Удача мертвеца (СИ)

Француз промычал что-то невнятное, держась за голову, и снова согнулся над фальшбортом.
— Повезло, что не убил, — хохотнул я.
Пока рыбак страдал от внезапного похмелья, я быстро обшарил кораблик от носа до кормы. Самый обыкновенный рыболовецкий баркас, без каких-либо особенностей или примечательных свойств. Похоже, даже для контрабанды его не использовали. Нестерпимо воняло рыбой, но это и не удивительно.
Я заглянул в трюм, где обнаружил лишь мешки с песком, уложенные для правильной осадки этого корыта, рыбацкие сети и небольшой запас подгнивших сухарей. Больше ничего. Ни запасных парусов, ни рангоута, ни инструмента. Радость от обретения корабля постепенно сменялась тревогой.
Рядом с пустой лежанкой на палубе я нашёл непромокаемый свёрток, в котором рыбаки хранили судовой журнал, перо и баночку засохших чернил. Читать на французском я умел ещё хуже, чем разговаривать, но название баркаса понял. Старое корыто, за всю свою жизнь не ходившее дальше побережья Доминики, носило гордое имя небесного покровителя Франции — Святого Дени.
— Я только что взял на абордаж безголового святошу, — ухмыльнулся я, вглядываясь в неровные строчки под светом кормового фонаря. — Надо бы переименовать эту посудину.
Рыбак тем временем немного пришёл в себя и теперь сидел, привалившись спиной к мачте и полушёпотом бормоча свои молитвы.
— Надо же, ещё один святоша, — я хмыкнул и захлопнул судовой журнал. — Как тебя зовут?
Рыбак не отозвался и перекрестился, продолжая молиться.
— Отвечай! — рявкнул я, вихрем накинувшись на француза.
— Amen, — он закончил молитву и только после этого снизошёл до более насущных проблем. — Филипп. А ты — грязный пират и разбойник.
— Я и без тебя прекрасно знаю, кто я, — прорычал я. — Меня зовут Эдвард Картер, и с этого момента я капитан этой посудины. А значит, ты подчиняешься мне, если не хочешь отправиться прямиком к морскому дьяволу в зубы!
Филипп приподнялся, перекрестился, мотнул головой и тут же привалился обратно к мачте, с гримасой боли на лице. Удар по голове — очень коварная штука.
— Кстати, неплохое название для этого кораблика. «Морской дьявол». Как тебе, а? — я с ехидной ухмылкой поинтересовался у набожного рыбака, который в ответ прошептал что-то непонятное. — Пожалуй, так и запишем.
Я открыл судовой журнал на новой странице, смочил чернила морской водицей, окунул перо в чернильницу и неровным корявым почерком вывел: «Осьмнадцатого июня… года «Сен-Дени» сменил командование и отныне именуется «Морской дьявол», порт приписки — Порт Ройал, Ямайка. Капитан Эдвард Картер.»
На Ямайке никто не будет спрашивать, откуда этот корабль, а несколько монет в карман управляющему помогут легализовать новоприобретённую посудину. Французы, конечно, могут узнать баркас, но для меня главное, чтобы с британскими властями не возникало проблем. Да и задерживаться на этом корыте надолго я не собирался.
Звёзды и луна серебрили водную гладь, а «Морской дьявол» стремительно мчался на северо-запад, в открытое море, полное опасностей, приключений и славной добычи.
Наутро я проснулся свежим и отдохнувшим, а Филипп, наоборот, выглядел откровенно жалко, что-то беспрестанно бормотал на родном языке и с тревогой глядел в сторону покинутого берега.
— Хочешь назад? Я тебя не держу, — я пожал плечами, окидывая взором линию горизонта. Со всех сторон нас окружали морские просторы, и только за кормой вдалеке виднелась светлая дымка облаков, лежащих на горных склонах Доминики.
— Нет, месье… — рыбак тяжело вздохнул, опираясь руками на фальшборт. — Если мы хотим идти в открытое море, то у нас не хватит воды.
Я тяжёлым шагом направился к бочонку.
— То есть, ты хочешь сказать, что вы со своим дружком воды не набрали? — рыкнул я, поднимая тяжёлую крышку. В заросшей плесенью бочке на уровне середины плескалась затхлая старая вода. — Вы вообще, я смотрю, за кораблём не следили?
