Чужое счастье. Мой чужой монстр

— Помоги ему, пожалуйста!
В комнате Лира царил полумрак. Светильники иераклионец погасил, оставил один у двери.
Лир стоял спиной ко мне и, опираясь о подоконник когтистыми руками, вглядывался в медленно нарастающий вокруг города магический заслон. Голубые огоньки на черной коже мигали, как сумасшедшие, намечая контуры изменившегося тела. Острый гребень вдоль позвоночника, напоминающий плавники, выступы на предплечьях, сверкающая чешуя на висках, изогнутые крючья на щупальцах.
Это же, наверное, больно?
Я быстро подошла к «спруту», дотронулась до его руки пальцами. Кожа обжигающе холодная! В ответ на легкое прикосновение послышался тихий рык и тяжелый вздох: «Уходи! Я справлюсь».
Врет. Я же вижу, как ему плохо. С таким остервенением когти в стену от спокойствия не вонзают. Отрицательно покачала головой, решительно положила на плечо Лира ладонь. «Тебе нужно…» — «Откуда ты знаешь?!»
В один миг я оказалась прижатой к стене. Синие глаза мерцали в темноте, голубые огоньки позволяли рассмотреть хищную усмешку на губах мужчины.
— Боишься? — вкрадчиво спросил иераклионец, в голосе которого клокотала ярость.
— Нет.
Я вложила свои запястья в его ладони.
— Ты вернул монстров в разлом?
— Да!
— Тогда иди сюда… тебе это нужно. Давай же, пока я не передумала!
— Прости… — сипло прошептал Лир, почти впечатывая меня спиной в стену.
Мои руки оказались задраны над головой. Вначале платье, а потом и белье кучкой рваного тряпья соскользнули к ногам. Запоздало проснувшийся страх заставил сопротивляться.
— Не сопротивляйся, иначе я могу навредить! — Иераклионец прислонился к моему лбу своим, взгляд ярко-синих глаз завораживал, подчинял.
Прикосновения из ледяных становились обжигающими. Они вытягивали тепло, заставляя дрожать от холода. В них не было никакого чувственного подтекста. Меня использовали в качестве источника тепла. Обогревателя, батареи! Печки!
Холод проникал под кожу, мышцы дрожали, зубы выбивали дробь. В ушах шумело, лицо Лира расплывалось. А он продолжал тянуть тепло. В его синих глазах было столько муки, смешанной со злостью…
Я вяло шевельнулась, почувствовав, что кожа Лира стала чуть теплее, болезненный холод отступил.
— Сейчас… еще немного…
На скулах «спрута» выступили желваки. Стиснув зубы, он отодвинулся от меня. Не выпуская моих рук, не дал сползти на пол. Медленно вернул себе человеческий облик.
Я вяло подумала, что обнаженный мужчина отлично сложен, и поза у нас очень двусмысленная. Наверное, покраснела, если бы могла, меня бил озноб.
Лир подхватил меня на руки, отнес на широкую круглую кровать у окна, за которым в свете луны серебрилась морская гладь. Пока он укутывал меня в одеяло, казалось, ему вообще все равно, что перед ним обнаженная девушка.
— Потерпи немного. Я позову Лилу.
— Быстрее, — просипела я, на большее сил не осталось. Лежа под толстым одеялом, дрожала, борясь с желанием свернуться калачиком и уснуть.
Лила не стала вынимать меня из мягкого кокона. Наоборот, укрыла парой одеял сверху. Взяв мою руку, она закрыла глаза, и стало немного легче.
Меня по-прежнему трясло от холода, но дрожь стала мельче, и желание спать пропало.
— Дальше я сам! — Лир, одетый в свободные штаны и белую рубашку, выпроводил Лилу.
Судя по ее удивленному взгляду, это было не в его правилах.
Лир укутал меня еще в несколько одеял, подложил под голову пару подушек. Вручил большую кружку с горячим чаем и уселся на краю кровати.
Две попытки удержать в трясущихся руках питье чуть не закончились ожогом. Иераклионец молча отобрал кружку и, подложив под мою голову руку, начал поить.
Иллир
Чудесный вечер, начавшийся с весьма неприятного разговора об особенностях моей расы, закончился катастрофой. Впервые из Туманных Вод прорвались сразу три пробудившихся.
