Зови меня Шинигами

А потом Кира нашла альбом на антресолях. Случайно. Полезла туда за ящиком с инструментами. Чтобы поменять батарейку в настенных часах, понадобилась крестовая отвёртка. Плёвое дело. Кира сама с подобным справлялась, а не дожидалась папу.
Пока Кира придвигала к себе ящик, задела стопку старых журналов и ещё каких-то бумаг. Та покосилась, самая верхушка поехала вниз лавиной. Кира попыталась поймать журналы на лету, но сама едва не грохнулась со стула. Забыв про отвёртку, спрыгнула на пол, принялась собирать рассыпавшееся. Тут его и обнаружила – альбом.
Он отлетел всех дальше и раскрылся на одной из страниц. Кира его, скорее всего, и так бы пролистала, но теперь-то уж точно не смогла безучастно отложить в сторону.
Со страницы на Киру пялилось жутковатое существо. В двух видах: в полный рост и портрет покрупнее. Оно очень походило на человека, если бы не некоторые детали. Слишком длинные руки и огромные, почти правильно круглые глаза.
Незанятое картинками пространство страницы было плотно заполнено словами, написанными мелким угловатым почерком. Папиным. Кира с трудом в нём разбиралась. И сейчас читать не стала, перевернула несколько листов.
На каждом нарисовано новое существо, то больше похожее на человека, то меньше, то совсем уж напоминающее зверя. А вот и знакомые черты: голова неправильной формы, слишком широкая, как у кобры, расправившей капюшон, лысая, морщинистая, скошенный подбородок и глубоко спрятанные глаза. Точно он.
Кира поёжилась, даже показалось, что нарисованные глаза вспыхнули синим.
Ключ звякнул в замке, распахнулась входная дверь.
– Кир, ты почему тут по полу ползаешь? Потеряла чего? Или упала? – Папа заметил альбом у неё на коленях. – Ки…
Словно надуваемый воздушный шарик вырвался из пальцев и улетел, сжимаясь, превращаясь в бесформенное нечто. Так и папа. Плечи у него опустились, и лицо как-то заострилось, стало бледным и неподвижным.
– Где ты взяла? – не ругался, не сердился, произнёс тихо и аккуратно, словно боясь своих же слов.
– С антресолей упал, – честно доложила Кира, заглянула в отцовские глаза. – Это ведь ты рисовал? Ты тоже их видел?
Папа окончательно сник, присел рядом, спросил:
– А ты, значит, видела?
Кира чётко осознала: ему бы очень хотелось услышать в ответ беззаботное «нет». Оно чуть было и не вырвалось само по себе, но…
Папа не покрутит пальцем у виска, не отправит дочь к психиатру и не засмеётся, упомянув её богатое воображение или осудив: «Поменьше надо гадости всякой по телевизору смотреть».
– Вот этого, – Кира указала на рисунок. – Недавно. Ну, помнишь, когда мне на улице плохо стало?
У папы губы задрожали, он обхватил Киру за плечи.
– Он ничего не сделал с тобой?
– Нет, ничего. – Кира решительно мотнула головой и рассказала подробно обо всём, что случилось.
Она замолчала, и папа долго молчал. Потом забрал у Киры альбом, вздохнул тяжело, произнёс обречённо:
– Видно, время пришло. Никуда не денешься. А я так надеялся, что тебя это не коснётся.
 
