Загадочный любовник

— Идем, принцесса. Ведь это тебе загорелось ехать ни свет ни заря. Если проголодаешься, мы можем остановиться где-нибудь по дороге и перекусить в Макдональдсе. 
Кэролин изобразила на лице ужас. 
— Макдауэллы не едят в Макдональдсе. 
— Но ты же не Макдауэлл. 
Он сказал это спокойно, без задней мысли. Кэролин понадобилась вся ее выдержка, чтобы сохранить невозмутимость и не ответить «ты тоже». Она поднялась из-за стола, оставив его замечание без ответа. 
— Пойду попрощаюсь с Салли, — Кэролин направилась было к двери, но Алекс поймал ее за руку. По выражению его лица она поняла, что вырываться не следует. 
— Она спит. Ночь у нее выдалась тяжелая, так что я попрощался за нас обоих. 
Какое-то время она не двигалась. Возразить ей было нечего, поэтому она просто кивнула. 
— Хорошо. Пойду возьму сумку. 
— Зачем тебе сумка? Ты же не собиралась оставаться на ночь? 
— Мисс Кэролин очень предусмотрительная женщина, — гордо объявила Констанца. — Она любит быть готовой на все случаи жизни. 
— Ах, но это просто невозможно, — мягко возразил Алекс. — Судьба любит играть с нами в грязные игры. 
Она пристально посмотрела на него, всем видом показывая, что уж он-то и есть одна из подлых штучек несправедливой судьбы. 
— Я подожду тебя в машине. 
* * * 
Кэролин Смит забавляла его. Он знал, что с его стороны глупо и бессердечно развлекаться при виде ее гордых и гневных порывов, но в отношении себя у него не было никаких иллюзий. Он прожил нелегкую жизнь, но в этом он винил лишь себя одного. Глупые и бесполезные чувства не вызывали в нем никакой симпатии. Нужно брать от жизни то, что ты можешь взять, и продолжать жить дальше. 
А вот Кэролин Смит никогда не получит того, чего хочет. Она никогда не станет настоящей Макдауэлл, не войдет в эту семейку самодовольных ханжей, и должна бы этому радоваться. Однако радости она не испытывала. Поэтому все, что ему потребовалось — это помахать перед ней ее сокровенным желанием — и она тут же повела себя, как лабораторная крыса. 
Не то, чтобы она напоминала крысу. Он стоял в библиотеке над ее импровизированной кроватью и смотрел, как она спит. Она должна благодарить Бога за то, что он не поддался животному порыву и не улегся с ней рядом. 
Бог свидетель, ему очень этого хотелось. Он накрыл бы ее тело своим, и пока она сообразила бы, что к чему — он уже завладел бы ее ртом. 
Она даже могла его ударить. Она бы копалась и вырывалась секунд эдак тридцать. А потом ответила бы на его поцелуй. 
Он не был тщеславным мужчиной. Некоторым женщинам он нравился, другие его презирали. Так уж случилось, что Кэролин Смит прекрасно вписывалась в обе категории. 
Ему нужно оставить ее в покое. Достаточно того, что своим появлением он нарушил ее маленький уютный мирок. Соблазнив ее, он сделал бы все намного хуже. 
С другой стороны, он не был в восторге от ее мирной безмятежной жизни. Она была слишком молода, чтобы замуровывать себя заживо; слишком молода, чтобы посвятить свою жизнь вымирающему семейству динозавров, которым и дела-то до нее не было. Все, что ей нужно — это хорошая встряска, и он — именно тот, кто обязан это сделать. 
Она ожидала Алекса у его старого побитого джипа. Всем своим видом — светлыми волосами, свернутыми на затылке в небрежный узел, просторным черным плащом, скрывающим стройную фигуру, Кэролин хотела выдать себя за строгую учительницу. Да только ни черта у нее не вышло. 
Сначала он хотел придержать для нее дверцу, потом раздумал. Алекс, которого она когда-то знала, ни за что бы не открыл дверцу машины для своей полукузины. Сегодняшний Алекс больше интересовался банковскими счетами и чужими спальнями. 
Констанца оказалась права — Кэролин была очень предусмотрительной особой. Она пристегнулась к сидению ремнем безопасности, которым давно никто не пользовался, и положила на колени кожаную сумочку, как некое средство защиты. Он мог бы ей сказать, что надежной защиты в жизни не бывает. 
