Загадочный любовник

Но мужчина, назвавшийся Александром Макдауэллом, ничего не понял. Он просто пожал плечами. 
— Надеюсь, что это срабатывает, — сказал он и направился к дому. 
 
Глава седьмая
В доме было холодно, темно и пахло плесенью. В Виньярд весна пришла рано, но ее теплое дыхание не проникло в сырое нутро старого дома. Войдя в темную переднюю гостиную, Кэролин зябко повела плечами. Скрытая под холщовыми чехлами мебель смотрелась громоздко и зловеще, а закрытые ставни не пропускали солнечного света. 
— Давай заберем картину и сразу же уедем, — предложила она, не горя желанием продолжить знакомство со старым домом. Прошло много времени с тех пор, как она была здесь в последний раз, но плохие воспоминания все еще были живы. Если бы это зависело лишь от Кэролин, она бы ни за что сюда не вернулась. 
Алекс прошел мимо нее в темноту и, открыв ставни одного из окон, впустил в комнату солнечный свет. 
— К чему такая спешка? 
— Мне бы не хотелось пропустить последний паром. 
Он повернулся и посмотрел ей в глаза. 
— Мне казалось, что ты поняла. 
Если до этого ей было зябко, то теперь, казалось, холод проник до самых костей. 
— Что поняла? 
— Что мы уже пропустили паром. Разве ты не видела расписания? Я думал, что когда мы садились в лодку, ты уже поняла, что мы сможем вернуться не раньше завтрашнего утра. 
— Не говори глупостей! Паромы ходят до восьми часов вечера, а по субботам и воскресеньям и того дольше. 
— Конечно, так и есть летом, но ведь сейчас еще не сезон. Последняя лодка отчалила от острова час назад. Мы разминулись с ней по пути сюда. 
— Не может быть! А как же паром, который нас сюда доставил? Ведь он готовился к отплытию… 
— Он отправлялся в Нэнтакет. И вернется завтра утром. Так что мы застряли здесь на ночь. 
— Есть еще самолеты… 
— А куда мы денем машину? 
— Вот и оставайся вместе с ней, чтобы она не скучала! 
Он прислонился к стене. 
— Вот уж не думал, что ты боишься меня до такой степени. 
— Я не боюсь. 
— Тогда почему ты так отчаянно хочешь покинуть остров? Как только ты попадешь на материк, тебе придется взять напрокат машину и пройдет еще пять часов, пока ты вернешься в Вермонт. 
— Я хочу вернуться к Салли. 
— Зачем? Она не собирается умереть в ближайшие двадцать четыре часа. Доктор сказал, что сейчас ее состояние стабилизировалось. 
— Ты говорил с ее врачом? — она старалась говорить как можно спокойней, всеми силами стараясь подавить гнев. 
— А почему бы нет? Ведь я ее сын, а значит, самый ближайший родственник. 
Ты жулик и обманщик. Однако она не стала говорить этих слов вслух, наоборот, постаралась придать лицу миролюбивое выражение. 
— Конечно, — прошептала она и повернулась к нему спиной. 
— Послушай, — сказал он. — Если тебе не терпится, можно поискать частный самолет, который отлетает с острова сегодня вечером. Однако ты поднимаешь бурю в стакане воды. Тебе нечего меня бояться. 
— А я и не боюсь, — повторила она. 
— Тогда чего же ты боишься? 
Она впилась в него холодным, гневным взглядом. 
— Абсолютно ничего. 
— А вот это неправда, — лениво протянул он. — Ты боишься пауков, обязательств и Александра Макдауэлла. Ты также опасаешься потерять сомнительное удовольствие принадлежать к такой семье, как Макдауэллы. Ты как дитя в кондитерской лавке — с тоской взираешь на сладости, которых ты никогда не получишь. Ты просто не хочешь понять, что они безвкусные, да и пользы от них никакой. Это всего лишь мираж, пустая иллюзия. 
— Зря стараешься, — усмехнулась Кэролин. Не составляло труда пронюхать о том, что она панически боялась пауков — все в семье об этом знали и не раз подшучивали над ней по этому поводу. Также было весьма логично предположить, что раз Кэролин до тридцати лет не завела серьезных романтических отношений, значит, они ей не нужны. Что же касается того, боялась ли она Алекса, настоящего или человека, который им притворялся, то в данный момент она не собиралась задумываться над этим вопросом. — А что ты скажешь насчет гостиницы? Знаешь, такой, где можно переночевать и позавтракать? 