— «Сен-Дени» — один из лучших кораблей в нашем порту! — с вызовом сказал француз, особо подчёркивая старое название баркаса.
— Если это лучший, то хотел бы я взглянуть на худшие, — вполголоса пробормотал я и закрыл бочонок, теперь столь драгоценный.
— Хотел бы я знать, что мы будем делать, — обоснованно спросил Филипп.
— Курс на Гваделупу, вода дважды в день порциями, — я прошёл к рулевому веслу и приготовился отдавать команды, чтобы переложить корабль на другой галс.
Рыбак взялся за шкоты, и я скомандовал поворот оверштаг. Баркас, маленький и юркий, послушно сменил курс, и теперь шёл на север, снова во владения Франции. Возвращаться на Доминику я рискнул бы, только бы если услышал, что там стоит «Удача мертвеца», и вся команда упилась рома до потери сознания.
— Иди на нос, будешь вперёдсмотрящим, — произнёс я, закрепил руль и растянулся на палубе подремать.
Не успел я сомкнуть глаз, как меня потревожил взволнованный голос Филиппа.
— Вижу паруса! — воскликнул он.
— Сколько?
— Пока далеко. Но идут на нас.
Я поднялся и подошёл к своему попутчику. На горизонте виднелось маленькое белое пятнышко, которое стремительно приближалось. Когда стало видно, что парусов, как и мачт, несколько, а сам корабль идёт прямо на нас — я занервничал.
— Молись своему богу, чтоб это были не испанцы, — севшим голосом произнёс я и погладил рукоять пистолета.
Филипп с готовностью перекрестился, а я продолжил всматриваться в далёкое, и, предположительно, вражеское, судно. На грот-мачте взметнулись флажки, предписывающие лечь в дрейф.
— Филипп, не нравятся они мне, — хмыкнул я, скрестив руки на груди. — Как думаешь, уйти получится?
— Если ветер не поменяется, и Господь позволит, то уйдём. Говорю же, лучший корабль в порту, — ответил рыбак и перекрестился снова. Его набожность начинала раздражать.
— В фордевинд? В бейдевинд? — уточнил я, возвращаясь к рулевому веслу.
— Бейдевинд, конечно. Только вот с курса уйдём, а кроме компаса и нет ничего, — посетовал француз, охотно включаясь в работу. Всё-таки, уйти от испанцев, или кого угодно ещё, входило в его интересы.
Я скомандовал ещё один поворот, и «Морской дьявол», трусливо поджав хвост, начал удирать от преследователя. По всем расчётам выходило так, что подозрительное судно приблизится максимум на пушечный выстрел, а потом мы станем удаляться от него. Вся надежда осталась на ветер, паруса и косоглазие вражеских канониров.
Баркас шёл круто к ветру, и мы рисковали сбиться с курса и пройти мимо желанной Гваделупы. Но другого выхода не оставалось — лучше уж потеряться в открытом море, чем потерять головы и корабль.
Вражеское судно приблизилось достаточно, чтоб заметить, что это не просто трёхмачтовик, а военный барк Его Католического Величества Карла II, короля Испании. Моя случайная догадка оказалась совершенно точной. На корабле заметили наш манёвр и погнались нам наперерез.
— Смотри, чтоб не заполоскал! — крикнул я рыбаку, который сейчас умело управлялся с парусами.
Я взял ведро, зачерпнул морской воды и лихим размашистым движением выплеснул всё на серую просоленную ткань. Я повторил это несколько раз, пока Филипп недоуменно взирал на все эти действия. Решение, конечно, спорное, но поймать ветер стало гораздо проще.
На траверзе угрожающим силуэтом виднелся испанец, который неизвестно как оказался в водах французских колоний. Хотя, его появление здесь вполне объяснимо — окрестные воды просто кишели богатенькими купцами. Я и сам не раз ходил сюда на промысел. И последний раз закончился для меня весьма печально.
Филипп принёс из трюма мешок с сухарями, и мы пообедали, глядя, как барк подходил всё ближе и ближе. От нас теперь ничего не зависело, и оставалось только уповать на божью милость, которую рыбак активно выпрашивал, сидя на коленях у мачты. Я в это время стоял у руля и смотрел на испанский корабль. Два дня назад я бы расстрелял его из всех орудий и первым кинулся на абордаж, но сегодня я вынужден с тоской смотреть, как открываются его орудийные порты и чёрные жерла пушек угрожающе смотрят в ответ.