Извини, меня ждут…
Назавтра, скрупулезно проверив, все ли надлежащим образом подготовлено, я ровно в 15.00 пригласила новых клиентов в переговорную. Когда все расселись, я прочла контракт, составленный коллегой из юридической службы, и пункт за пунктом разъяснила предоставляемые услуги, назвав их стоимость. Бертран появился прямо перед тем, как я протянула им ручки. Он обменялся со всеми рукопожатиями, не забыв хлопнуть каждого по плечу на американский манер и тем самым намекнуть на их давнее знакомство. Бизнесмены не пожалели комплиментов в мой адрес, но я оставалась невозмутимой, как всегда, когда такое случалось. Мое правило – никогда не демонстрировать самодовольство.
– Вами занимается наша лучшая сотрудница, – твердо заверил Бертран. – Я знал, что делаю, когда передавал вас в профессиональные руки Яэль.
Произнося эти слова, он ни разу не взглянул на меня. Как, впрочем, и американцы. Я – прозрачная, но тем не менее незаменимая деталь механизма. Когда дверь лифта закрылась за пребывающими в восторге новыми клиентами, Бертран обернулся ко мне, не вынимая руки из кармана.
– Молодец, Яэль! Так держать, – непринужденно произнес он.
Впервые за последние два дня я позволила себе улыбнуться.
Глава третья
Как только у моей сестры Алисы и Седрика, ставшего к тому моменту ее мужем, родился ребенок, они похоронили себя в пригороде, в частном доме с качелями и детской горкой в садике. Для поездок к ним я брала напрокат электромобиль в Autolib’, чтобы не мучиться в общественном транспорте. Я впадала в уныние всякий раз, когда ехала по улице, уставленной одинаковыми домиками – пристанищем семейного счастья, где соседу досконально известно обо всем, что происходит у вас. Ничего удивительного: если высота забора не превышает рост ребенка, о какой приватности может идти речь! Впрочем, именно ради детей они приняли решение уехать из тридцати пяти парижских метров и обзавестись взамен крохотным садиком и спокойствием. Как по мне, такой выбор был непостижимым, даже пугающим. При одной мысли о возможном вмешательстве славных соседей в мою частную жизнь я покрывалась гусиной кожей. Но при чем тут я и мое мироощущение, главное – их счастье, и они нашли его здесь.
Подъезжая к ним, я притормозила. Почему возле дома припаркована машина Адриана и Жанны? Еще подозрительнее – воздушные шарики, развешанные на входной двери и воротах. В какую ловушку я угодила? Не успела я позвонить, как вышла сестра с широченной улыбкой на лице и с сияющими глазами и кинулась меня обнимать. Можно подумать, мы несколько лет не виделись. Не стоит все же преувеличивать! Она сомкнула руки на моей спине, ее светлые волосы щекотали мне нос. Алиса крепко прижала меня к своему мягкому, состоящему из материнских округлостей телу и держала так долгие секунды, как мне показалось. Не отдавая себе в этом отчета, сестра излучала мощный заряд чувственности. Причем вопреки тому, что, по моему мнению, уделяла себе недостаточно внимания, целиком посвящая себя детям и работе воспитательницы. Алиса и мир детей! Нескончаемая история любви!
– Ой, а я боялась, что ты не приедешь! – выдохнула она с облегчением.
Я высвободилась из ее удушающих объятий.
– Да ладно! Я же обещала, что приеду! А это что? – спросила я, показывая на шарики. – Поменяли декор?
Алиса съежилась. Похоже, только что я допустила серьезный промах.
– Ох, только не говори, что забыла… ладно, как есть, так есть… ничего страшного. Ты приехала… уже хорошо, на этом и остановимся.
– Забыла о чем?
– Яя! – раздался возбужденный детский голосок.
Алиса отодвинулась, чтобы пропустить сына, который летел к нам на бешеной скорости, будто пушечное ядро.
– Мариус, я же говорила тебе, ты слишком большой, чтобы так меня называть, – напомнила я.
Меня раздражало это дурацкое прозвище, слыша его, я ощущала себя девчонкой, которую давно переросла. Племянник повис на мне, я неловко похлопывала его по плечам.
– Яя, видела шарики?! Они для моего дня рождения, вчера ко мне на праздник приходили друзья. Круто, да?!
Я расстроенно обернулась к Алисе, невозмутимо наблюдавшей за нами. Она тихонечко покачала головой, словно говоря «не обращай внимания». Я быстро посчитала в уме.
– С днем рождения! Семь лет – это серьезно, ты теперь уже взрослый.
