Отец - Одиночка (ЛП)

— Тогда чем обязан таким удовольствием?
При словах «удовольствие» и «Ноа» в одном предложении я начинаю увлажняться. Чёрт, почему он так влияет на меня до сих пор, хотя прошло немало времени?
— Я подумала, что могла бы нанести тебе визит.
В трубке висит тишина, затем его голос звучит так, будто он чем-то занят, словно бежит.
— Ты бегал?
Ответа не последовало, я решаю, что, наверное, он ушёл, и вся эта затея кажется какой-то дурацкой. Я знала это уже тогда, когда мама произнесла его имя и набрала номер. К тому же, мы должны держаться друг от друга на расстоянии. Всегда.
— Ноа?
— Да?
Он практически задыхается.
— Что происходит? Ты занят?
— Нет.
Мне стоило бы повесить трубку. В последний раз я звонила ему примерно полгода назад, убедиться, что он не приедет на день рождения моей мамы. А теперь я звоню ему, чтобы приехать к нему пожить. Как же глупо. Хотя нет. Это чертовски глупо. Я же сама сказала, что больше этого не повторится, как тогда, на свадьбе наших родителей. Это я сказала ему, что такого больше не будет. Мы же сводные брат и сестра. Подобные ситуации просто неприемлемы.
Я считаю, что наш разговор — это путь в никуда, так что покидаю комнату с мамой и Терренсом.
— Это из-за прошлого раза?
— А что было в прошлый раз?
Ну, я даже не знаю, Ноа. Мы напились, затрахали друг друга до потери пульса, и это был лучший секс в моей жизни, а утром, проснувшись, ты заявил, что «ничего не было». И я согласилась с тобой, сказав, что подобное никогда не повториться.
— Ничего.
Он снова молчит.
— Ладно, если ты не возражаешь, что я поживу у тебя какое-то время, то… будет здорово.
— Что значит «какое-то время»?
Похоже, кто-то проснулся.
— Ну, где-то с неделю.
— Дольше, — говорит мама, толкнув меня в спину.
Откуда она взялась? Блин, а она услышала то, что я сказала раньше?
— Или месяц.
— Отлично. Если приедешь, то будешь должна мне услугу.
— Что?
Если только это не секс, то меня всё устроит.
— Не волнуйся, обсудим, когда приедешь. Кстати, а когда ты будешь?
Мне хочется передумать. Единственное, что меня останавливает, так это наличие у мамы ключей от моей квартиры. С другой стороны, я всегда могу снять номер в отеле.
— Завтра! — выпаливает мама.
Она так близко прилипла ко мне, что того и гляди, просто раздавит.
— В таком случае, я подготовлю твою комнату.
У меня есть своя комната? С каких это пор? Я ни разу не была в его новом доме.
— Отлично! — выкрикивает мама, когда я хочу уточнить у него.
Я отхожу от неё, раздражаясь. Хочется ещё что-то сказать, но Ноа кладёт трубку прежде, чем я открываю рот. Мама возвращается в гостиную, где я её и оставила, чтобы переговорить с Ноа с глазу на глаз.
— Ноа согласился, чтобы она с ним пожила.
Терренс без особого интереса кивает.
— Здорово.
Я смотрю на маму, она ведёт себя так, будто выиграла в лотерею.
— Жизнь за городом без доступа к фастфуду сослужит тебе огромную пользу.
Не может быть!
— А ещё можешь попросить Ноа тебе помочь. Например, гулять с тобой по утрам.
— Мам, правда, я же не собака.
— Я знаю, дорогая. И почему ты всё время такая грубая?
Ей не нужно знать ответ на этот вопрос. Я не хочу уезжать. Я словно ребёнок, которого заставили кушать овощи в пятницу вместо еженедельной прогулки в «Макдональдс». Я не хочу этого делать, тем более, когда Ноа ожидает от меня помощи в каком-то деле. Целый месяц с ним под одной крышей — это само по себе тяжко.
— Это так восхитительно. Вот увидишь. Ты не только сбросишь пару килограммов, но ещё и напишешь песню, которая станет хитом, — с этими словами мама берёт меня за руку.
