Запутанное течение (ЛП)

— У тебя пока нет способности контролировать воду.
— Давай, вернемся в океан, и ты сможешь усилить свои способности русалки.
— Пожалуйста, Трейган, я измотана, и я хочу спать здесь, в моем доме. А не под водой.
Дневной свет угасал с каждой минутой. Ей нужно отдохнуть в бассейне.
— Сон для тебя больше не является необходимостью.
— Не говори мне, что будучи человеком, ты не спишь, — сказала она снимая обувь. — Тебе надо когда-то отдыхать.
— Отдыхать — да, но не спать. В это время одна половина нашего мозга отдыхает. А другая остается в сознании. Этим мы похожи на дельфинов.
Она потерла глаза и сморщила носик:
— Как ты видишь сны, если никогда не спишь?
— У нас есть стремления и цели. Нам не нужно спать для этого.
— Не такие сны. Сны, в которых можно лететь по небу, полному конфет, или быть прекрасной принцессой. Знаешь, эти удивительные, необъяснимые вещи, которые остаются с тобой, даже когда ты просыпаешься.
— Я не люблю сладости, и почему я должен хотеть быть принцессой? — спросил я, следуя за ней в гостиную.
— Перестань. Ты понял, что я имею ввиду.
Она щелкнула выключателем, но ничего не произошло. Должно быть, буря является причиной отсутствия электричества.
— Мы можем спать днем, но даже это кажется пустой тратой времени.
— Забудь. Очевидно, мы слишком разные, чтобы понять друг друга.
Она растянулась на диване, положила голову на подушку, и зевнула:
— Мое тело устало.
Я должен был настоять на том, чтобы она закурила. Как я мог быть таким неосторожным:
— Почему ты раньше не сказала? Тебе нужна травка.
Она опять сморщила носик:
— Я не нарик.
Я застыл. Она знала, что это? Нет, узнать у нее не было возможности. Значит, она имела в виду что-то еще.
— Что такое «нарик»?
Ее губы скривились в усмешке:
— Эмм, наркоман. Друг, ты каким камнем был там, под водой? — она оперлась на локоть. — Травку, которую ты куришь, здесь в человеческом мире, мы называем наркотиком. Это незаконно и убивает клетки мозга.
Мы не могли говорить об одном и том же.
— Травка не убивает клетки мозга. И это бесполезно для людей. Со временем тебе придется это курить, если конечно ты не самоубийца.
А если это так, то у меня для нее было другое предложение.
Она порылась в ящичке под кофейным столиком.
— Вы курите водоросли? Кошмар.
— Не обычные морские водоросли. Эта трава растет в подземелье — там, где проход в наш мир.
Казалось, я мог бы немного научить Яру, хотел ли я этого или нет.
— Души, погребенные в подземелье, действуют как проводник между этим миром и нашим. Новый вид растений появляется здесь. Мы изучили это с Фиалками, и они открыли это свойство.
— Фиалками? — спросила она, поставив две свечи на стол.
Я щелкнул зажигалкой и поджег их. В воздухе появился сильный запах ванили.
— Фиалки самые мудрые из нас. Они открыли, что если курить травку, мы остаемся здоровыми. Если нет — то заболеем. Мы бы все погибли к этому времени, если бы последняя душа не подарила нам это растение.
— Значит, я поняла правильно. Эта трава растет под водой на кладбище, и вы все ее курите? Фу! Как сильно все запущенно?
— Водоросли собирают в подземелье и высушивают на солнце. Духи последних душ проникают в растения, которые растут на могилах, обеспечивая нас энергией нашего мира.
Потому что водоросли вырастают под земной океанской водой, а высыхают под земным солнцем, и это дает нам жизненную силу, что позволяет нам жить здесь дольше, чем мы могли раньше.
Пламя свечей дрожало между нами, поэтому вдоль стен танцевали тени. Яра должна узнать продолжение истории. О людях, которые погибали, вырываясь через проход до того, как его закрыли. Как их каменные статуи зловещим лабиринтом на дне океана, напоминают нам о последствиях нарушенных обещаний. Но никто из нас не должен жить с этим печальным образом. Каждый день я был благодарен, возможности быть единственным русалом, кто мог бродить по мрачным тропам подземелья.
