Что ты значишь (СИ)
- Не спрашивай ничего. Мне и так страшно.
- Мы же договорились, что ты не должен бояться, - вкрадчивым соблазнительным тоном протянул Макс и накрыл его член ладонью, упоительно медленно ведя пальцами вдоль всей длины. Антон коротко простонал, закусив губу, и ощутил, как немедленно потяжелело в паху. Так быстро у него никогда не вставало.
Правда, доводить дело до конца Макс не стал. Антон недовольно замычал сквозь плотно стиснутые зубы, когда его ладонь лишь легонько смяла яички и скользнула на бедро. Но, не успел он возмутиться, как почувствовал, что влажный палец коснулся тугого колечка мышц между его ягодиц, задумчиво покружив по нему и на пробу надавив.
- Макс… - испуганно шевельнулся Антон, но был остановлен уверенной второй рукой, которой тот обхватил его поперек груди, прижимая к себе. Вода струилась по их телам, размывая границы своего и чужого, дыхание Макса теперь холодило кожу, когда он склонялся к плечу Антона и успокаивающе целовал в выступающие под бледной кожей косточки.
- Расслабься, - увещевал Макс, проталкивая в него палец на длину верхней фаланги и медленно начиная растягивать. Антон попытался сосредоточиться на губах, которые покрывали его шею, плечи и верхнюю часть спины вязью поцелуев, но неминуемо возвращался к чувству дискомфорта. Второй палец заставил его сдавленно зашипеть, а при попытке добавить третий он резко вскрикнул от тянущей боли, царапая ногтями стык кафельных плит. – Пожалуйста, солнце. Разведи ножки, расслабься.
- Ты уверен, что мне будет хорошо? – еле выдавил из себя Антон, утыкаясь лбом во влажную от пара стену и со смешанным чувством стыда и предвкушения подаваясь бедрами навстречу осторожно двигающимся в нем пальцам. Макс тяжело дышал – он с трудом сдерживал себя, но из желания избавить Антона от боли движения его пальцев становились нарочито плавными. Он то вынимал их, то проталкивал глубже, поймав ритм, заставляющий Антона невольно по капле оставлять напряжение. В какой-то момент Макс задел бугорок простаты, Антон резко прогнулся в спине от пробежавшей вдоль позвоночника волны мурашек и издал низкий гортанный стон. Пальцы у него на ногах поджались, а внутреннюю сторону бедер свело от дикого, ни разу раньше не испытанного удовольствия. – Ох, черт подери!.. Сделай так еще, прошу… - он сам насадился на пальцы – три уже беспрепятственно входили в него с пошлым чавкающим звуком.
Макс хрипло рассмеялся и убрал руку, вернув ее на худое антоново бедро.
- Я сделаю лучше, - пообещал он, когда тот недовольно взбрыкнул, едва не оскользнувшись на скользком покрытии ванны. Антон почувствовал, что твердый член Макса прижался к его ягодицам, дразнящее скользнув между половинок вверх-вниз, а потом головка ткнулась в него, растянутого и размякшего от секундной вспышки наслаждения. Струйки теплой воды скользнули по пояснице, Макс поставил ладони на стену по обе стороны от Антона и одним слитным движением вошел в него наполовину с тихим вырвавшимся из глотки рыком.
- Какой ты узкий… - простонал Макс, впиваясь зубами в чувствительное место, где шея переходила в плечо. Антон вскрикнул, не сдержав стон, в котором смешались боль и проблеск того удовольствия, которое так отчаянно хотелось усилить и продлить. Макс попал в него под нужным углом и понял это, на мгновение вышел полностью, задержав в нем лишь набухшую головку, чтобы снова толкнуться, на этот раз глубже и сильнее, заставляя Антона в первый миг испуганно сжаться, но уже в следующий в голос закричать и навалиться грудью на стену. – Солнце, я не могу…
Волна наслаждения, бросающего в дрожь возбуждения, которое не пропало, но, мешаясь с удовольствием, лишь больше распаляло и заставляло послушно подмахивать ягодицами, целиком накрыла Антона. Он неосознанно нащупал ладони Макса, которыми тот упирался в стену, переплел свои пальцы с его, поймав на мокрой макушке горячий полный муки нетерпения выдох, и позволил себе шепнуть «давай. Сделай это так сильно, как хочется».
Макс со стоном подался вперед, проталкиваясь в Антона на всю длину, заставляя его млеть и теряться в ощущении наполненности, сносящем крышу и заставляющем забывать обо всем. Антон тонул в неге нарастающего довольства, которое томилось в паху и заставляло разводить шире ноги, подаваться навстречу грубым толчкам и кричать, ловя искусанными губами капли теплой воды.
