Нежный плут

Очевидно, никто не приставлял дуло пистолета к голове Энтони, не совершал никаких иных принудительных действий – как же он все-таки решил жениться? Да и не тот человек Энтони, в отличие от Николаса Эдена, виконта Монтисийского, чтобы поддаваться влиянию старших. Николаса Эдена вынудили жениться на их племяннице Реган, или просто Реджи, как звали ее в семье. Энтони и сам нажимал на Николаса с помощью брата Эдварда и всей семьи Николаса. Бог мой, как жаль, его не было в тот момент на месте, чтобы добавить еще несколько угроз от себя лично! Семейство не знало, что к тому времени Джеймс уже вернулся в Англию. Он пытался подстеречь где-нибудь виконта, чтобы как следует проучить бездельника. Он это и сделал, так что мерзавец едва сумел присутствовать на своей собственной свадьбе с Реган, любимой племянницей Джеймса.
Покачав головой, Джеймс вернулся в гостиную, отхлебывая бренди, и решил, что еще несколько глотков напитка помогут ему найти ответ на вопрос. О любви речи быть не может. Если уж Энтони устоял перед этим порывом в семнадцать лет, то теперь он столь же бесчувствен, как и сам Джеймс. Вряд ли речь шла о необходимости завести наследника – количество титулованных мужчин в семье было предостаточным. У старшего брата Джейсона – сын Дерек, который наследовал титулы своих младших дядьев. Эдвард, второй старший Мэлори, имел пятерых детей, все в возрасте, достаточном для создания семьи. Исключением был лишь младший сын Эми. У самого Джеймса тоже вырос сын, хотя и незаконнорожденный, он обнаружил его шесть лет тому назад. Он долгое время и не знал о парнишке, которого мать воспитывала там же, где работала, – в таверне. После смерти матери сын продолжал работать в той же таверне. Джереми было уже семнадцать лет, он прекрасно знал, на что может претендовать, и пускался на самые разнообразные уловки, лишь бы выудить из отца то, что хотел. Бездельник преуспел отлично в этом деле! Поэтому Энтони не было никакой нужды беспокоиться о продолжении рода. Три старших Мэлори уже позаботились об этом.
Джеймс вытянулся на кушетке с графином бренди в руке. Его шесть футов едва на ней умещались. Он размышлял о новобрачных – там, в верхней комнате, и о том, чем они сейчас занимались. Хорошо сложена, чувственные губы… Ответ не приходил в голову Джеймсу, и причины столь странного поступка, на который сам Джеймс никогда бы не пошел, оставались необъяснимыми. Нельзя было не согласиться, что товар, на который он соблазнился, был первосортным. Рослинн Чедвик… О, нет, уже Мэлори.
Джеймс вспоминал, как и сам приволакивался за ней, хотя Энтони уже тогда положил на нее глаз. Когда оба они, много лет назад, были молодыми повесами, то частенько волочились за одной и той же девчонкой, просто азарта ради. Победителем, как правило, становился тот, кого леди замечала первым. Энтони был красавцем, что и говорить, женщина не могла перед ним устоять, но и Джеймс ему не уступал. Хотя братья совершенно не походили друг на друга.
Энтони выше и тоньше в кости, у него смуглая кожа, унаследованная от бабушки, и кобальтово-синие глаза, как у Реган, Эми и у Джереми, сына Джеймса. Последнего это обстоятельство немало раздражало, тем более что Джереми больше походил на Энтони, чем на Джеймса. Сам Джеймс был более типичным представителем семейства Мэлори – светлые волосы, зеленоватые глаза, широкая кость, высокий. «Очень красивый», – как часто говоривала Реган.
Джеймс усмехнулся, вспомнив о ней. Его единственная сестра Мелисса умерла, когда ее дочери было два года, поэтому Реган воспитывали дядья. Она была им всем как дочь. Она, однако, выбрала в мужья этого мужлана Эдена. Что же оставалось, как не терпеть его? Тем более, что Николас Эден уже доказал, что может быть образцовым мужем.
Энтони, конечно, явно не устоял перед натиском. У Эдена, в конце концов, было оправдание – он обожал Реган. Но Энтони обожал всех женщин без исключения. В этом они с Джеймсом были схожи. Джеймсу уже скоро стукнет тридцать шесть, но не было такой женщины, которая сумела бы заманить его в сети брака. «Люби их и оставляй их» – этим девизом Джеймс успешно руководствовался до сих пор и будет руководствоваться им и впредь.
  
