Октябрь, который ноябрь (СИ)

- Люда, ты знаешь, я скандалов не терплю, - напомнила Катрин.
Видимо, тон был слишком, гм, не вдовий - Лизавета вздрогнула.
- Какие скандалы?! Откуда?! - л-племянница подхватила корзину и сундучок, устремилась к входной двери. - Я в номер! Самовар-то будет? Ой, сколько дел, а я ж еще в синематограф хотела.
- Вы на Людмилу внимания не обращайте, - доверительно попросила Катрин. - Безотцовщина, воспитание ужасное, но, в сущности, добрая душа, хотя и шумная. Ох, дал бог племянницу. Ах, пусть и троюродная, но все же родная кровь.
- Я понимаю, - робко закивала экономка. - Живите. Не "Астория", но клопов у нас нет!
- Вот это главное, - Катрин вздохнула, погладила девочку по серым волосикам:
- Нина, значит? Хорошее имя. А наша на годика два помладше будет. Скучает, уж, наверное...
Переходя по улице к узкой двери "номеров", Катрин подумала, что мама Ниночки на редкость не подходит характером к хлопотливой должности управляющей мини-гостиницей. Тут в кармане передника заряженный "бульдог" нужно носить, а жильцов пинками периодически воспитывать.
На крутой лестнице оказалось темновато, а стоило начать подниматься, как стало еще темнее. Катрин глянула наверх - на верхней площадке стоял бухой взъерошенный джентльмен - судя по виду, не просохший со вчерашнего.
- У, ты какая... - пошатываясь, отметил абориген.
- Сударь, застегните брючата и свалите в комнату, - посоветовала вдова. - Иначе...
Она пояснила, что будет иначе - слушатель, похоже, понял не все, но счел за благо исчезнуть.
- А что мы так сразу и материмся? - заинтересовалась лежащая на кровати оборотень.
- Сосед мне не глянулся. Удобно?
Лоуд поерзала на кровати:
- Не особо. Но спать можно. Слушай, я как вижу такую койку, так мне сразу хочется шарики с прутьев спинки свинтить. Прям непреодолимо!
- Это нормально. Всем хочется свинтить. Вон - тут на две кровати всего три шара осталось, да и те облезлые.
- Хочешь, все на твою накрутим, будешь лежать и любоваться? - благородно предложила оборотень. - Завтракаем и по плану?
- Да, съездим на место, потом решим.
Позавтракали недурно, хотя обои в пятнах навевали уныние, а меню было странновато: роскошнейшая рыбина из конгерских коптилен, печенье "Юбилейное", хрустальная вазочка с паштетом непонятно из чего, и лоток с сырыми куриными яйцами.
- Накидала из провизии чего под руку подвернулось, мы с тобой все равно не чревоугодницы, - пояснила оборотень, зажевывая ломоть рыбы, зажатый между парой печений.
- Я поняла. Но паштет любопытный. Из чего он все-таки сочинен?
- Понятия не имею. Изъяла исключительно в знак протеста. А то они меня по кухне и чуланам вздумали гонять. Удивительно негостеприимный замок попался, да. Ты не боись, он, паштет, вообще не портится. Даже интересно. Я думала, банка с каким-то секретом необыкновенной хрустальной консервации. Так нет, наживка стухла вмиг.
- Надеюсь, это не та вазочка, не наживочная?
- Нет, ту Блекхук закопал. Он привередливый, вроде некоторых.
На Выборгское шоссе катили довольно долго. От сгоревших остатков дома еще несло дымком, зевак осталось немного - собрались табунком мальчишки, их отгоняли двое унылых милиционеров с неуклюжими винтовками и неприятно-белыми повязками на рукавах. Лоуд немедля принялась строить глазки служителям временного правопорядка, а Катрин обошла пожарище, прогулялась по березовой рощице. Увлекшиеся л-флиртом милиционеры не обратили на даму в черном особого внимания.
Через полчаса шпионки встретились на шоссе и двинулись к дожидающемуся извозчику.
- Что так долго? - поинтересовалась Лоуд. - На мне уж жениться хотели.
- Оба?
