Запутанное течение (ЛП)

— Вперед, мы войдем.
— Нет, нет — попятилась Кая. — Нашему роду не рады в морозном месте.
— Хорошо. Я зайду сама.
— Подожди, — Коралина схватила мою руку. — Ты не можешь идти туда вслепую. Мне нельзя идти с тобой, но это моя работа, готовить тебя, — выдохнула она, глядя в запотевшее окно бара. — Это место холодное. Все здесь Селки. Все они знают, кто ты, и что ты есть. Я не знаю, что случилось между тобой и Ровнаном, но я догадываюсь, что все это было спектаклем.
Воздух вырвался из легких, словно меня ударили по животу:
— Спектакль?! Почему ты так думаешь?
— Потому что они хотели, чтобы ты была одной из них, но Трейган добрался до тебя первым. Когда ты была человеком, у Ровнана была возможность, околдовывать тебя, контролировать твой разум, заставлять тебя думать или чувствовать то, что он хотел. Больше он не может этого делать. Тебе нужно выяснить настоящие ли чувства у тебя к нему, или же он вынудил тебя быть к нему неравнодушной.
Я почувствовала головокружение. Ровнан промывал мне мозги? Я переигрывала каждый разговор, каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждую мысль или чувство, связанное с ним. Ничто из этого не было правдой? Это казалось невозможным. Он бы никогда не стал так играть со мной. Ведь нет же?
Даже в тусклом свете парковки я могла видеть жалость и искренность в зеленых глазах Коралины.
— Мне жаль. Я знаю, это не легко услышать.
Оставаясь в безмолвии минуту, я расправила свое платье и взглянула на дверь:
— Я могу найти дорогу обратно на остров, если вы не захотите меня ждать. Я возможно задержусь.
Кая сложила руки у себя за спиной и наклонила голову:
— Ты смелая, чтобы войти туда.
Коралина пожала плечами:
— Вы никогда ничего не добьетесь в этом мире без мужества. Это величайшее качество ума, следующее за честью.
— Платон? — спросила Кая.
— Аристотель, — поправила Коралина.
Я поблагодарила их за помощь и открыла входную дверь бара.
Порыв ледяного воздуха заставила меня задрожать. Почти все повернули головы, чтобы посмотреть на меня темными, враждебными глазами. Я глубоко вдохнула, холодный воздух проник внутрь.
Просиживая столько лет в Джек Фростс, я выработал иммунитет в течении ночного времени к способности видеть каждый раз, кто входит в дверь. Но даже после того, как я залпом выпил шесть раз и заказал четверную пинту, я не мог игнорировать тишину, упавшую на весь бар.
Яра шла прямо ко мне, внимательно смотря на каждого. Они же изучали ее со спокойным скептицизмом. Я выпрыгнул и обернул свое пальто вокруг нее.
— Чертов асберг, здесь так холодно, — выдохнула она сквозь стучащие зубы.
— Я знаю, давай выйдем наружу.
— Нет, — дрожала она. — Мне н-н-нужно поговорить с тобой.
— Малыш, ты замерзаешь. Давай, пойдем ко мне домой и поговорим там.
Она кивнула, натягивая на себя мое пальто. Я открыл дверь и поднял руку
— Боже мой, — она споткнулась о бардюр, практически убегая из бара. — Вы все даже выглядите одинаково: темные волосы и глаза, шрамы, все эти меховые шубы. Как люди этого не замечают?
— Ты никогда этого не замечала.
— Я никогда раньше не видела, чтобы так много ваших собиралось в одном месте
— Люди не часто крутятся здесь. А если и бывают, они не многое помнят к тому времени, как уходят.
Она держала мое пальто расстегнутым.
— Почему твое единственное белое?
— Потому что я чист и невинен.
— Ровнан.
— Потому что мой отец был редкой породы, — я забрался на свой мотоцикл. — Старая история, поверь мне.
Ее рот приоткрылся:
— Ты водишь мотоцикл?
— Прыгай.
— Ммм, — она разглядывала мой мотоцикл, словно была безумная собака.
— Я не позволю ничему с тобой случиться. Ты для меня незаменима, — и с этим утешением она села сзади и обхватила своими руками мою грудь. — Держись! — крикнул я, заводя мотор. Она прижалась крепче.
