Глазами Странника (СИ)

Большими пальцами она прижала указательные к ладоням и воздела руки.
- Последний танец Хьердхано.
Ничего не произошло. Азару удивил бы иной результат, ведь со смертью последнего альманда умер и альгар. Слова древнего языка больше не имели власти. Тысячелетия истории похоронили его прахом минувших дней. Но немногие анияристы сохранили его отзвуки в глазах потомков, подобно самим альмандам. Они берегли память о причудливых письменах не в эфемерной надежде возродить язык, но лишь в уважении к нему. Они верили - альгар не набор знаков, но осколки беззвучного голоса Аяра, что до начала времен озвучил дотоле несуществующее и породил вселенную. Альгар слышит первый среди айинъяра - Имурья и записывает имена всего сущего. У него нет прочтения, альгар суть любой язык и образ одновременно, но в нем истина слов, их суть.
Этому заклинанию научил ее аниярист, приглашенный для лечения девушки. Оставшись наедине, он назвал черные жилы не проклятием, а даром и сказал, что если когда-нибудь ей потребуется помощь почитателей анияра, достаточно будет лишь обнаружить этот дар. Он предсказал ей великое будущее. Разговор с ним приободрил тогда Азару, но сейчас, вспоминая о нем, она думала об альгаре и альмандах. Ее огонь не оставил и следа на каменном полу, а что могли бы сотворить альманды? Пробить дыру в стене, а может осыпать Алакрей песком... Пустые мысли, она знала об этом, но не могла от них отрешиться. А Ренталан, чья защита оберегала ее сейчас, какой силой он обладал? Великий зеркальный маг жил пятнадцать веков назад в лета яви и мечты, когда волшебники подвергались массовым гонениям по всему Яраилу, ютились в хлипких хибарах, пещерах, на отдаленных островах. Группа таких изгоев во главе с Кромильером Великодушным оторвала остров Знаний в небо и основала Кзар-Кханар. Кромильер сплотил вокруг себя магов самых разных школ и его прибежище до сих пор остается непокоренным в уединении. Но Ренталан не страшился ни полонения, ни самой смерти. В прежней столице магии - Сигиллоре его уличили в колдовстве, хитростью заключили в тюрьму и приговорили к казни. На глаза беснующейся толпе вывели его: одноглазого, окровавленного и в рубище. Когда палач подъял топор, Ренталан засмеялся. Лезвие опустилось, и к ногам толпы покатилась голова, но не Ренталана, а палача. Тщетно стражники Сигиллора пытались схватить мага. Кто желал поразить в руку - лишался руки, кто вонзить клинок в живот - пронзал самого себя. В ладони Ренталан сжимал свой второй глаз, который превратил в артефакт великой силы. Он был анахоретом, сумасбродом и настоящим чудотворцем, ставшим легендой при жизни. Он понимал магию как никто, играл с ней, экспериментировал, самосовершенствовался, но на звание бога не претендовал, не искал власти над миром, чем грешны многие заурядные маги незаурядной силы и после себя оставил наследие грядущим поколениям. Но самые большие секреты маг предпочел оставить самому достойному, укрыв за печатями своей обители. Зеркальная башня сверкает отблесками слабого света, что дает скупое северное солнце гор Рентас. У стен ее собирались и дикие маги и напыщенные магистры Кзар-Кханара, но лишь спустя тысячу лет со дня смерти зеркального мага Луазард сумел в них проникнуть. Ушел Ренталан внезапно: одним ранним утром не далеко от башни, на берегу маленького озера, у которого даже не было имени, рыбаки нашли дряхлое окоченевшее за ночь тело. В ночном халате Ренталан сидел на грубо сколоченной скамейке, которую ему эти же рыбаки и подарили. На земле возле него стояли домашние тапочки, на них лежала аккуратно сложенная прозрачная бело-голубая роба, а поверх нее записка: «Эти три вещи мне более не надобны». В робе не оказалось ни единой ниточки, вся она состояла из чистой энергии, которая льнула к телу при попытке ее надеть. Одеяние доставили в Кзар-Кханар, где апостериори обнаружилась ее неуязвимость для всех доступных лучшим волшебникам заклинаний. И хотя сотворить ее копии так и не удалось, ее облик научились воссоздавать в статичном состоянии, используя элементы магической поддержки - артефакты, круги и другие места скопления сил. Много позже неуязвимость Робы Ренталана была опровергнута Элисиром плетью Сурхосула, правда обстоятельство это не прекратило повсеместного использования соименного заклинания в качестве защиты преимущественно в практиках учащихся магических учебных заведений, а также в испытательных залах некоторых обособленных магов. Загадочная смерть и послание Ренталана еще долго бередили умы волшебников. Опираясь на формулировку, одни утверждали, что к числу робы и тапок третьей вещью следует считать тело зеркального мага, иные полагали, третий предмет есть сама записка. Он мерещился магам в зеркалах и водных гладях, его пытались найти, не желая верить, что великий мастер мог умереть в принципе. О том, что Ренталан при всех заслугах оставался человеком, как-то позабылось.