Справиться с монстрами я смог лишь чудом. Понимая, что привычные способы контроля не работают, решился на безумство. Слился с сознанием чудовищ и сам управлял их движениями. Омерзительное чувство — словно твой разум разделяется на несколько частей. Ты видишь одно и то же место с разных ракурсов. Слышишь какофонию звуков — у монстров отличный слух. Ярость и злость тоже разбиваются на фрагменты. Кажется, еще немного, и ты навсегда останешься таким, состоящим из кусков.
Именно это и разозлило меня настолько, что мои чары вырвались из-под контроля и ринулись не только на пробудившихся, но и на город. В себя я пришел от взгляда Марины. Буквально кожей почувствовал ее страх… но боялась она не меня, а за меня. Искренне, всем сердцем. Без тени сомнения. А ведь даже Лила в глубине души никогда не забывала, кто я, хотя считала меня своим старшим братом и по-своему любила. Стен не в счет — он знает меня с рождения, я для него — часть его самого.
Путь в Туманные Воды больше напоминал мешанину из разрозненных картинок, и сложно понять, где вижу предмет я, а где — пробудившиеся. Слух монстрам мне удалось заблокировать — новые для меня ощущения путали, не давали сосредоточиться.
Почувствовав, что со мной что-то не так, я, отправив пробудившихся в разлом, задержался у его границы. Товарищей вполне устроили мои слова, что я просто устал и хочу немного отдохнуть. Они избавили город от опасности и спешили вернуться к родным. Немного задержался Ар. Поторчав пару кват рядом, уплыл, заметив сердитый взгляд Стена.
Брату досталось. Он все время был рядом, игнорируя мой приказ держаться в стороне. Сейчас младший член рода волновался за Лилу, я чувствовал, как он мысленно с ней связывается.
— С девушками все в порядке! — заверил он, помогая лечь на выступ скалы над черной маслянистой границей барьера чар.
Когда начались изменения, я остался один. Отправить брата удалось, пообещав, что позову на помощь, если вдруг станет совсем плохо. Стен не понял, что я боюсь причинить ему вред. Состояние, в которое я впал, едва последний монстр пересек границу, очень напоминало то, что происходило со мной, когда я ощутил себя на этой стороне барьера после своей жертвы.
Отстраненность, голод, ярость. Мысли кажутся чужими, далекими и ненужными.
В прошлый раз изменения накатывали волнами, ломая тело и собирая его заново. Сегодня все было не так. Когда я взял контроль над пробудившимися, с яростью выплеснул чары и снова поглотил их, во мне словно что-то разломилось на две части. Именно этот внутренний разлом сейчас стремился изменить тело. Царапая когтями камень, я тонул в боли, ярости и злости. Не имея возможности остановить, хотел лишь одного: чтобы все это быстрее закончилось.
Острый гребень вдоль позвоночника, напоминающие плавники выступы на предплечьях, сверкающая чешуя на висках, изогнутые крючья на щупальцах.
Почти пробудившийся в миниатюре!
И голод… невероятный голод… требующий тепла, подчиняющий разум, заставляющий обостряться инстинкты, искать источник подпитки.
Мне бы только до утра продержаться, взойдет Омаа, погреюсь на поверхности. А потом люди пришлют новых девушек. Выберу самую покорную.
Пока со Стеном плыли домой, старался не думать о Марине. От одного воспоминания о смуглянке голод усиливался. Я не могу подвергнуть ее риску. Ее, брата и Лилу. Неизвестно, как их связь отреагирует на полноценную подпитку. Нет. Я не монстр.
Я стоял у окна, вглядывался в горизонт, надеясь увидеть первые лучи дневного светила, когда в мою спальню вошла Марина. Она быстро приблизилась ко мне, дотронулась до руки пальцами. Теплыми, желанными. Вздрогнула от моего прикосновения.
— Уходи! Я справлюсь. — Тяжелый вздох не удалось сдержать, как и яростный рык. Тело требовало утоления голода, а я стоял на месте, вонзив когти в стену.
Марина отрицательно покачала головой, решительно положила на мое плечо ладонь.
— Тебе нужно…
— Откуда ты знаешь?! — И я сорвался, повел себя как самый настоящий монстр.
Прижав Марину к стене, я всмотрелся в серьезное лицо, на котором было лишь легкое удивление. Она не ожидала, что я поведу себя так дико. Губы сами сложились в хищную усмешку.