Нэпал — верный друг. Пес, подаривший надежду

Джон рассказал, как Джейсон — всего на несколько секунд — очнулся.
— Да, я хвастаюсь его успехами, — весело говорил Джон. — Почему бы и нет? Это мой брат, я люблю его!
Этот случай показался всем очень забавным. Говорить с кислородным баллоном о том, как они вместе сбегут, — да, это было в духе Джейсона. В тот момент все смеялись от радости и облегчения, и, видит Бог, этот смех был тогда им очень нужен. Юмор жизненно необходим. Он дал Морганам силы пережить то, что, казалось, пережить невозможно.
Конечно, смех быстро превратился в слезы. Семья Морган плакала, смеялась, смеялась сквозь слезы, и все это каким-то образом становилось важной частью процесса преодоления. Джейсон лежал в коме и боролся за жизнь, а его семья находила в себе силы для смеха. Говорят, смех лечит душу. Тогда, в то время он был как бы проблеском нормальной жизни, на шаг приближая обоих братьев к прошлому. У Джона и Джейсона всегда были такие отношения: они постоянно шутили, не давая друг другу спуску.
Хирург попытался вернуть Морганов к реальности:
— Даже если Джейсон что-то говорит и узнаёт людей, не думайте, что он уже выкарабкался. Это как маятник. Джейсон еще не в порядке.
Патти покачала головой, улыбаясь сквозь слезы:
— Джейсон в порядке. Он возвращается.
Джон широко улыбнулся; его глаза были полны слез.
— Конечно, он говорил всего лишь с кислородным баллоном, но ведь говорил! И, по крайней мере, не пытался пригласить его на свидание!
— Он постоянно зовет маму, — пожаловался Майк, по-техасски раскатисто смеясь. — Когда уже он соскучится по своему неотесанному бате?
Джейсон был раздавлен. Его тело с головы до пят покрывали темные фиолетово-зеленые пятна. Лежа в коме, он боролся с тяжелой инфекцией. Будучи не в состоянии говорить, он даже не мог объяснить врачам, что у него болит, а что нет. И все-таки не было ничего плохого в том, чтобы надеяться.
Почему бы не позволить надежде расцветать в темноте?
Семья Морган хотела надеяться. Ей нужна была надежда.
Что в этом плохого?
 Глава шестая 
 
На шестой день жизни-с-Нэпалом Джим усаживает его и произносит команду «сидеть», которую пес уже должен был слышать от Гейл Кин. Потом, склоняясь, Джим протягивает крохотному серьезному щенку руку:
— Дай лапу.
Нэпал на миг замирает, уставившись на нее, а потом поднимает левую лапку и протягивает ее Джиму.
Ничего себе!
Они обмениваются рукопожатием. По первому же требованию Нэпал протянул Джиму лапу. Этот песик очень быстро соображает, что от него хотят.
Джим взял двухнедельный отпуск, чтобы посвящать собаке больше времени. Утром он отправил электронное письмо Гейл Кин. Они договорились, что Джим будет писать Теренсу от имени Нэпала. Весточки отцу от сына.
Джим пишет:
«Привет, пап!
Я наконец поселился у Джима. Он забрал меня из Оушенсайда. Приехал на час раньше. Мы чудесно прокатились до его дома — здесь я теперь буду жить. Дом у него хороший, много места, можно бегать. Я пару раз ушибся — думаю, это потому, что я слишком быстро носился. Джим, кажется, не сердится на меня.
Спать одному очень странно. Джим снова и снова успокаивал и укладывал меня. Он все повторял, что я похрапываю, совсем как ты!
Теперь я немного посплю, а потом Джим покажет мне, где я могу делать свои дела.
Я очень скоро снова напишу тебе и по возможности пришлю свое фото.
Твой сын Нэпал».
Джим вслух читает сообщение Нэпалу. Кажется, оба довольны. Затем Джим нажимает «Отправить». Примерно через час приходит ответ:
«Привет, Нэпал!
Мы ждали от тебя весточки. Я рад, что у тебя все хорошо. С Джимом надежно и безопасно. Он добрый парень. Можешь на него рассчитывать — я как следует его обучил, и он сможет о тебе позаботиться. Ты нашел что-нибудь из моих старых игрушек?
Будь хорошим мальчиком, поцелуй Джима от всей своей щенячьей души и не мешай ему спать.
Твой отец Теренс (известный также как Гуфи, хотя я думаю, что заслуживаю большего уважения).