— Звучит жутковато, — пробормотала она, свернувшись в клубок.
Я не мог этого отрицать, поэтому тихо наблюдал, как ее веки закрывались.
Она выглядела такой спокойной, не то что раньше. Когда ее дыхание замедлилось и выровнялось, я подумал, вернуть ее в океан, но вместо этого, накрыл одеялом, как делал дядя Ллойд, когда она была ребенком.
Я бы наверстал упущенное время урожая завтра ночью.
У Яры должна быть последняя ночь сна.
Когда ее превращение завершится, она больше никогда не заснет. Она прошла через многое за свою короткую жизнь, и за следующие несколько недель на нее ляжет огромная ответственность. Будущее нашего вида зависит от нее.
И у нас осталось только семнадцать закатов, чтобы научить ее быть собой.
Бар Джека Фроста был набит обычной толпой. Войдя через дверь, я вдохнул мятный дым, наполнявший помещение. Резкое падение температуры было для меня само собой разумеющимся уже несколько лет.
Благодаря кондиционерам в баре поддерживалась температура в 29 градусов по Фаренгейту. Это было похоже на обычную холодную погоду, только снаружи стояла жара.
Когда бар впервые открылся, здесь были толпы людей, но новизна прошла, ибо по всему миру стали открываться такие же ледяные бары. Мало кто знал, что наш бар был не шуткой эскимосов, а ключом к выживанию Селки.
С барными стойками, столами, стенами и стульями, сделанными изо льда, я чувствовал себя здесь почти как дома.
Забудь об этом. Я не чувствовал себя как дома. И теперь, когда Яра стала русалкой, мы могли уже никогда не вернуться домой.
Я рухнул на один из ледяных тронов.
— Что будешь? — перекричала музыку Дина. Она рассеянно покрутила кожаным браслетом. — Крепкий или крепче?
— Самый крепкий. Ночной кошмар начинается.
Она недоуменно прищурилась и ушла к бару. Брови Джека взметнулись вверх, когда она сказала ему мой заказ. Он налил водки Сику в высокий стакан и прошел через зал.
Джек не часто выходил из-за барной стойки, но прошло несколько часов с моего последнего напитка, а я заказал еще. Такого не случалось уже несколько лет.
Он вручил мне стакан:
— Сынок, Дина сказала, у тебя был плохой день.
Ужасный металл-рок доносился из динамиков.
— Плохо, это мягко сказано, — прокричал я, прежде чем опрокинуть напиток одним залпом.
Сочетание алкоголя и ледяной воды скользнуло в мое горло. Арктический холод прошелся по моей груди, вниз по рукам и не надолго задержался в кончиках пальцев. Замерзшее тело колотило замерзший мозг каждый день, но этого все еще не достаточно, чтобы окоченеть.
— Они победили. Они превратили ее.
Джек дал понять Дине, которая изящно проскользнула за бар. Ее наманикюренные пальчики сжали чистую бутылку напитка, который она налила нам обоим по порции. Джек пробовал напиток в тишине, пока не закончилась песня.
Когда новая песня раздалась из динамика, он поднял стакан:
— Тост!
— За что? — спросил я, нехотя поднимая свой стакан.
— За существование более чем одного способа быть рыбой!
Он поболтал водку в стакане и понюхал, будто это было необычное вино.
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
Он вытер губы тыльной стороной ладони и улыбнулся, мелькая щелью между передними зубами:
— Я самый старый селки по эту сторону миров. Я знаю, кто прячет скелеты в шкафу, и у кого Ахиллесова пята.
Дай мне сигарету, и давай поговорим снаружи, где я смогу слышать себя.
— Сначала мне нужен настоящий напиток.
Он подмигнул и встал:
— Дина принесет его. Самый свежий этого вечера.
Под гудящими ночными фонарями Джек и я курили, обсуждая ситуацию. Превращение Яры не может быть отменено, но еще все может сложиться в нашу пользу.
У нас было время убедить ее, что мы — ее лучший выбор.