Макс наращивал темп, хрипло стонал в макушку Антона, вжимая его своим телом в стену и делая каждый новый толчок размашистее. Он почти не дышал от объявшего его напряжения в преддверии кульминации, сходил с ума от тесноты Антона и его бесстыдных просьб несвязным шепотом взять его сильнее и глубже.
- О моей новости… - шепнул Макс на ухо едва соображающему что-то Антону. – Пять дней… Дай мне пять дней, и тогда я дам увидеть себя, - он трепетно, будто извиняясь за несдержанность, поцеловал Антона в краешек удивленно приоткрывшихся губ, когда тот повернул голову в бок, и задержался на новом толчке внутри. А потом Антон сорвался с пика наслаждения, сжимая его член в себе, и бурно кончил, забрызгав спермой стену. Следом кончил Макс, излившись внутрь обмякшего Антона, и расслабленно прислонился лбом к его плечу.
========== Глава 6. Что ты значишь для меня ==========
Я думал, что единственный способ устоять - это найти то, ради чего будешь жить. Это не так. Чтобы устоять, надо найти то, ради чего ты готов умереть.
(Р. Янси)
***
Антон досадливо поморщился и нетерпеливо шлепнул по руке, которая попыталась отстранить его ладонь.
- Отстань, - отрезал он и пальцами уверенно ощупал плечо: гладкая кожа, под которой при малейшем беспокойном движении Макса перекатывались мускулы, чередовалась здесь с участками старых ожогов, загрубелых и чуть выпуклых. Им Антон уделил больше всего внимания, медленно огладив правую ключицу, спустившись ниже и с напускным безразличием покружив указательным пальцем возле чувствительного затвердевшего от холода соска.
- Упрямый мальчишка, - взбеленился Макс, сделав новую попытку взбрыкнуть. Судя по хрипотце, пробившейся в голос, он начинал возбуждаться и чувствовал себя крайне неуверенно из-за того, что на этот раз вел не сам.
- Я сказал, не мешай, - пробормотал Антон, ерзая на его бедрах и холодными ладонями ощупывая плоский живот Макса. Он безошибочно нашел уже знакомый шрам и остановился на нем - размашистая и неровная зажившая рана наводила на мысли о большой потере крови и постоянно расходящихся под медицинскими нитями краях кожи. Антон поежился и спросил негромко: - У тебя здесь что-то было задето? Печень?
Макс издал мрачный нервный смешок.
- А ты у нас резко переквалифицировался в медика?
- Не переводи тему, - нахмурился Антон, и, судя по всему, в его тоне была весомая доля укора, потому что Макс не стал ёрничать и отшучиваться. Только серьезно ответил:
- В двух местах. Штык прошел чуть ли не насквозь, я вообще не понимаю, почему не сдох от внутреннего кровотечения за те двадцать минут, что ехала скорая.
Антон напрягся, почувствовав, как холодок запоздалого испуга вцепился в загривок мертвой хваткой. Что-то нестерпимо больное было в простой мысли о том, что Макс мог не выжить. Что они могли не пересечься этим странным, необъяснимым капризом судьбы, не оказаться сегодня в ворохе теплых с ночи одеял. Антон сам не понял, как слабо непроизвольно прохрипел «черт подери», подаваясь вперед и несмело, но пылко тычась губами в подбородок - с первого раза с закрытыми глазами попасть не получалось - а затем в ожидающе приоткрытые мягкие губы. Макс тут же с удовольствием перехватил инициативу, перед этим невесомо заискивающе очертив в поцелуе контур его несмелой улыбки.
- Солнце, не целуй меня так, будто это последняя возможность, - сказал Макс, на миг отстраняясь и обхватывая руками лицо Антона. Тот потерся щекой о ладонь, как котенок, нетерпеливо выпрашивающий обещанную ласку, и лаконично ответил:
- Я просто подумал, где был бы сейчас, если бы ты… - Антон запнулся, почувствовав, как напряглись широкие плечи Макса, на которые он опирался руками. - Если бы тебя не стало тогда. Моя жизнь продолжалась бы, шла своим чередом, я бы снова едва сводил концы с концами, мучительно не высыпался. Проводил ночи один в холодной кровати. Смотрел на девушек… Едва ли думая о том, что смогу быть по-настоящему близок с одной из них, - Антон коснулся губами под подбородком Макса, словно увещевая его расслабиться, а потом пристроил голову на его плече. - Сейчас это кажется мне таким дико неправильным - мир, в котором есть я, но нет тебя. Я просто подумал, понимаешь… Что ты значишь, - Антон преодолел себя, просто не смог больше отрицать того, что влечение и интерес, мягкая доверчивая расслабленность и физическое притяжение стали чем-то неуловимо большим, что теплилось под самым сердцем, мешая ровно дышать, и бросало в приятную дрожь. Поэтому он выдавил тихое и предельно честное: - Что ты значишь для меня.