Глазами Странника (СИ)

«В тот год, когда не рождался зверь,
Когда не всходила трава,
В лютый мороз и злую метель
Покинули тролли дома.
Лавиной снежной спустились с гор,
Искали плоть среди снегов.
Их вождь - огромный ужасный тролль
На волчий обрушился кров.
Гремела битва, ярился враг, -
Сраженью конца не видать.
Неумолим, силен волкодлак,
И тролли погибли во льдах.
Лишь исполин забился в тени,
Продолжил затаивать зло.
Вернулся к людям, в страх обратив,
Семейство пожрал не одно.
Стал черен духом, темней ночей,
А плоти не нанести ран.
Сумели тролля лишить ушей, -
Лишь рассвирепел великан.
Покойся, Щедрый Коготь изрек,
Но не услыхал его тролль.
Уши свои он тогда отсек
И мирный сложил уговор».
От самой трапезы маг отказался и лишь время от времени припадал к чаше с брусничным соком. Для Миридис, которая, как и все альвы не употребляла животной пищи, пир оказался настоящим испытанием. В нос ударял сильный запах мяса и если бы не заблаговременно ожидавшая ее можжевеловая веточка, чей аромат она время от времени вдыхала, дабы перебить вездесущий запах жареной плоти, она недолго бы пребывала в сознании. Граниш находился по левую руку от хёвдинга и замыкал троицу с одного конца. Он ел мало, но с энтузиазмом, смаковал и нахваливал приготовленную пищу. Первое и, пожалуй, самое важное, на что он обратил внимание - помимо прочего на столе находилось мясо волка. Способный показаться на первый взгляд кощунственным ритуал пожирания тех, кого боруты считали предками, имел простое объяснение. Причащаясь: поедая волков, облачаясь в их шкуры, люди ощущали себя волками, постигали разум, получали их силу. Волчатину и медвежатину Граниш попробовал лишь из вежливости и, извинившись, отставил в сторону, сославшись на слишком большую жесткость для старых зубов. В действительности ему претила мысль убивать и есть этих умных животных. Но волк редко ест себе подобных, потому большую часть кушаний составляло мясо коз и оленей. Оленину Граниш отметил отдельно, назвав самым вкусным мясом, которое ему доводилось пробовать до сей поры.
- Конечно, вкусно, - добродушно согласился Снежная Грива, оторвал зубами огромный лоскут мяса с козьей ноги и запил брагой из кленового сока, которая наполняла ритон[1] с головой волка.
Сам вождь не возглавлял стола, а находился несколько правее центра, так что все сидящие могли видеть находящегося позади него Люперо. Специально для волка поставили высокую каменную скамью, перед которой на резном костяном блюде выложили лучшие кусочки козлятины, оленины и зайчатины. Так для людей, сидящих вдали, казалось, что церемонию возглавляет адорант.
- Это не бледные подземные грибы или огромные черви, которыми вскармливают цвергов, - продолжил хёвдинг.
- Откуда вам это известно? - изумился Граниш.
- Я пожил немало на этом свете. Все боруты за нашим столом мои дети, внуки и правнуки, а ведь все они уже давно волки.
Граниш обвел взглядом сидящих. Среди них были и хрупкие юноши и уже убеленные сединой мужи. Конечно, для Девятого здесь не нашлось места.
- Что случилось с Пастырем Ветров? - спросил Граниш, пользуясь моментом, когда музыка стала играть тише.
- Не знаю, - отрезал Снежная Грива. - Двенадцать ночей назад он словно обезумел. Говорил о каких-то переменах и белой угрозе, а затем убежал в свою хижину. Я отправил охотников по следу, но они еще не вернулись. Это тревожные вести, ведь его дом находится в пяти человечьих лунах, а прошло восемь ночей.
- Белая угроза? - переспросил Дёрхтард, который и со своего места отчетливо слышал грудной голос хёвдинга.
- Да. Возможно, Пастырь предостерегал о холодах. Или, - хёвдинг помедлил. - Некоторые из детей Волка утверждают, что видели в окрестностях снежных троллей.
- Я знаю, на что способны тролли, - резонно заметил Граниш. - Цверги издревле разделяют с ними подземный мир. Но у нас есть металл, у вас я видел только частокол и каменные топоры.
- Немного терпения, - попросил Снежная Грива. - Твои глаза увидят больше.