P. S. Гейл через Джима передает тебе обнимашки от нас всех. Как будто он сам не догадался бы тебя обнять!»
Буквально за неделю жизни-с-Нэпалом Джиму удается приучить щенка спать в «конуре». Каждый вечер они вдвоем отправляются в спальню и Нэпал привычно устраивается в своем домике. К тому же он успел облюбовать особое место в доме Джима Зигфрида. Просто поразительно — Теренс когда-то выбрал это же место. Это джакузи-вышка — так ее окрестили Джим с Теренсом.
Посреди заднего двора у Джима стоит джакузи. По бокам — деревянные панели, а сверху — пластмассовая крышка. Теренс любил целыми днями наблюдать за окрестностями, сидя на ванне — достаточно высоко, чтобы можно было заглянуть за забор, огибающий участок. Пес царил над всем, что видел, в том числе и над парковкой: от его глаз не ускользала ни одна машина. Теренс никогда не лаял и не рычал, но ничего не упускал из виду. Когда Джиму пришлось вернуть его в СПНВ, со двора исчезла собака, смотревшая через забор. Все соседи это заметили: «Джим, куда подевался Теренс? У тебя ведь была собака?»
Забавно: тебя очень быстро начинают узнавать благодаря твоей собаке.
Нэпал хочет продолжить с того места, на котором остановился Теренс. Вот только он слишком мал, чтобы запрыгнуть на ванну. Пластмассовая крышка находится на высоте четырех футов над землей. Нэпал обнюхивает основание ванны и скребется передними лапами, словно карабкаясь на гору. Тогда Джим наконец берет его на руки и подсаживает.
Нэпал сидит на джакузи-вышке немного не так, как Теренс. Щенок задирает голову, изучая прозрачное голубое небо и широко раскрывая глаза при виде птиц. Когда они устремляются вниз и проносятся мимо него, ловя на лету насекомых, Нэпал вертит головой, следя за их пируэтами.
Однажды вечером щенок сидит на джакузи-вышке, а Джим рядом с ним, в инвалидной коляске. Солнце клонится к закату. В небе кружат птицы, ловя насекомых на ужин. Вечер обещает быть прекрасным, и Джим решает взять в доме пива. Через некоторое время он присоединяется к собаке, предлагая ей «Bear Crunch» и держа на коленях банку холодного Budweiser.
Склонив голову, Нэпал вопрошающе смотрит на своего воспитателя, словно недоумевая: «Что я сделал, чтобы это заслужить?»
— Ничего особенного, приятель, — пожимает плечами Джим. — Просто у меня свое угощение, — он постукивает по банке с пивом, — и я решил, что и тебе нужно что-то дать.
Нэпал осторожно берет «Bear Crunch» зубами, откидывает голову назад и с удовольствием жует. Затем вытягивается, положив морду на передние лапы. Иногда щенок поглядывает наверх — в небе, вскрикивая, проносятся птицы.
— Что ж, мы тут вдвоем, малыш, — задумчиво говорит Джим. — Ты и я. Думаю, что знаю все о твоей короткой жизни, а вот ты о моей ничегошеньки не знаешь. Так вот… Если ты хоть чуточку похож на своего отца, ты чертовски хороший слушатель, в этом я не сомневаюсь. У меня с детства жили собаки, всегда. Кажется, это ты и так уже понял?
Джим смотрит на Нэпала. В ответ на его взгляд щенок подергивает бровями, словно говоря: «Продолжай, я слушаю».
— Чуть ли не с рождения у меня всегда жила какая-нибудь собака, — продолжает Джим. — Я был из тех детей, что возвращаются домой со словами: «Мам, смотри, кто увязался за мной на улице!» У меня были собаки всех пород — от таксы до немецкой овчарки. Немецкую овчарку звали Гретхен. Знаешь, чем она мне запомнилась? Она была очень умной. Я говорил: «В машину». И Гретхен запрыгивала в машину. Я даже не учил ее специально, она все схватывала на лету. Сейчас, вспоминая то, что я узнал в СПНВ, я понимаю, как мне с ней повезло.
Гретхен всегда была рядом со мной. Она провожала меня в школу и встречала оттуда. Я очень любил собак и американский футбол. Я учился в школе «Сентрал Элементари» в Болдуин-парке. У нас тогда не было тренера. Мы собрались и сказали: «Тренера нет, поэтому нам придется учиться самим». И знаешь что? Мы выиграли городской чемпионат! Можешь себе представить?