Моя сестра решила переключить нас на другую тему и громко объявила о моем приезде. Когда я увидела всех в гостиной, первым желанием было побыстрее убраться отсюда. В голове медленно, но верно запульсировала боль. Адриан, Жанна и их двенадцатилетняя Эмма тоже приехали на праздник. С ними я не встречалась около двух месяцев. И в этот раз, как при каждой новой встрече, передо мной стояла какая-то совершенно другая девочка – так быстро взрослела их дочь. В этом возрасте дети активно растут. Зато она вела себя тише, чем родители, и ее голос я слышала крайне редко. Седрик по-братски расцеловал меня и подмигнул, как бы тоже призывая не беспокоиться. Леа, младшая сестра Мариуса, ограничилась робким поцелуем: она меня побаивалась, не понимаю почему.
Ну вот, компания в полном сборе… или почти, потому что кое-кого все же недоставало. Связи между нами, пятью оставшимися, не разорвались. По крайней мере, между обеими счастливыми семьями. Моя жизнь была настолько другой… Я существовала наедине со своей работой и, насколько возможно, избегала встреч «в кругу близких», чтобы не тратить попусту время и энергию. Адриан отвлек меня от воспоминаний.
– Ого, пропащая душа объявилась! – воскликнул он, хлопнув себя по бедрам. – Ты сегодня снизошла до выезда за пределы кольцевой дороги?
Я шумно вздохнула. Сейчас он примется меня доставать!
– Не начинай!
Он подавил смешок.
– Похоже, у нашей бизнес-вумен отличное настроение. – Он никак не хотел угомониться.
– Адриан, оставь ее в покое! – вмешалась Жанна. – Каким же он может быть занудой!
Жанна всегда старалась смягчить тяжелый юмор своего дражайшего супруга и находила ему оправдания даже тогда, когда он переходил все границы. Она была великим мастером сглаживать углы и вечно выручала его. Я очень любила Адриана, но никогда не понимала, как она его выносит!
– Это не помешало тебе выйти за него замуж!
Она расхохоталась и подошла, чтобы тоже поцеловать меня. Я не лезла в бутылку, предпочитая спускать на тормозах споры по поводу моей работы. Поэтому я отправилась на кухню к Алисе. Я чувствовала себя неуклюжей посреди царящего у сестры беспорядка и боялась по неловкости сотворить что-то непоправимое. Она вставляла свечи в торт домашней выпечки, украшенный красивее новогодней елки руками волшебницы и образцовой матери семейства.
– Алиса, прости, что забыла…
– Он счастлив, что ты пришла, поэтому ничего не заметит. Знаешь, я подозревала, что такое может случиться, и подготовила почву…
Она подошла ко мне, обхватила мое лицо ладонями и окинула нежным взглядом голубых глаз. Потом улыбнулась своей удивительной улыбкой, секрет которой был известен только ей и нашей маме. Именно так улыбалась мама, когда нам в детстве случалось набезобразничать, а у нее не получалось рассердиться. Я знала, что сестра обижается на меня, сомнений быть не могло. Однако мы никогда не ссорились, соблюдая молчаливый уговор, заключенный еще когда мы были подростками. Несмотря на это, я с недавних пор понимала, что между нами нарастает напряжение, но ничего не могла поделать.
– Я тоже счастлива, – сказала она. – Я скучаю по тебе, сестричка.
Я сделала шаг назад:
– Ну послушай, о чем ты говоришь?! Мы виделись в прошлом месяце! И вообще, я приехала не для того, чтобы выслушивать душещипательные тирады.
На ее лице проступило разочарование.
– Однажды мне все же придется встретиться с твоим начальником – хочу понять, что он сотворил с Яей, ласковой любительницей веселых выходок.
Ее замечание вызвало у меня улыбку. Моя сестра… Постепенно, с течением жизни, наши различия углублялись, но она оставалась моим маяком, моим якорем. Я не могла себе представить мир без нее, свое существование без нее. Мне нужно знать, что она где-то недалеко, пусть я даже с ней не встречаюсь. У меня нет времени, которое я бы могла посвятить ей, но всегдашнее присутствие сестры в моей душе мне необходимо. Мы с ней всегда были как пальцы одной руки, маленькая разница в возрасте не имела значения, мы всегда все делали вместе… ну, или почти все. Ее брак с Седриком ничего не изменил; этот длинный худющий брюнет, который делал ее счастливой, стал моим братом. Шли годы, а он по-прежнему считал Алису восьмым чудом света, и для меня только это имело значение.