Два дня с морскими жителями и она вернулась ко мне. Джек был прав. Возможно, в конечно счете, она примет нашу сторону.
Мы свернули ко мне. Я едва успел заглушить мотор прежде, чем она спрыгнула со своего места и начала расхаживать взад и вперед. Ее явно что-то беспокоило.
— Что происходит в твоей прекрасной головке? — спросил я.
Она развернулась и встала прямо передо мной. Ее вьющиеся волосы напоминали крысиное гнездо.
— Ты женат?
Черт. Мне следовало бы знать, что это произошло бы. С тех пор, как я не мог больше путем волшебства избегать затруднительных вопросов на своем пути, честность была моим лучшим решением.
— Да.
Ее кулаки обрушились ему на грудь.
— Убирайся к черту!
— Подожди, — я схватил ее руки, ожидая, что она отстранится, но она лишь, не моргая, уставилась на меня взглядом, которые преследовал меня во снах. — Это было очень давно. Она… на иной стороне.
— Я, подожди. Что? — ее злость сменилась на нечто похожее на сожаление. — Мне… очень жаль.
Я помялся. Для людей иная сторона значило что-то другое. Я знал это, но это был мой способ говорить правду без рассказывая всей правды.
Она обвила меня своими руками и положила голову мне на плечи.
— Я не знала.
Что бы ни происходило между нами в последние несколько месяцев, несмотря на то, каким фальшивым все было, этот момент был искренним. Я не околдовывал ее для, чтобы она видела меня очаровательным или красивым. Что бы она не чувствовала, это было настоящим. Я крепко обнял ее.
— Подожди, — она отошла назад, чтобы посмотреть на меня. — Если это было так давно, то сколько же тебе лет?
— Намного больше, чем тебе, — я пробежался большим пальцем по ее скуле. — Давай, зайдем внутрь, и я объясню.
Мой дом был ничем непримечателен. Яра изучала несколько предметов мебели, будто они были музейными экспонатами. Она опустилась на пустую кровать.
— Где все твои вещи?
— Мне много не нужно.
— Оно и видно, — пробормотала она. — Ты спишь на диване?
— Нет, — я показал на проем позади. — Я ночую снаружи. Хочешь взглянуть?
Мы прошли через раздвижные стеклянные двери, когда Яра ахнула:
— О, как уютно! — она подошла к круглому матрасу и ощутила шелковое покрывало. — Оно холодное.
— Это вещь Селки.
— Почему ты спишь внутри?
— Внутри нет луны.
Она откинула голову, увидела над нами полумесяц и улыбнулась мне:
— Ты так сильно любишь лунный свет или это очередная привычка Селки?
— Скорее второе. Сядь, и я расскажу подробнее, — я собрал свои грязные футболки с незаснеженного стула на веранде, но она забралась в постель и помахала мне.
— Ложись и расскажи мне.
По ее ногам пошли мурашки, поэтому я решил поднять их и положить под них свое пальто.
— Не держи ноги на матрасе иначе замерзнешь.
Я подполз к ней рядом и лег на спину, складывая руки за голову, чтобы избежать прикосновения к ней. Сколько бы я не твердил, что это хорошо, все же русалкам подобное было отвратительно.
Ее слишком теплая голова легла мне на грудь. Я воспринял это как намек, чтобы начать разговор.
— Ты ведь еще не знаешь, откуда мы — мир, где должен жить морской народ и Селки?
— Отчасти. Я не знаю деталей, но знаю, что все здесь, как в ловушке.
— Верно, и мы боремся за выживание. Селки необходим холодный климат.
— Ты говорил об этом. Но ты теплокровный, да?
— Законы классов Земли не относятся к морским созданиям из нашего мира. Мы не бываем холодно или теплокровными, как животные Земли. У нас есть что-то от тюленей, и что-то от человека, но все. Нас создали, применяя разные правила. Мы спим при лунном свете, чтобы впитывать холодную энергию этого мира.
— Звучит запутано.
— Это для иноземцев. Спустя время, это будет иметь смысл.
— Так, почему ты остался во Флориде? Почему не отправился на север?
— Мы не можем находиться слишком далеко от ворот. Именно там растут растения, которые охраняют нас от болезней. Нам нужны свежие запасы каждый день.