Музей воров (ЛП)

— Есть сражение, а есть сражение, — сказал херро Дан. — Скольких людей ты знаешь, которые сомневаются в том, что говорят им Хранители?
— Очень много, — сказала Голди. — По секрету все жалуются на них.
— О-о-о, по секрету. Если по секрету, то все люди очень дерзкие. Но выступить в открытую требует немалой храбрости!
Голди хотела поверить старику, но не могла.
— Я не была храброй, — сказала она. — Я просто не могла больше терпеть то, как все говорят рядом с ними и никто не смеет сказать то, что думает. Я ненавижу их.
— И ты сбежала, — сказала Ольга Чаволга, — и стала вором.
— Да, — Голди покраснела. — Тоудспит сказал что только… вор может найти в музее дорогу.
— Это правда, — сказала Ольга Чаволга. — Мы не уверены почему. Возможно, в ворах есть та дикость, которая перекликается с дикостью этого места. А возможно потому, что воры видят скрытые места.
Она пристально посмотрела на Голди.
— Послушай меня внимательно, дитя. Я не хочу восхвалять воровство. Есть люди, которые считают себя лучше остальных. Или те, которые хотят большего. Такие ограбят собственную бабушку, и потом будут хвастаться этим. На таких людей я не буду тратить свое время. Тихий шаг, ловкие руки и острый глаз — это дар. И если ты используешь его, чтобы вредить другим, ты предаешь себя и всех вокруг.
Она помолчала.
— Но есть некоторые вещи… — продолжил херро Дан.
— Я как раз хотела сказать об этом, — сказала Ольга Чаволга, — ты буквально выхватил слова у меня изо рта!
Но когда она повернулась к Голди, то улыбалась.
— Но есть некоторые вещи, дитя, которые ты должна красть. Ты должна воровать, если у тебя в сердце есть любовь и храбрость. Ты должна вырвать свободу из лап тирана. Ты должна уносить невинные жизни, прежде чем их уничтожат. Ты должна прятать тайны и священные места.
— Для этого требуется очень смелый вор, девочка — сказал херро Дан. — Ты смелая, пусть ты сама в это не веришь. Если ты хочешь, ты можешь помочь нам.
— Но только если ты по-настоящему хочешь, — добавила Ольга Чаволга. — А если нет, никто не будет винить тебя. Мы отправим тебя за город. В безопасное место.
Всего несколько минут назад Голди мечтала попасть в Спок. Но сейчас при мысли об уходе она почувствовала смятение.
— Я остаюсь, — быстро сказала она. — Я помогу Я даже научусь драться, если это необходимо.
Она думала, что Ольга Чаволга будет довольна. Но старая женщина покачала головой.
— Тск! Ты даже не потрудилась подумать? Ты ведь бежишь в неизвестность!
Она положила руки на плечи Голди.
— Послушай меня, дитя. С тобой всю жизнь обращались как с ребенком, теперь тебе надо очень быстро вырасти. Ты дерзкая — и это хорошо, но тебе также надо быть мудрой. Очень хорошо все обдумывай, прежде чем принять решение. Музей полон опасностей…
— Я буду защищать ее, — вмешался Бру.
— Я знаю, что ты будешь стараться изо всех своих сил, милый, — сказала Ольга Чаволга. — Но даже ты не можешь гарантировать, что она будет в безопасности.
Она повернулась к Голди.
— Хорошенько подумай, и только потом делай выбор.
Голди думала. Она думала об этом в первую ночь в городке и о том, как испугана она была. Она подумала о Морг и Старой Царапине и о том моменте, когда она обошла огромный камень и столкнулась с бриззлхаундом. А ведь будет хуже. НАМНОГО хуже.
Была ли она храброй? Она так не считала. Сможет ли она остаться в таком опасном месте?
В ее голове эхом отдавались слова Ольги Чаволги. Мы защищаем музей и мы защищаем город…
Голди спрятала руку в карман и нащупала маленькую птичку. Больше всего на свете она хотела спасти маму и папу из Дома Покаяния. Но Тоудспит был прав, никто не сбегал из этого ужасного места до окончания срока наказания.
По крайней мере, если она останется здесь, то она сможет защитить их от чего-то еще более худшего. Она будет защищать Фэйвор, фроу и херро Берг и всех своих друзей.
Она сделала глубокий вдох.
— Я остаюсь, — сказала она. И сама удивилась тому, как спокойно прозвучал ее голос. — Я сделаю все, чтобы помочь.
  
