Джоре (СИ)
- Иван Демидыч, ты хоть зонтик возьми, видишь небо тучами затянуло, вдруг дождь ливанёт, вымокнешь как я в прошлый раз.
- Благодарствую за заботу, Станислав Иваныч, но не надоть мне твоего зонтика. Чай не сахарный, не размокну.
Демидыч вылез из машины и пошел в сторону своего отчего дома, а я потихоньку поехал к указанному дому. Остановив "Патриота" пред массивными дубовыми воротами примыкавшими к дому, вылез из машины и стал ждать прихода хозяина. Неожиданно, из ворот соседнего дома вышла пожилая женщина лет семидесяти, в славянских одеждах. Осмотрев меня внимательным взглядом, произнесла:
- Здрав будь, мил человек. Ежели приехал до Вереславы, здоровье поправлять, то воротами ошибся, через хату будут те врата, где она людей пользует.
- И вам доброго здравия, уважаемая. Вот только не ошибся я и к нужным воротам подъехал, а хозяин дома этого, Иван Демидыч, вон он сам, по дороге сюда идёт и дома соседские осматривает.
Женщина взмахнула руками и с несвойственной возрасту скоростью побежала к соседнему дому. Добежав до дома, закричала в открытое окно.
- Вереслава, шибче выходь из хаты, Ванюшка дяди Демида, соседушки нашенского, возвернулся назад.
Из ворот того дома вышла еще одна пожилая женщина неопределённого возраста. Увидев меня и машину, сказала.
- Ошиблась ты, Ярославна, не похож он на Ванюшку нашенского, да и лет ему маловато будет, шестьдесят пять не боле того. Тем паче, вспомни, еще осенью сорок четвертого, дядя Демид на Ванюшку сваво похоронку получил и чуть умом не тронулся. Мамка-то наша его потом всю зиму выхаживала и травками пользовала. А Ванюшке бы нонче лет девяносто ужо было бы.
- Вот вечно ты так, Вереслава, недослухаешь меня, а потом несуразицу несешь всякую. Я не за ентого человека у машины тебе рекла, а за того, что по дороге вдоль деревеньки идёт и к машине ужо подходит.
Демидыч подошел к машине, а потом увидев двух женшин, не спеша, даже как-то степенно подошел к ним. То что было далее, я про то ни в каких книгах не читал, и не в каких фильмах не видел. Это было что-то похожее на какой-то непонятный ритуал. Иван Демидыч поклонился им в пояс и произнес.
- Во славу Рода нашего, доброго вам здравия, соседушки-хозяюшки, на все времена от Круга до Круга!
После чего, Иван Демидыч положил ладонь правой руку на сердце своё, потом плавно поднял ее вверх и расчертил воздух движениями напоминавшими молнию. В этот момент в небесах раздался грохот грома, а еще через мгновение, сквозь прореху в облаках ударил солнечный луч и осветил место, где стояли Демидыч и женщины. Что они ему ответили я пропустил, так как смотрел на небо откуда шел луч света. Про то, что женщины ему ответили чем-то похожим, стало ясно через полминуты, так как солнечный луч увеличился и теперь заливал своим светом почти всю деревню.
Вернувшись взглядом к месту происходящего действа, увидел Демидыча обнимающего плачущих от радости женщин. Поняв, что это может затянутся на долгое время, решил прервать эти радостные события. Так как чувствовал, что мои затекающие ноги могут долго не выдержат стояния на одном месте.
- Иван Демидыч, ты гостя еще долго у ворот держать будешь? - Окликнул я его. - Ты хотя бы дом свой открыл, ключей-то у меня нету.
- Прости меня старого, Станислав Иваныч, опамятовал от радости такой и позабыл обо всём на свете. А в хату ты можешь спокойно заходить, ключей и замков в нашел деревеньки испокон веков не было.
Открыв ворота, загнав "Патриота" на широкий двор и поставил его почти у самого крыльца, чтобы потом меньше ходить за коробками и баулами. Зайдя в дом, удивился свежести и прохладе царящей внутри. Везде было чисто, никакой грязи и никакой пыли. У меня сложилось такое ощущение, словно дом покинули сегодня утром, а вечером я заявился в гости. Присев на широкую длинную скамью, прислонился спиной к стене и тут же заснул крепким сном. Что потом происходило вокруг не знаю, ибо спал как убитый.