Первые двадцать минут они ехали молча — причем с ее стороны молчание было враждебным, в то время как он веселился вовсю. Когда они подъехали к золотым аркам Макдональдса, и Алекс показал сигнал поворота, Кэролин заговорила. 
— Мне ничего не хочется. Слишком рано, чтобы есть жирную пищу. 
— Для жирной пищи никогда не бывает слишком рано, — он подъехал к раздаточному окну. — Посмотри на это с другой стороны — тебе нужно зарядиться энергией, дабы оказать мне надлежащий отпор. Нельзя же бороться на голодный желудок. 
— А с чего ты решил, что я буду с тобой бороться? 
Он посмотрел ей в глаза. 
— Может быть, мне померещились все эти враждебные флюиды, которые так и хлещут в моем направлении, — небрежно сказал он. 
— Пошел к черту. 
— Может быть, я ошибся, — он взял пакет с едой и бросил ей на колени. — Ешь. 
— Ты не можешь меня заставить! 
Он тихо рассмеялся. 
— Еще как могу. 
Она ему поверила. 
Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь так долго ел один бутерброд с яйцом и одну картофельную оладью. Она подносила их ко рту, поделив на крошечные порции. 
— Ты слишком тощая, — заметил он, следя за дорогой. 
— Если ты думаешь таким путем завоевать мое сердце — можешь не стараться, — едко заметила Кэролин. 
— С чего ты взяла, что я стараюсь завоевать твое сердце? 
— Я не так выразилась. Ты пытаешься завоевать мое доверие, как уже проделал с остальными членами семьи. Большинство из них ты уже приручил, они верят каждому твоему слову. И не смей говорить мне, что я не Макдауэлл — мне это прекрасно известно. 
— Почему же тебя это до сих пор беспокоит? Будь я на твоем месте, я бы только радовался. Без них ты будешь чувствовать себя намного лучше. 
— Да неужели? Если даже на одно безумное мгновение предположить, что ты и есть настоящий Александр Макдауэлл — неужели без семьи тебе будет лучше? Разве ты не стремишься быть одним из них? 
Он не стал ей отвечать. Она попала прямо в яблочко. 
— А ты как думаешь? 
Кэролин завернула остатки еды в салфетку и сунула ее в бумажный пакет. 
— Я думаю, что ты лжец и обманщик. Искусный жулик, который хочет обманом выманить деньги у смертельно больной богатой старухи. 
— Если она умирает, то деньги ей ни к чему. 
— Ты сомневаешься, что она умирает? 
— Нет. Я не слепой и вижу, что долго она не протянет. Я также вижу, что возвращение давно потерянного сына делает ее счастливой. Тебе это не нравится? 
— Мне не нравится лживое счастье. Оно не настоящее, фальшивое. 
— Салли не проживет достаточно долго, чтобы узнать, правда это или нет. Она умрет, думая что горячо любимый сын, наконец-то, вернулся к ней. Она умрет в окружении любящей семьи. Что человеку еще желать? Неужели ты хочешь лишить ее этого? Хочешь отобрать у нее вновь обретенного сына? 
Какое-то время Кэролин хранила молчание. 
— Мне не хочется больше говорить на эту тему, — сказала она, наконец, усталым голосом. — У меня не было выбора, поэтому мне пришлось с тобой поехать, но это не значит, что всю дорогу туда и обратно я должна провести в бесполезных спорах. 
— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом. 
— Мне не хочется разговаривать. Я хочу забыть о том, что ты вообще существуешь, — сурово сказала она. Потом отвернулась от него и стала смотреть в окно. 
— Не волнуйся, Кэролин. Как только Салли умрет, я исчезну из твоей жизни, и все закончится. Тебе не придется больше думать обо мне. 
Она не ответила. В сером свете раннего утра ее профиль казался каким-то расплывчатым и далеким, и Алекс время от времени любовался им, отрывая взгляд от дороги. Он знавал женщин простых, красивых, добрых и злых. У Кэролин Смит были идеальные черты лица — узкий прямой нос, высокие скулы, щедрый рот и широко расставленные, красивые голубые глаза. Кожа ее была безупречной, тело стройным, с соблазнительными изгибами, хотя лишних пара фунтов ей бы не помешала. В общем, в физическом плане она могла бы стать совершенно неотразимой.