ГЛАВА III
 
Ян Макдонелл был американцем во втором поколении, но его шотландское происхождение говорило о себе и ярко-рыжей шевелюрой, и легким акцентом. Правда, у него был совершенно не шотландский характер. Мягкий и спокойный, он не менялся все сорок семь лет его жизни. Но каким бы спокойным ни был его характер, он подвергся большому испытанию и прошлой ночью, и в первой половине сегодняшнего дня – и все по вине молодого Андерсена.
Мак жил по соседству с Андерсенами и с детства знал их семью. Он плавал на их кораблях в течение тридцати пяти лет. Начал, едва ему исполнилось семь лет, юнгой у старика Андерсена, дослужился до первого помощника капитана на «Нептуне», принадлежавшем Клинтону Андерсену. Он десяток раз уже отказывался стать капитаном, не желая, подобно младшему брату Джорджины – Бойду, брать на себя всю полноту власти на корабле. Бойд, правда, в скором времени все же согласится стать капитаном. Хотя Мак оставил плавание на кораблях вот уже пять лет, он не мог совсем расстаться с морем. Его нынешняя работа заключалась в полной проверке каждого возвращающегося в порт судна, принадлежавшего компании «Скайларк».
Когда, пятнадцать лет тому назад, умер старик Андерсен, а вслед за ним и его жена, Мак стал приемным отцом их детей, хотя сам был лишь на семь лет старше Клинтона. Но он был очень близким человеком семье Андерсенов. Дети росли у него на глазах. Он давал им житейские советы, когда отсутствовал отец, и научил мальчиков, да, по правде сказать, и саму Джорджину всему, что нужно знать о кораблях. В отличие от их отца, который отсутствовал подолгу и живал дома месяц-другой в году, не больше, Мак находился на берегу и был всегда под рукой.
Как это обычно случалось, когда мужчина больше отдавал себя морю, чем семье, рождение каждого из его детей напоминало о том, когда именно он находился дома. Клинтон был старшим, ему исполнилось сорок. Четырехлетнее отсутствие отца – тот пребывал в плавании на Дальний Восток, отметило разницу в возрасте между ним и Уорреном. Уоррен был на пять лет моложе его. Томас появился лишь через четыре года, а Дру еще через четыре. Когда родился Дру, старик был дома, потому что в тот год его корабль попал в страшный шторм и вынужден был вернуться в порт на ремонт. Одна неудача следовала за другой, поэтому через одиннадцать месяцев после Дру родился Бойд.
Четыре года спустя появилась на свет самая младшая и единственная дочь в семье. Мальчиков брали в море сразу, как только они становились более или менее взрослыми. Джорджина была всегда дома и бегала встречать корабли, возвращавшиеся из плавания. Неудивительно, что Мак очень любил девочку. С ней он провел много времени, отдал ей сил больше, чем любому из братьев. Он отлично знал ее, знал все ее штучки, которые она пускала в ход, чтобы добиться своего. Поэтому он был в состоянии сохранить хладнокровие и перед се последней выходкой. Итак, она стояла рядом с ним в одной из отвратительнейших таверн Лондона. Этого было предостаточно, чтобы любой мужчина захотел бы вернуться на корабль.
Мак был признателен Джорджине – она все же поняла, что слишком далеко зашла со своими понятиями о жизни на этот раз. Она нервничала, как щенок спаниеля, хотя в рукаве у нее был спрятан кинжал, а рядом стоял ее друг. Но ее чертово упрямство не позволило ей уйти прежде, чем появится мистер Уилкокс. Слава Богу, они сумели одеть ее так, что невозможно было догадаться, девушка это или парень.
Мак подумал: только что-то непредвиденное могло помешать Джорджине пойти вместе с ним в таверну. Девочка хотела попросить его купить какую-то одежду, но он убедил ее, что денег у них слишком мало для такой роскоши.
Ее нежные ручки были спрятаны в грубые перчатки, каких Мак еще не видел. Она едва могла взять кружку с элем, который Мак заказал для нее. Залатанные штаны свободно висели на ней, скрывая характерные очертания ее фигуры. Свитер был тоже старым и свободным. Ее собственные ботинки, изуродованные перед тем как быть отремонтированными, легко можно было принять за мужские, брошенные на помойке несколько лет назад. Ее каштановые волосы прятались под шерстяной кепкой, низко натянутой на глаза, так что под ней скрывались и уши, и ее карие глаза, которые она предпочитала держать опущенными.