Глава 5
 
За умеренную плату
 
– А ты что-нибудь знаешь про Сумеречный храм? – спросила Кира у Ши.
Она сидела на кровати в гостиничном номере, а он на подоконнике. Рамы опять настежь распахнуты, будто ему воздуха не хватает. Того, что в комнате.
Ши отрицательно качнул головой, медленно и скупо, даже длинная чёлка не шелохнулась.
– Почему? – Кира не столько удивилась, сколько испытала разочарование. – Я думала, в скрытом мире это известное место.
Она предполагала, что Ши сейчас промолчит. Он же всегда так делает, если считает, что раньше всё уже сказал. Но тот неожиданно толкнул целую речь:
– Мне известно, что храм существует. Но я не принадлежу скрытому миру. Поэтому не в курсе его традиций и принципов. Я хорошо знаю только одно. Как убить любого из относящихся к нему существ.
Кира несколько секунд ошарашенно молчала, а потом сердито пробормотала:
– Последнюю фразу обязательно было добавлять?
И так не по себе рядом с ним, неестественно неразговорчивым, сдержанным, бесстрастным, а он ещё постоянно повторяет «убить», будто слово обозначает что-то совершенно пустячное. Или расхожее. Типа «привет», «пока».
– Обязательно. Чтобы ты не сомневалась. Я сумею защитить тебя от кого угодно. При условии: ты будешь делать то, что от тебя требуется. Как договаривались, – выдал Ши на одной ноте. Словно автомат.
С утра вчерашнее решение уже не выглядело таким разумным и удачным, хотя и поводов окончательно отказаться от него пока не возникло. Но на всякий случай Кира решила уточнить:
– А если не сделаю?
– Идёшь своей дорогой, – прозвучало в ответ. – Одна.
Так просто? Кира не поверила до конца, поэтому опять уточнила:
– То есть тогда ты даже не в обиде?
– А ты?
Нет, он не переживал, что Кира обидится. Он хотел сказать, что её легко обидят другие, и в одиночку Кирин путь прервётся на первой же недоброжелательно настроенной твари. И как у него получалось это выразить почти без мимики и смены интонаций?
Вообще, это бесит: разговаривать с чёлкой, носом и губами. Совсем не видя глаз. Постепенно появляется чувство подчинённости, ущербности по сравнению с собеседником. Словно он одет, а ты голая. Словно ты стоишь на открытом месте, а он спрятался в надёжном укрытии, и ты понятия не имеешь о его намерениях и о том, что у него в руках. Появляется нестерпимое желание протянуть ладонь и самой откинуть волосы с его лица. Но Кира, пожалуй, перетерпит.
– Через кого договаривалась о встрече с сумеречниками? – резко поменял тему Ши. Уверен, что Кира сделала правильные выводы насчёт полезности для себя их соглашения и у неё больше не появится глупых мыслей о свободном полёте или бунте.
– С одним парнем. Мне про него рассказали. Он в магазинчике работает, где всякая ерунда продаётся. Якобы магическая: амулеты, обереги, ловцы снов. Я ещё и заплатила ему, – припомнила Кира с негодованием и обидой. И с расчётом, что Ши преисполнится сочувствием к ней.
Хотя, конечно, глупая идея. Они наверняка даже о существовании друг друга не подозревают: Ши и чувства.
– Так ты ещё хочешь поговорить?
Кира не поверила сначала, переспросила даже:
– Что?
Не стал повторять, да она и не нуждалась. С первого раза хорошо расслышала и поняла. Просто удивилась. Неожиданной озабоченности Ши её проблемами. Подтвердила поспешно:
– Конечно, хочу. Они же сумеречники. У кого же ещё узнавать?
Ши отодвинулся от подоконника.
– Пойдём. Покажешь, где этот магазин.
Кира резво подскочила с кровати.
Неужели получилось заставить его делать то, что надо ей? Или для него встреча с сумеречниками не менее важна? Не зря же он тоже болтался возле строения номер тринадцать.
Магазинчик располагался в полуподвале одного из домов в исторической части города. Двухэтажного, старого, выстроенного, наверное, не менее ста лет назад. Здесь почти все такие были: приземистые, аккуратные, много раз перекрашенные, с лепниной, с крылечками, с крутыми щербатыми лесенками, ведущими вниз, в цокольный этаж.
Кира вошла первой. Продавец спокойненько посиживал за прилавком. В ушах – наушники, сам тихонько покачивался в такт музыке, дёргал плечами и беззвучно подпевал. Расслабленный, беззаботный. Кирин приход просто не заметил, потому что располагался спиной к двери и, похоже, не ждал покупателей.
Может, к нему всегда заходят не за покупками, а совсем-совсем за другим. Хотя сам он обычный человек. Ни скрытой сущности, ни колдовской ауры.
Парень обратил внимание на Киру, когда она подошла вплотную к прилавку, повернулся, вскинул глаза. И сразу озадаченно моргнул, дёрнул за свисающий на грудь проводок, и наушники словно пробки выскочили из ушей.
– Ты? – воскликнул удивлённо, но быстро взял себя в руки, принял невозмутимо-невинный вид. – Ну что, поговорила?
– Почти, – произнесла Кира и прошлась вдоль прилавка, опять уводя его взгляд от дверей.