Музыканты утихли. Только бубны отбивали дробь: тум, тум-тум... тум, тум-тум... тум. Хёвдинг поднялся.
- Сейчас, когда наша кровь полнится силой предков, - обратился он ко всем присутствующим, - избранные пойдут следами зверей за великим Волком, дабы выследить Пастыря Ветров! - толпа воодушевленно заревела, Миридис недовольно сложила руки на груди. - Не тревожьтесь, - сказал он тише, - мы вернемся ко второму закату.
- Мы идем с вами, - не терпящим возражений тоном заявила она.
- Вам не угнаться за нами, - спокойно ответил Снежная Грива. Затем подошел к Люперо и склонил колено. - Отец мой, Люперо, благослови мою охоту, даруй свежей плоти, да теплой крови. Пусть нюх мой будет остер, да тонок слух, - хёвдинг протянул волку руку. Адорант осторожно взял ладонь в пасть и слегка прикусил. По руке Снежной Гривы заструилась кровь. Он сжал руку в кулак и опустил голову.
Белые шкуры вождя вздыбились, расползлись по телу, закрывая человеческую кожу на ладонях. Капюшон с волчьей мордой надвинулся на лицо. Очертания хёвдинга менялись: ноги укорачивались, плечи сужались, а тело вытягивалось. Это продолжалось совсем недолго. Когда метаморфозы кончились, на месте Снежной Гривы стоял большой белый волк.
Один за другим люди поднимались из-за столов и подходили к Люперо. Но далеко не все из них оборачивались волками. Тех, кому не суждено было разделить охоту с первым волком, адорант не благословлял. Угрюмые, с нетронутой клыками плотью, они покорно отходили в стороны. Люперо избрал девятнадцать человек, очередь многих мужчин так и не настала. Среди последних и Лунный Глаз, но в отличие от других он не мог покинуть племя, вынужденный замещать хёвдинга в его отсутствие.
Прежде чем с воем умчаться в ночь, ввергая в ужас лесных зверей и птиц, Люперо подошел к Миридис и ткнулся в нее мордой, словно извиняясь за поведение.
- Удачной охоты, - пожелала она, ничуть не сердясь.
Волкодлаки, возглавляемые адорантом, покинули Волчью Пасть. Женщины убирали со столов, а предвестники направились в отведенный им дом Пастыря Ветров. У входа ждал Девятый. Мужчина стоял, скрестив руки и опустив голову в пол, но заслышав шаги, поднял взгляд и робко посмотрел на гостей.
- Здоровья тебе, сын Волка, - приветствовал его Граниш. Девятый молчал и покачивался из стороны в сторону, кивая на Миридис. Неверно истолковав жесты, Граниш снял ракушку, но борут отрицательно замахал руками.
- Ему запрещено говорить с мужчинами, - пояснил Дъёрхтард.
- Какой ужас! - возмутилась женщина. - Ты хочешь нам что-то сказать? - ее голос полнился участием. - Ты говоришь на языке мусотов?
- Да, но я хочу показать. Пожалуйста, идите за мной! - взмолился он.
Они подошли к частоколу в дальнем конце селения. Девятый взял обеими руками одно из бревен и потянул вверх. Бревно оказалось не связанным с остальными и должно быть полым, поскольку мужчина без видимых усилий вырвал его из земли и облокотил о частокол.
- Не бойтесь, я только покажу вам подвал, где трудился Пастырь Ветров. Там его записи, они вам помогут.
- Почему Снежная Грива ничего не говорил о подвале? - спросила Миридис.
- Он не знал. Пастырь он... готовил меня в ученики. Даже хёвдинг не может оспорить право Пастыря Ветров выбирать преемника.
Миридис ответ удовлетворил, и она без колебаний вышла за черту селения. Дъёрхтард шагнул было следом, но Граниш поймал его за руку, и только убедившись, что маг понял его правильно, разжал хватку.
- Здесь? - удивилась альва, когда Девятый остановился у полуразрушенного каменного сарая, который цепкое время уже наполовину утащило в землю.
- Нужно пройти дальше. Спускайтесь, а я послушаю, не идет ли кто за нами.
Все трое предвозвестников зашли в сарай. Конечно, никаких записей Пастыря Ветров внутри не оказалось. Единственными, кто, по-видимому, здесь жили ранее, судя по запаху, клочкам шерсти и следам экскрементов были козы. Путники обернулись на шорох в проходе - там стоял большой серый упитанный волк.