— Разве ты забыла, что сейчас не сезон? А может, тебя пугает этот дом? Может быть, в детстве в одном из шкафов пряталось чудовище, пугавшее тебя по ночам? 
— Этот дом полон неприятных воспоминаний, — отрезала она. 
— Каких, например? 
— Таких, как день, когда умер Алекс, — выпалила она и тут же прикусила язык. Секунду его лицо оставалось совершенно неподвижным, а потом он вдруг направился к ней медленной, крадущейся походкой. Кэролин напрягла все силы, чтобы остаться на месте и бесстрашно посмотреть ему в лицо. 
— День, когда умер Алекс? — переспросил он. — А с чего ты решила, что я умер? Я просто сбежал. Ведь все остальные думают именно так, верно? 
Его глаза завораживали, казалось, их синева проникает ей в душу. 
— Да, — прошептала она. 
— Что именно? Что ты так думала или что так думали другие? 
Ей не хотелось продолжать эту беседу с призраком. Конечно, она знала, что он живой, из плоти и крови, и кроме поразительного сходства его ничто не связывало с настоящим Александром Макдауэллом. 
— Все решили, что ты просто сбежал. 
— Но ты в это не поверила. Почему, Кэролин? Почему ты думала, что я умер? Ты что-нибудь видела? 
Он гипнотизировал ее своим голосом. Мягкой настойчивостью, проникавшей сквозь внутренние барьеры, возведенные Кэролин вокруг своей души. 
— Ничего, — упрямо сказала она. 
— Тогда почему ты была уверена, что я умер? 
— Да потому что настоящий Александр любил свою мать. Он бы не смог раствориться в воздухе и не дать о себе знать. Салли наняла лучших сыскных агентов и они, безусловно, смогли бы разыскать семнадцатилетнего подростка. 
— Ты бы удивилась, если бы узнала, на что способен умный и решительный подросток. Так что же случилось со мной в действительности, по твоему мнению? Может быть, кто-нибудь разрезал меня на маленькие кусочки, а потом зарыл их по всему острову? 
Ей была ненавистна легкая издевка, прозвучавшая в его голосе. 
— Я думаю, кто-то выстрелил Алексу в спину и бросил его в океан. Потом тело отнесло течением в сторону Франции и, в конце концов, рыбы доделали все остальное. 
— Мрачноватую картину ты нарисовала, Кэролин, — он наблюдал за ней неподвижным взглядом, лицо ничего не выражало. — Это что, кошмарный плод твоих фантазий или у тебя имелись реальные основания полагать, что именно так случилось на самом деле? 
— Скорее, пожелание, — усмехнулась она. 
Он холодно улыбнулся в ответ. 
— А потом я неожиданно вернулся, и вся твоя теория лопнула, как мыльный пузырь. Какое разочарование! Причем, со всех сторон, куда ни глянь. 
— Неправда! 
— А ты говорила Салли, что думаешь, будто я мертв? 
— Я никому не говорила. 
— Почему? 
К ней вернулись непрошенные воспоминания о темной фигуре, о крови на песке, о холодном тумане, сковавшем ее тело, пока она пряталась за скалой. 
— Это было просто предположение, — пожала плечами она. — Очевидно, ошибочное. Потому что сейчас ты передо мной — живой и здоровый. 
— Очевидно, — медленно повторил он, уставившись на нее отсутствующим взглядом. Истина и возможные ее варианты протянулись между ними, словно липкие нити паутины. — Так куда же ты подевала портрет, Кэролин? 
Не сказав ни слова в ответ, она прошла в смежную с гостиной комнату. Он пошел следом за ней и остановился перед портретом все с тем же бесстрастным выражением лица. 
Картина была поистине великолепной. В семидесятых годах Эдвард Уикландер считался лучшим из портретистов, и он блестяще справился со своей задачей, перенеся на холст красивые черты хмурого Александра Макдауэлла в возрасте тринадцати лет. Он мог бы стать символом любого разочарованного юнца, вкусившего запретный плод и еще не до конца осознавшего, пришелся он ему по вкусу или нет. Подняв голову, Кэролин вглядывалась в глаза на портрете, только на этот раз она не восхищалась тем, сколько в них было презрения, насмешки, полноты жизни. Вместо этого ее поразило абсолютное сходство взгляда умных голубых глаз на портрете со взглядом мужчины, стоявшего у нее за ее спиной.