Чужое счастье. Мой чужой монстр

— Мечтатель. Ты не можешь этого сделать.
— Она гостья моего рода и находится под моей защитой. — Энериец и без меня знает, что при угрозе гостю глава рода обязан его защищать от всего.
— Знаю, Стен мне уже напомнил, — пренебрежительно усмехнулся Ар, рискуя нарваться на кулак. — Напоминаю, я тоже жертва. И вообще не имею привычки насиловать девушек, я не извращенец. Поэтому ваш закон о защите гостей тут не действует. Никакой угрозы Марине я не создаю.
Оборот удалось сдержать лишь чудом. Энериец прав: для всех Марина — гостья, и меня не поймут, если я начну вести себя с ней, как с избранницей. Либо я терплю общество Ара, либо все узнают, что смуглянка — вторая избранница, и брат отправится на плаху.
— Но я не об этом хотел попросить, — удивил меня Ар. — Я, конечно, подозревал, что Лила приплыла с каких-то совсем диких островов, но поведение Марины показывает, что там, где выросли они с сестрой, вообще детям не рассказывают о других расах. Ты уж ей объясни, что некоторые чары энерийцев накладываются при добровольном прикосновении.
— Не сомневайся, объясню.
И сломаю пару лишних плавников одному иераклионцу. Где, спрашивается, его носило, когда Марину зачаровывали? Сказал же, будь с девушками. Нет, его морские коньки куда-то унесли!
— Вот и хорошо. — Ар собрался прыгнуть в воду, но в последний момент обернулся. — Поплыли, убедишься, что я сдержал слово.
Умный гад. Я собирался тайно за ним последовать и проследить, чтобы Феруза не расплатилась за чары в привычной манере телом и действительно покинула город.
— Да ну ладно, я бы тоже так поступил! — заверил энериец, заметив мое недовольство. — К тому же твоя мрачная рожа за моей спиной послужит дополнительным доводом. Ты только ее не убивай. Одно дело чары, другое — убийство.
— Постараюсь.
Феруза снимала комнаты в нижней части города. То, как Ар быстро нашел ее дом, говорило, что энериец тут частый гость и мое присутствие не будет лишним.
Дверь открыла владелица жилья, увидев Ара, радостно заулыбалась и сообщила, что Феруза дома. А потом наружу выскочила страшно довольная интриганка, ее улыбка померкла, стоило увидеть меня. Разговор состоялся на крыльце дома. Зная о моей глухоте, энерийка специально говорила вслух. Занятно, она так и не поняла, что я прекрасно читаю по губам и улавливаю интонации голоса боковой линией.
Феруза виртуозно врала. По ее словам выходило, что Марина сама попросила очаровать энерийца. Нет, не словами, чуткая и отзывчивая энерийка поняла это по ее поведению и некоторым словам, решила помочь. Иск в суд ее совершенно не пугал — она продолжала строить из себя добродушную наивность. Ар сам готов был ее придушить, но сдержался. Напоследок пообещал рассказать чудную историю Ферузы друзьям из Энерея.
Имена друзей заставили Ферузу занервничать, а меня усмехнуться. Ар собирался навестить весьма близких к трону энерийцев. Не удивлюсь, если среди них окажутся непосредственные начальники Ферузы. Вот они удивятся методам своей подчиненной. Вместо того чтобы тихо втираться ко мне в доверие, она устраивает скандал, настраивает меня против себя. Зачем им такая шпионка? Уверен, завтра Ферузы уже не будет в городе. Лучше самой признаться в бессилии, чем вызвать гнев сильных подводного мира собственной глупостью.
— Завтра ее тут не будет, — подтвердил мои догадки Ар, когда за заметно побледневшей Ферузой закрылась дверь. — А в Эреиду я все же сплаваю, пару домов навещу, пусть порадуются, как тонко у нас шпионы работают. За отечество обидно! Нанимают дилетантов!
Ар отправился развеяться в ночную столовую, где выступала его соотечественница — известный мастер чар наслаждения. А я — в полуночный заплыв, ибо была вероятность, что когда увижу Стена, придется ремонтировать очередную комнату, если не самого дельфина.
С самого детства он так — всегда поступает по-своему! Никогда не слушает, что ему говорят! Когда родители были живы, они шутили, что в его венах течет не кровь нашего рода, а кровь самой Лейтаны — изменчивой повелительницы течений и глубин. Мечтатель, своевольник, верящий, что все будет хорошо вопреки всему. Мой единственный родственник. Безумец, обратившийся к богу за помощью и взявший вторую жемчужину.
Глядя на полную Аамо, [5] висящую на темном покрывале неба, расшитом звездами, я зло рассмеялся. Брат решил рискнуть жизнью, чтобы обрести счастье. Нарушил закон. Все ради любви, ради собственного счастья. А я отказался от последней жемчужины, потому что не хотел делить свой кошмар с кем-то другим, кем-то, к кому мог испытывать чувства. Любовь. Что это? Теперь уже никогда не узнаю.
Я всегда завидовал людям и энерийцам — боги дали им не только души, но и возможность любить, а не просто следовать инстинктам и доводам разума.
И все же мы со Стеном похожи — оба эгоисты. Он хочет быть счастливым с любимой женщиной, женой, единственной. Я не хочу видеть страх на лице той, которая подарит мне больше, чем кто бы то ни был. Но один ли страх? Тяжело себе признаваться, но я до конца не представлял, до какой степени меня изменили Туманные Воды. Голод, стремление поглощать тепло, ярость, которую все труднее контролировать. С каждым днем я все ближе к безумным предкам. Все чаще кажется, что меня вернула вовсе не Лейтана. Просто так мне проще жить. Всем проще. В противном случае меня нужно уничтожить. Но тогда стражи снова будут гибнуть от щупалец, клыков и когтей пробудившихся, возвращая их обратно. Энерийцы опять сгрузят на них всю работу, а люди сделают вид, что происходящее под водой их не касается. Тем более что они уже почти изобрели летательные аппараты. Впрочем, островитяне и так считают, что проблема пробудившихся существует только для подводных народов.
Впервые после появления Туманных Вод, у обитателей океана и прибрежных городов появилось чувство относительной безопасности. Я не имею права лишать их этого лишь потому, что не могу точно сказать, что именно со мной случилось. Что бы это ни было: дар, проклятие, вмешательство богини, злая воля спящего в разломе существа, пока могу помочь другим, я буду это делать.
И сейчас у меня неожиданно возникла проблема с Мариной. Рядом с ней я не только быстрее обычного успокаиваюсь, но и острее чувствую голод. Проще всего сделать, как я собирался: сообщить Совету, что сроки придется передвинуть, пусть люди поторопятся.
А если я ошибаюсь и случившееся у дома всего лишь случайность, и я вполне могу потерпеть? Нельзя торопиться. Люди готовят своих девушек к встрече со мной, но они все равно боятся. А если кому-то из них «повезет» оказаться в моем доме без подготовки, будет еще хуже.
Возможно, я наступаю на хвост того же крокодила, что и с Лилой, но пока обращаться к Совету не стану. Придется держать дистанцию с Мариной, что мне совершенно не нравится, но так будет правильно. По крайней мере, пока не пойму, что это было, почему ее тепло настолько привлекает меня, несмотря на связь со Стеном.
  