Наверное, я унаследовала гены отца, потому что я не то, что не в восторге или слегка обрадована перспективе проживания с Ноа, по сути, я испытываю только одно чувство — страх. Я не уверена, нужно ли мне, чтобы парень держал себя в руках или чтобы я сама держала себя в руках. И в этом как раз состоит проблема.
Глава 5
НОА
Кайли только что припарковалась, и я занёс Ричарда в дом. Не хотел пугать её с порога. Выйди я ей навстречу с сыном на руках, она бы запросто села обратно в машину и укатила домой. Я не видел Кайли вживую, пожалуй, целую вечность.
Она изменилась, располнела. После той ночи мы больше не общались. Я видел её на экране, наблюдал за ней в соцсетях, но там неделями была тишина. Единственный раз, когда мы общались с ней по телефону — это когда Кайли уточняла, буду ли я на каком-то мероприятии. «Мамин праздник. Ты приедешь?»
Я не хочу её подводить, так что всегда отвечаю, если она куда-то не идёт, туда пойду я, и наоборот. Мы действовали по такой схеме последние три года, с тех пор как наши родители поженились. Сначала я думал, что Кайли поменяет мнение относительно ситуации и захочет находиться вместе со мной в одном месте и в одно время.
Она какая-то печальная, никакого фейерверка эмоций. Даже в соцсетях про неё ничего нет. Словно она исчезла из центра внимания. Теперь мне нужна помощь, но судя по всему, помощь требуется не только мне.
Я иду навстречу Кайли и тут понимаю, что на ней худи, и это в такую-то жару. Лицо прикрыто шарфом, которым она замотала рот, на голове капюшон. Мне видны только её сияющие голубые глаза, но даже они какие-то потухшие.
— Привет, — шепчу я, замешкавшись перед ней.
Если бы не знал заранее, то решил бы, что это не она. Или что она не хотела приезжать. Но она же сама позвонила. Кайли неловко улыбается.
— Привет.
И стягивает шарф.
— Итак, чем я обязан такому удовольствию?
Она открывает багажник и начинает борьбу с багажом. Я позабыл всё своё воспитание, потому что не могу отвести глаз. Она набрала вес, причём прилично. Я пытаюсь припомнить, когда же видел Кайли в последний раз.
— Так и будешь весь день стоять и пялиться или всё-таки поможешь?
Она сдалась и теперь оглядывается вокруг, переводя дыхание, и, может быть, пытается прикинуть, живу ли я один. Я не знаю, что творится в голове Кайли. Но не отказался бы знать.
— Тебе не жарко?
Наверное, она вся сварилась. На улице почти тридцать два градуса, а Кайли одета, словно на дворе середина зимы.
— Поможешь вытащить багаж?
Я киваю, а она избегает вопроса. Надо держать язык за зубами и быть паинькой. В конце концов она будет помогать мне с Ричардом. Есть, правда, один момент. Она ещё ничего не знает про младенца.
— Конечно.
Я провожаю Кайли взглядом. Она идёт, будто зажала мяч между ног, и если расставит ноги шире или шагнёт дальше, то мяч выпадет. Мне хочется спросить, почему она ходит с поникшей головой, словно ей физически больно.
Я с большим усилием затаскиваю багаж. Интересно, Кайли точно приехала сюда на месяц? Потому что, судя по чемоданам, она как будто переезжает сюда навсегда. Машина буквально забита сумками.
— Ты будто и впрямь переезжаешь. Сколько же у тебя чемоданов?
Кайли игнорирует меня, и вне зависимости от её обстоятельств я собираюсь сказать ей, что так делать не надо. Это чертовски раздражает и откровенно оскорбляет.
— Кайли, если ты собираешься жить со мной в одном доме, тебе не кажется, что нам хотя бы надо разговаривать?
Она останавливается и вздыхает.
— Да, ты прав. Я просто устала. Дорога была длинная.
— Почему ты не прилетела?
— Посчитала, что поездка придаст мне вдохновения, — усмехается она.
— Для чего?
— Для сочинения.
Наверное, у неё творческий кризис, или как там это принято называть среди музыкантов. Вот поэтому мне и нравится управлять ранчо. Никакого творчества, только практичность. Мне не надо напрягать голову, ища нестандартный подход, или делать что-либо для других. Надо просто вкалывать изо всех сил и ни перед чем не останавливаться ради успеха.