Нэпал — верный друг. Пес, подаривший надежду

СПНВ очень пекутся о судьбе своих собак. И правильно делают. В конце концов, собаке ведь предстоит остаться с человеком на всю жизнь. На каждом этапе, даже на последнем, кандидат может отсеяться.
В конференц-зале мне дали игрушечную собаку — катушку жесткой проволоки, которой придали отдаленное сходство с собакой, обмотав ворсом и пришив голову. Цель заключалась в том, чтобы увидеть, смогу ли я взаимодействовать с собакой СПНВ. Для некоторых людей это попросту невозможно из-за серьезных проблем со здоровьем. Сегодня я должен был продемонстрировать, что у меня достаточно сил и навыков и, конечно же, подходящий характер.
Под руководством Бекки я должен был произнести основные команды: «сидеть», «стоять», «лежать». И вести себя с игрушечной собакой так, чтобы продемонстрировать свою адекватность и то, в чем заключаются мои потребности. Когда эксперимент закончился, Бекки спросила, чего я больше всего хочу от собаки СПНВ. Я на миг задумался, потому что не ожидал этого вопроса.
— А с чего мне начать? Просто так много всего… — Я, немного нервничая, взглянул на Бекки. — Думаю, мне нужно, чтобы собака прикатывала мне коляску. У меня три маленьких сына, они постоянно с ней возятся. Для них это что-то вроде игрушки. Мне хочется, чтобы они воспринимали мою коляску позитивно, поэтому я и не запрещаю им этого. Но когда мне куда-то нужно, оказывается, что коляски нигде нет. Вот так. И если бы собака могла прикатывать ее мне…
— Конечно, собаку можно этому научить, — улыбнулась Бекки.
Я почувствовал себя увереннее.
— Или, скажем, я оставил коляску на покатой поверхности. На деревянном полу, где неровно положили доски. И вот я оглядываюсь — а коляска уехала. А еще я слышал, что собаки могут катить коляску. Вот, например, мне нужно переехать через бордюр. Может быть, собака могла бы перетащить через него мою коляску. Помочь с задними колесами. Приподнять передние колеса легко, а вот на задние приходится весь мой вес.
— Есть такие собаки, — кивнула Бекки. — Самые сильные. Мы обучаем их команде «тянуть». Нам придется подобрать для вас одну из них.
— Да, — улыбнулся я. — Это было бы замечательно. Просто прекрасно. Знаете, у нас в семье всегда были собаки. Мою любимицу звали Блю…
Я уехал в приподнятом настроении. Бекки пока что не дала мне окончательного ответа, но я понимал причину этого. Ведь решение принимала не она. К тому же все зависело от того, есть ли у СПНВ собака, которая мне подойдет.
Но одно обстоятельство внушало оптимизм: с собакой мне будет доступно многое из того, что я не в силах был делать без нее.
Думаю, Бекки тоже это поняла. Во всяком случае, я надеялся на это.
За собаками СПНВ всегда стоит длинная очередь полных надежды людей, но бойцы, получившие травму — а тем более отцы-одиночки, — имеют преимущества. Спустя несколько дней мне позвонили:
— У нас через два месяца будет выпуск. Это наш ноябрьский «класс». Возможно, у нас есть пес, который как раз соответствует вашим потребностям. Вы бы хотели записаться на выпускную церемонию?
Я сказал, что очень хотел бы на ней присутствовать. Мне сообщили дату. У меня словно крылья выросли за спиной.
Через два месяца я сел на самолет до Сан-Диего — там находился аэропорт, который был расположен ближе всего к оушенсайдскому центру СПНВ. После травм, боли и разочарований я приучил себя не питать напрасных иллюзий. Если нет особых надежд, то нет и разочарования. Но когда мы летели в Сан-Диего, я позволил себе помечтать. Помечтать о четвероногом друге.
«Собака. Помощник. Боевой товарищ. Неужели мне действительно кого-то смогли подобрать?»
Я знал, что даже сейчас нет стопроцентной гарантии. Мне предстояло встретиться с животными и найти с ними общий язык. Меня должны были проверить, чтобы выяснить, смогу ли я поддерживать с ними контакт и добиваться послушания. А потом предстояло выбрать одну из тех собак, которые у них были.