Азара применила еще несколько заклинаний и, утомившись, поднялась на крышу Алакрея. Отдыхая разумом, в тот момент она ни о чем не думала и всматривалась вдаль, ничего при этом не видя, когда в руки ей упало что-то мягкое. Опустив взгляд, она увидела маленького соловья с привязанным к лапкам обрывком пергамента. Хорошо знакомый убористый угловатый почерк гласил:
«Дорогая моя девочка Азара! Я посылаю двух соловьев: одного тебе, другого королеве. Если по какой-то причине птица Рейярины не прибудет, пожалуйста, покажи ей это письмо.
Я прибыл на место. Яблорка, как и сообщал нам рыбак, оказалась полностью разрушена. Идя по следу, я выследил и устранил убийцу, каковым оказался циклоп. Возможно, появление циклопа и не сулит для нас большой беды, оно лишь проказа некого безумного мага, но не исключаю иного расклада - произошел разрыв пространства по неизвестным пока нам причинам. Я намереваюсь выяснить, что знают об этом вопросе великаны Хримхоры, для чего отправляюсь в долину Великого Князя. Может случиться так, что я не вернусь. Азара, проверь Око Аланара на входной двери Алакрея. Если почувствуешь мое присутствие в нем, значит, мой смертный путь завершен, и я приступил к оберегу дворца. Тогда ты должна будешь стать новым придворным магом Тронгароса. Но церемония может обождать. Коль я умру, не трать времени на поиски моего тела. Отправляйся в Кзар-Кханар, узнай, имелись ли в последнее время случаи вторжения существ из других миров. Если мои опасения подтвердятся, война с тальиндами должна отойти на вторую роль. Надеюсь на мудрость королевы и твою храбрость. А в пути тебе поможет моя книга заклинаний. Она лежит у меня в комнате меж досок кровати.
Не забывай принимать отвар веселки и красной корпии, рецепт ты знаешь. Не используй подряд заклинания противоположных стихий, это может привести к элементальному диссонансу. Будь осторожна и да присмотрит за тобой Аланар.
 Эльмуд».
Письмо вызвало у Азары смешанные чувства. Учитель говорил о необычных вещах грустным и любящим словом. Но Эльмуд постоянно упоминал о своей возможной кончине. Не восприняв эту часть текста серьезно, она все же спустилась к дверям Алакрея, чтобы сбросить бремя ответственности и приступить к более любопытному изучению магической книги мастера.
Она долго не могла понять результатов исследования Ока Аланара, точнее отказывалась понимать. Сытый камень беспорядочно лучился энергией, словно штормовое море, когда должен быть холодным и спокойным, как водная гладь в штиль. Трижды девушка повторила ритуал, пока, наконец, шторм «Ока» не выбросил на берег сознания поднятое из глубин страшное понимание: Эльмуд мертв.
«Не может быть», - думала она. Сейчас он вернется, окруженный детьми подойдет к ней шаркающей походкой, улыбнется и все объяснит. Несколько минут она стояла неподвижно и вглядывалась в проходящих поодаль людей. Дважды она вздрагивала, увидев Эльмуда в старике в белой рубахе и в купце в атласном платье. «Не придет, - Азара отвернулась. - Но что же мне делать теперь?» - слова из письма совершенно вылетели из ее головы.
Слезы наворачивались на глаза. Ей хотелось убежать в свою комнату и зарыться лицом в подушку, но вместо этого она пошла к тренировочной площадке за казармами.