентрационные лагеря для использования в качестве рабов на различного рода работах. В то же время разведчики-эльфы, оставшиеся в тархалонских лесах после массового исхода своих общин из Тархалона, сообщали, что и Модеш, и восточная часть Тархалона в буквальном смысле слова обезлюдели. Захватчики выжигали все, истребляя человеческое население полностью, лишь молодых и детей угоняли, чтобы использовать в пищу.
Вскоре двадцатитысячная армия серой чумы вторглась в Арлансию, разгромила армию покойного короля и опустошила восточные области. Одновременно с этим из Тархалона выдвинулись экспедиционные корпуса на север и юг, но на севере застряли в бескрайних эльфийских лесах, где длинноухие при поддержке местных людских княжеств неплохо держали оборону, на юге же кампания против орков обернулась для гоблинов крахом, причем во второй раз. Впервые они попытались вторгнуться в степи сразу после уничтожения Модеша и понесли потери. Вторая попытка закончилась с тем же итогом: гоблины учли ошибки, но и орки, как оказалось, тоже не лаптем щи хлебали.
— Почему бы не попросить помощи у орков? — спросил Данила, — ведь враг же общий.
— Их возможности не так велики, как кажется, глядя на них. В открытом бою орки неудержимы и способны небольшим отрядом разбить многократно превосходящую армию, но это очень малочисленный народ. Орки живут долго, рождаются редко, взрослеют медленно. При этом они не умеют вести затяжные войны и осады. Их налеты на вражеские территории и города молниеносны, атаки быстротечны. В своих бескрайних сухих степях они непобедимы, их нельзя завоевать, потому что у них нет городов, орочий клан снимается со стоянки за час и уходит, оставляя только воинов. Воины нескольких кланов, объединяясь в одну орду, превращаются в очень грозную и подвижную силу, которая навязывает непрошенным гостям войну по своим правилам. Орки опасны даже поодиночке, случай, когда сорокатысячное войско Тархалона было уничтожено до последнего человека шестью молодыми орками, вообще стал легендарным, но за пределами родных степей они не так сильны…
— Сорок тысяч — вшестером?!! — не поверил ушам Данила.
— Так об этом говорят сами орки, но учитывая, что они никогда не лгут, я не сомневаюсь в правдивости рассказов. На самом деле, там битвы не было как таковой. Тархалон, да и все соседи тоже, давно облизывался на золотые залежи в землях орков, но сами орки чтят золото как святыни. Когда небесный дракон Солнце схватился с двумя другими драконами-лунами, капли его крови падали на землю и застывали. Так что добывать золото на своей территории они не позволяют, но желающих всегда много. Когда экспедиция из Тархалона вторглась в степи, поблизости находился лишь один клан, воины которого участвовали в войне орды с Модешом. Клан ушел вглубь степей, оставив для разведки шестерых молодых воинов, проще говоря, подростков. Орки, действуя хитростью, создали впечатление, что вокруг тархалонцев смыкается окружение, и выманили их поглубже в степи. Тем временем по следам армии шли несколько девушек — они так же выносливы, как и мужчины — и отравляли все колодцы, это стандартный прием орков.
На ночь армия образовывала оборонительный круг из обоза, и их смертельной ошибкой было ставить телеги-бочки в этот круг. Выманив врага достаточно далеко, орки ночью предприняли атаку, целью были именно бочки. Они проламывали их одним ударом топора и под градом стрел бежали к следующей. После боя выжили лишь двое орков из шести, но тархалонцы остались без воды, после чего жара сделала все остальное. Из похода не вернулся ни один человек, и долгое время никто даже не знал, какая судьба постигла армию.
Что же до серой чумы, то первое сражение с орками закончилось для нее полным разгромом, потери — восемь тысяч гоблинов и падших орков. Орки потеряли около двухсот воинов, в основном, от нечестивого оружия, для них это очень ощутимые потери. Потому приграничные кланы ушли вглубь степей, а орда, разделившись, долго водила вторую экспедицию кругами, не вступая в сражение. Когда гоблины решили устроить облаву — разделили свои силы на отряды. Орки этим воспользовались, так что обратно гоблины вернулись с потерями и без своих безмозглых союзников. В целом, второй поход закончился для серых неудачей, но потери сторон были невелики. И вот теперь орки пытаются решить, как воевать дальше, а один вождь собрал жадных до славы добровольцев и теперь выжидает на самой границе, смотрит, как мы будем действовать. Ну а если там появятся небольшие отряды врага — их ждет неприятная встреча. Словом, если у нас будет стоящий план — орки нам помогут, во-первых, потому что враг общий, во-вторых, потому что у нас добрососедские отношения, но вступать в полномасштабную войну и платить за нас дорогую цену кровью они не станут.
Когда карета подъехала к дворцу, произошел небольшой инцидент. У ворот собралась группа людей, хорошо, насколько мог судить Данила, одетых, и как только они заметили карету — сразу же выстроились в ожидании в два ряда. Однако их очень удивило, что из экипажа вышел Данила, в сопровождении Йонгаса, Роктис и Гаскулла. Со всех сторон посыпались вопросы: а где же король?
— Если б вы были нужны королю — знали бы, где он! — отрезал Йонгас.
Вернувшись в свои апартаменты — спальная комната и своеобразный «тамбур» охранника — инженер поужинал, благо, первый раз за день накормили хорошо и вкусно, и лег спать. Правда, выспаться снова не дали.
Посреди ночи его разбудили стуком в дверь. Ворча различные теплые словечки в адрес тех, кто не дает ему отдохнуть, и спотыкаясь впотьмах, Данила выглянул и увидел полуорка-охранника, не Гаскулла, а другого, Роктис, тоже зевающую, двух солдат из дворцовой стражи и зажатого между ними парня простецкой, деревенской наружности в не самой чистой одежде.
— Это министр-кузнец посыльного прислал, — пояснила Роктис, — посреди ночи приперся ко дворцу и настаивал, что должен незамедлительно передать что-то министру-оружейнику. Такого министра у нас нет, но начальник охраны решил, что это ты. А потом они разбудили меня…
— Так отпустите его, че вы его под руки держите, словно пьяницу, — проворчал Данила.
— Ну мало ли, ваша светлость, вдруг у него кинжал или пика. Вас приказано пуще головы беречь, — ответил охранник.
Парнишка, запинаясь, сообщил, что принес от мастера вещи, которые «его светлость» Данила вроде бы велел изготовить, но вещи отняла охрана. Старший из солдат принес сверток, действительно длиной с пику, с собой.
— Давай сюда, — сказал Данила.
Сверток оказался весьма тяжел: в холщовую грубую ткань были завернуты длинный прямой стержень и толстостенная массивная труба, и то и то длиной метра в полтора.
— Зажгите светильники, факелы или что тут есть, — велел инженер.
Роктис свистнула, в комнате внезапно стало светлее, и Разумовский только теперь обратил внимание, что свет исходит не от огня, а от кристалла размером с небольшой огурец, светящегося странным внутренним светом. Магия, мать ее.
Труба оказалась не чем иным, как стволом.
— Это литейщики сделали из сталей, что мастер им принес, — пояснил парнишка, — а вот это мастер сам сделал.