Но впервые с того времени, когда я летел в Эквадор на операцию к доктору Као, передо мной сверкнул лучик надежды. Этот полет так отличался от предыдущего. Тогда все было очень мрачно. А теперь от одного лишь проблеска надежды все изменилось. От одной лишь мысли — дразнящей мысли о возможности стать хозяином собаки-помощника — я воспрянул духом. Может быть, вы не видите в этом ничего особенного, но поверьте: для человека в инвалидной коляске это самое настоящее чудо.
 Глава двадцатая 
 
Я беру напрокат машину, оборудованную ручным управлением для людей с ограниченными возможностями, и еду в центр СПНВ в Оушенсайде. Целых полчаса я сгораю от нетерпения. Я надеюсь, что мой пес ждет меня и рвется ко мне. Но на самом деле проверку должен пройти я, человек.
Мое первое впечатление от СПНВ: красивейшее место и безупречный порядок. Повсюду роскошные тропические растения. Нас тут восемь человек, и говорят, что будет шестнадцать собак, из которых всем нам придется выбрать идеального компаньона. Того самого.
Я вступаю в разговор с одним из кандидатов. Его зовут Мэттью Кейлор. Это бывший моряк. У него парализованы все конечности: он не может пользоваться ни руками, ни ногами. Мы бывшие военные, поэтому легко находим общий язык. Мэттью рассказывает мне свою историю. Его ранил в голову снайпер в Ираке. Сюда с Мэттью приехала его жена, Трейси, которой после ранения мужа пришлось столько за ним ухаживать… С первого взгляда ясно, насколько больше Мэттью нуждается в собаке, чем я. Мы оба одинаково взволнованы. У него такие же надежды, как у меня… И такие же страхи.
Я все еще не совсем уверен, достоин ли того, чтобы получить собаку СПНВ. Но нас провожают к животным. Кинологи показывают их в деле, и это производит такое грандиозное впечатление, что у меня учащается дыхание. Я не могу оторвать от собак взгляд. Они просто чудесны. Я представляю себе, как один из этих псов изменит мою жизнь. Мне не терпится получить своего помощника и забрать его домой, чтобы показать мальчикам.
Мэттью сразу приглянулся Гас, золотистый ретривер. Они просто без ума друг от друга. Идеальная команда. У них с самого начала установился визуальный контакт. Гас довольно спокойный — в каком-то смысле он похож на Мэттью. Но пес явно трудолюбив и весело бегает, подчиняясь командам сидящего в коляске Мэттью. Руки Мэттью почти не движутся, поэтому нужно, чтобы, подавая упавшую вещь, собака ставила передние лапы прямо ему на колени. И у Гаса это отлично получается.
Я не могу определить, какая из собак больше всего меня привлекает. Но один пес — Джексон — кажется мне очень подходящим. Это черный лабрадор, большой, мощный, сильный. Он открытый и воинственный, и таким же я почему-то продолжаю считать себя. Настоящая собака с военной выправкой. Суровая. Я вижу, что из нас может получиться хорошая команда.
Процесс выбора продолжается уже два дня. Мы едем ужинать в местный ресторанчик. Случайно оказывается, что кинологи СПНВ сидят за соседним столиком. Это очень забавно, ведь мы знаем, что все их разговоры вертятся вокруг того, кому из нас какой пес достанется.
— Я присмотрел себе Гаса, — говорит Мэтт. — Это то, что мне нужно.
Я говорю ему то, что ясно и так:
— Дружище, вы с Гасом просто идеально подходите друг другу.
— А у тебя кто?
— Джексон. Думаю, Джексон. Еще Нэпал… Если не Джексон, то Нэпал. Но мне нужен Джексон.
— Да. Вы с Джексоном хорошо смотритесь вместе. — Мэтт бросает взгляд на кинологов. — Как думаешь, мы можем подкупить их едой и выпивкой, чтобы выбранные нами собаки точно достались нам?
— Конечно, — смеюсь я, — плевать на цены! Оплатим любой их счет!
На следующее утро мы собираемся в главном холле для предварительной разбивки на пары. Тут создаются первые команды. Вызывают Мэттью, и он, конечно, получает Гаса. Поддразнивая его, я говорю, что он истратил целое состояние, подпаивая кинологов в баре. Пока никто из нас еще не оставался с собакой наедине, вся работа проводилась под наблюдением тренеров.