ГЛАВА 7
 
Марина
— Марина, что случилось?! — Лила всплеснула руками и бросилась ко мне, оставив Стена сидеть в кресле.
Избранник поспешно закрыл глаза — после сцены ревности на мосту скорость, с которой он это сделал, порадовала. Хватит с меня загадок и недоговорок на сегодня! Хочу в постель и чашку чего-нибудь горячего, можно крепкого и алкогольного!
— Все хорошо! — Клацая зубами от холода, я, прикрывая остатками туники тылы, заспешила вверх по лестнице.
Лила догнала меня у комнаты, молча накинула на плечи толстое одеяло, весьма неожиданное для тропиков, и вручила стопку одежды в упаковке.
— Я кое-что прикупила для тебя… мы ведь так и не попали в магазины… — стеснительно улыбнувшись, она убежала за согревающим средством. Надеюсь, алкогольным. Или хотя бы очень горячим.
Вылезать из теплого одеяла не хотелось, но и расхаживать в одной порванной тунике тоже было неудобно. Оценив простое, длинное, до середины икры, платье-тунику и достаточно закрытое белье в стиле Лилы, я подумала, что ей не повредит слегка раскрепоститься, хотя бы в том, что касается нижнего белья. А то с таким настроем Стен интима ждать еще года два будет.