Глава 3.
Пробуждение было на редкость легким и приятным. Давно не испытывал такого состояния, в теле не чувствовалось никакого внутреннего напряжения, даже в икроножных мышцах, которые частенько по утрам "радовали" своими судорогами, была необычная легкость. Поднявшись и одевшись, посмотрел в окно, на улице было ясно и солнечно. Похоже моё пребывание в положении сидя на спине затянулось далеко за полдень. Голова была ясная и никакие глобальные мысли в ней не появлялись. Если никаких важных мыслей нету, значит пришла пора совершить освежающие омовения и заняться обустройством на новом месте, а заодно и машину разрузить. Стоило мне принять данное решение и направиться в сторону выхода, как дверь открылась и появился Демидыч.
- С пробуждением тебя, Станислав Иваныч, как здоровичко твоё?
- И тебе здравия, Иван Демидыч, а чего ты про моё здоровье спросил?
- Так тебя же Вереслава третьего дня почти до полуночи пользовала.
- Какого третьего дня? Мы же с тобой только вчера сюда приехали.
- Станислав Иваныч, ты чего енто, запамятовал чё-ли всё? Четвертый денёк сёдни пойдёт уже, как мы туточки, - Демидыч задумался не на долго, а потом усмехнулся своим мыслям и произнёс, - ну Вереслава, ну ведьма, чё хочет девка, то и творит.
- Иван Демидыч, ты можешь мне толком объяснить, что тут вообще происходит и причём тут твоя соседка ведьма Вереслава?
- Ты, как я узрел, до ветру и на задний двор собрался. Так что давай, топай, сполняй свои нужды, а после сядем трапезничать в летней кухонке и там я тебе всё обскажу. Устроит тебя такой порядок делов-то?
- Устроит, Иван Демидыч. Вот только ты мне покажи, где у тебя чего находится, а то я не помню ничего с той минуты, как по приезду на лавку присел в твоём доме. Всё, как в той присказке: "Плохо когда не знаешь, а еще хуже, когда забудешь".
- Ну вот и ладушки, пойдём, покажу тебе нашенское хозяйство.
Мы вышли из дома и Демидыч через сени провёл меня на громадный задний двор, по ходя он показывал на различные мощные, хозяйственные постройки, срубленные из толстых брёвен и пояснял их предназначение.
- Вот енто, Станислав Иваныч, поветь, - Демидыч показал на добротную постройку примыкающую к дому, - там мои батя с дедом хранили сани, телегу, колеса, сбрую и другое хозяйство. Чуток далее стоит амбар, за ним рига и овин. А по серёдке заднего двора можешь видить навесы летней кухонки и трапезной. С другой стороны двора, колодезь с журавушкой и банька, еще моим дедом срубленная, за ними хлев и подптичник. А прямяком у заднего плетня, стоят надобные тебе нужник и умывальня. Уразумел?
- Уразумел. Иван Демидыч, а что это за гора черных брёвен недалеко от нужника лежит?
- Енто батя мой лесины заготовил, акурат перед самой войной, чтобы пуньку значит для моей избраницы поставить, да вот не судьба сложилась. Война проклятущая всё порушила. Я в ту пору даже узнать не успел, кого батя мне в супружницы выбрал.
- А пунька, это что такое?
- Пунька, - тут Демидыч не на долго задумался, - енто такая небольшая рубленная надворная постройка, размером три на три сажени, чтоб там невестка своё приданое сохраняла, которое в её роду для неё насобирали. Вот что, Станислав Иваныч, ты иди свои нужды справляй, а я тебя в летней трапезной обожду, там апосля и поговорим.
Со своими делами я управился быстро. Нужник был добротным, несмотря на древность его постройки, в нём ни одна половица не скрипнула. После набрав воды из колодца, омылся по пояс и с удовольствием растирал себя полотенцем. Вдруг, я почувствовал на своей спине чей-то взгляд.
Обернувшись, замер от увиденного. Поверх горы брёвен сидела крупная рысь и внимательно меня разглядывала. Сказать, что я был в шоке, значит ничего не сказать. Сколько по времени мы смотрели друг на друга не скажу. Вывел меня из состояния стопора оклик Демидыча.