- Нет, один женатый. Страшно расстроился, бедняга, осознал, что поторопился и обмишулился. Так чего там? Следы, улики, отпечатки копыт?
- Затоптано все. Многовато народу толклось, да еще подводы подъезжали, видимо, трупы вывозили. Вот нашла, - Катрин показала гильзу.
- И чего это значит? Давай-давай, рассказывай, знаешь же - я в огнестреле не сведуща.
- Да ничего не значит. От немецкого пистолета, я таких гильз порядком навидалась. Здесь "парабеллумов", конечно, поменьше, но тоже отнюдь не редкость.
- А в газетке "расстрел из пулеметов, сотни пуль истерзали застигнутых врасплох жертв еще до охватившего все строение всепоглощающего адского пламени". Брехуны!
- Если и были пулеметы, то стреляли, наверное, с машин, прямо с шоссе. Хотя как-то все странно. Может, жертв прямо в доме убили? Стрельба накоротке, кто-то выбежал, добили снаружи. Там на траве пятна крови остались.
- Если в упор, да за столом, то это чужаки. В смысле, наши коллеги, из пришлых, - авторитетно заявила Лоуд. - Здешние за столом только ругаются, ну, могут по роже двинуть. Консерватизм и партийная дисциплина! Потом-то, конечно, и по-иному приноровятся, но то попозже будет.
- Хрен его знает. Нам бы материалы следствия глянуть, но пока их добудешь... долгая возня. Да и есть ли они, те материалы? В нынешней смутной ситуации могли толком и не оформлять.
- Это да. У вас, у людей, вечный бардак с делопроизводством. Между прочим, я в университете всю эту бюрократию вообще упразднила. Дабы не уподобляться! Ладно, значит, пока здешнюю пальбу обдумываем, а сами по списку упрыгиваем?
- Именно что упрыгиваем, - засомневалась Катрин. - Что-то я нервничаю из-за твоего легковесного подхода к перемещениям.
- А ты не нервничай и все будет хорошо. Главное, мы все продумали, а черный траур так вообще тебе очень к лицу. Что, кстати, будет отвлекать потенциальных клиентов.
- Не в клиентах дело. Безнадежные у нас перспективы. Как на снегу каллиграфией заниматься - придет весна, в смысле, вот эта осень - все истает, одни лужицы останутся.
- Вот совершенно с тобой согласна! Глупейшие и наивнейшие у тебя идеи, - с величайшей готовностью подтвердила оборотень. - Но раз ты думала, напрягалась, лоб свой гладкий морщила, то отчего не попробовать? Убедимся, что глупо и вот потом перейдем на мою тактику.
 Глава четвертая. Петр и много тезок 
 
11 лет до дня Х.
Аптекарский остров
12 августа 1906 года
Слегка парило, словно перед дождем, пахло смородиной, пылью и чуть подгоревшими пирожками - как и надлежит на даче. Увы, день приемный, после обеда придется заняться делом. От дома доносились голоса - просители, прожектеры, а вечером еще и приедут гости, опять суета. Старшая дочь - Мария - слегка манерничает, а сама вне себя от счастья - жених как из романа, моряк в белом летнем мундире - красавец немыслимый. И что удивительно, совсем не глуп.
Петр Аркадьевич машинально отряхнул колени собственных брюк - тоже белых, но хозяин их уже, увы, не юн, да никогда и не тяготел к военно-морской карьере. С другой стороны, моложав, подвитые в колечки эффектные усы, в сорок четыре года премьер-министр, семья, возможность повернуть историю России. И повернем! Дайте срок...
Хотя бы десять минут подышать в относительной тишине, отдохнуть от бумаг и неотложных решений. Тропинка под старинными липами уводила от оранжереи к зарослям симпатичной одичавшей малины и глухому забору, за которым тянулась тропинка, выводящая на дачную улицу. Где-то там скучает филер охраны, непременно сунется проверять кто идет. Смотреть на потную унылую рожу не имелось ни малейшего желания и Столыпин повернул обратно к дому. Сельтерской выпить, а потом и в кабинет. Что-то неспокойно на душе, и бог его знает, что ей, душе нужно. Пусть уж минеральной водой удовлетворится.