Язык жестов
 
— Тебе следует кое-чему научиться, — сказала на следующее утро за завтраком Ольга Чаволга. — Мы будем учить тебя в зависимости от того, есть ли у нас время. Но Тоудспит будет твоим главным учителем.
Тоудспит застонал.
— А это необходимо?
Шинью посмотрел на него поверх газеты.
— Не так давно ты сам учился этим вещам. И я уверен, что ты помнишь, как это было трудно.
Тоудспит вспыхнул и отвернулся. Он за все утро не сказал Голди ни слова, а она не разговаривала с ним. Она не доверяла ему и была полна решимости не поворачиваться к нему спиной.
К Бру она тоже не поворачивалась спиной. Он сейчас был на кухне, маленький белый песик, лежавший в ногах у херро Дана, но Голди не могла забыть о том, что скрывается внутри.
— Чем скорее вы начнете, тем лучше, — сказала Ольга Чаволга. — Тоудспит, отведи Голди в Неизвестность и научи ее бегать.
Тоудспит не шелохнулся.
— А как насчет Шинью? Чем он будет заниматься?
— Я вернусь в город, — сказал Шинью. — Надо…
— Я могу пойти с тобой! — перебил его Тоудспит. — Я могу переодеться, притвориться, что ношу охранную цепь!
— Нет, — сказала Ольга Чаволга. — Ты будешь учить Голди.
— Но я смогу узнать…
— Нет! — голос Ольги Чаволги был строгим, словно она еще не простила Тоудспита за злую шутку, которую он сыграл вчера.
«Хорошо», — подумала Голди. — «Я тоже».
— Есть кое-какие ниточки, которые я хочу проследить, — сказал Шинью. — И один я справлюсь лучше.
— Ну да, конечно, — пробормотал Тоудспит.
— Что? — переспросил Шинью.
— Ничего.
— Ты что-то сказал, Тоудспит?
Мальчик сверлил взглядом стол.
— Ну да, конечно. Ты будешь делать что-то полезное.
— Ты считаешь, что учить Голди бесполезное занятие?
— Она безнадежна, — заявил он — Она ничего не знает.
Шинью отложил газету и встал.
— Так, с меня хватит, — он повернулся к Голди. — Я думаю, ты знаешь язык жестов?
Голди кивнула.
— А ты, Тоудспит?
— Все знают язык жестов, — проворчал мальчик.
— Но тот ли это самый язык? — спросил Шинью. — Я сомневаюсь. Даже в Старых Кварталах я видел шесть разных версий языка жестов.
— И что? — спросил Тоудспит.
— А то, что пока я не скажу, вам с Голди запрещается говорить друг с другом вслух.
Голди бросила на Тоудспита быстрый взгляд.
— А что если у нас разные… версии?
— Тогда вам надо как можно скорее выработать общий язык. Не думаю, что общий язык так уж сложно выработать. Если вы будете сотрудничать.
— Но Шинью… — сказал Тоудспит.
— Нет! Ни слова пока я не вернусь! — и Шинью взяв арфу вышел из кухни.
* * *
Неизвестность, казалось, состояла из грязи, мха и вонючих прудов. Земля пружинила под ногами, словно губка. Даже воздух был влажным и вокруг Голди летали маленькие кусачие насекомые, норовившие сесть ей на руки.
— Это… — начал было Тодуспит. Он замолчал и поморщился. А затем показал: «Это туалет. Не взлетай рыбкой или ты суматоха».
Голди изумленно посмотрела на него.
— Что? — показала она.
На лице мальчика появилось страдальческое выражение. Тоудспит медленно и осторожно показал:
— Это. Туалет. Не. Влетай. Рыбкой. Или. Ты. Суматоха.
— Не понимаю? — показала ему в ответ Голди.
Тоудспит моргнул, словно она сказала что-то странное. А затем пожал плечами.
— Ударь меня? — показал он и, повернувшись к ней спиной, пошел по узкой тропинке, которая вела между прудами.
Такому искушению противостоять было невозможно. Голди догнала его, сжала кулак и изо всех сил ударила в плечо.
Он вскрикнул и резко обернулся.