Для вкуса добавить "карри", или Катализатор для планеты (СИ)

- Что же мне с тобой делать? - Я присела на траву, держать ребёнка было тяжеловато. Малыш был красивый, хоть и грязный, только непонятно мальчик или девочка. Приподняв его замурзанное личико, я улыбнулась и спросила:
- Ты кто? И как тебя зовут? - естественно, что на ответ я не рассчитывала. Просто продолжала разговаривать и улыбаться. - Вот меня, - я ткнула пальцем в себя, - зовут Карина. А как тебя зовут, маленький?
Ребёнок рассматривал меня, не разжимая ручонок и через несколько секунд выдал:
- Та-ма! - и при этом так солнечно улыбнулся, показав маленькие зубки, что от умиления навернулись слёзы. 
- Ну, тама, так тама! - опять притянув его к себе, я соображала, как поступить.
"Такой маленький ребёнок не мог уйти далеко, значит, где-то рядом есть селение, хотя Дайк говорил, что хорошо обжитые земли начнутся ещё через пару дней пути от реки и по другую сторону. Но кто знает... - я почесала нос, - как я шла и правильно ли держала направление. Может я сократила путь или отклонилась в сторону, но в любом случае факт остаётся фактом: на руках ребёнок и нужно искать людей или вместе с ним идти дальше".
Пока я так размышляла, малыш пригрелся и заснул, но пальчики продолжали крепко держаться за мою рубашку. Я вгляделась внимательней и слегка ощупала ребёнка: он не был тощим, но и пухленьким его никак нельзя было назвать, если и потерялся, то не очень давно. Рубашечка из плотной, но мягкой ткани грязно-серого цвета с длинными рукавами и тёмно-коричневые штанишки, порванные в нескольких местах, сквозь дыры в которых просвечивала нежная смугловатая кожа. На одной ножке был обут коротенький сапожок или ботиночек с завязками, а другая босая. Не считая нескольких царапин и укусов насекомых, других видимых повреждений не было. В темных всклокоченных волосах, от которых пахло тиной, застряло несколько слизких водорослей. "Ребёнок был в воде! - уверилась я. - И как только не утонул! В рубашке родился, наверно". 
Теперь стало понятно, что делать дальше: нужно переправляться на другой берег - малыш оттуда. Тихонько сопя, найдёныш, спал на моих руках и, глядя на такое милое личико, совсем не хотелось его будить. Громко причмокнув, малыш засунул пальчик в рот. "Голодный совсем, - посетовала я на свою глупость. - Разговоры разговаривала, а покормить не догадалась, вот тупица. Хотя чем? Вяленым мясом?"
Хотя чему удивляться-то, своих детей у меня не было, да и не будет уже. И благодарить за это надо свою дурость, наивность, непроходимую глупость и "неземную любовь" в виде бывшего мужа. Который категорически не хотел детей, "пока не встанем на ноги", как любил он повторять. Но как оказалось, мой супруг, только мне так говорил. А я, дурочка влюблённая, повелась на уговоры, верила всему, заглядывала в рот, ловя каждое слово и получила...
Тяжелейшее осложнение, после прерывания беременности и приговор врачей. Оставалось только кусать локти и выть по ночам, глядя на своих племянников, таких классных мальчишек моей сестры. Всё! Не хочу об этом вспоминать! Сама во всём виновата, и ничего уже не попишешь. Я вытерла рукавом слёзы.
Малыш зашевелился. Распахнув глазки с длинными пушистыми ресницами, он опять улыбнулся и произнёс своё любимое, как я уже поняла, слово:
- Та-ма!
Я засмеялась:
- Ох, тама, ты моя чумазая! - И завалившись на спину, опять начала его тискать.
Кормёжка, на удивление, никаких проблем не доставила. Когда я распотрошила свои запасы и предложила найдёнышу кусок вяленого мяса, то и опомниться не успела, как он сточил его за несколько минут.
- Ну ты, грызун! - восхитилась я и предложила второй. И этот кусок постигла та же участь. - Всё, хватит пока, - покачала я головой, когда это чудо из семейства грызунов, протянуло ручку за следующим. - После голодовки сразу много есть нельзя. Могу на десерт предложить тебе вот это. - И протянула жменю, собранных утром ягод. Десерт был проглочен ещё быстрее. Напоив ребёнка водой, я запаковала мешок, попутно дожёвывая свою долю.
Малышок сначала сидел и наблюдал за мной, а потом, махнув ладошкой на ближайшие кусты, опять сказал:
- Та-ма!
- Что, тама?
- Та-ма.
Похоже, он понял, что я его совсем не понимаю. Поэтому, совсем не по-детски, вздохнул, поднялся и потопал, раскачиваясь, в кусты. Ничего не оставалось, как последовать за ним. Это чумазое чудо сидело в кустах на корточках, спустив штанишки, и делало свои дела, ну понятно какие. Мне было прекрасно видно, что это мальчик. Закончив, он поднялся и, пытаясь держать падающие штанишки, поковылял ко мне. Понятно в чём была проблема - в завязках. Узел "бантиком" исправил положение. Я погладила его по голове:
- Ты не просто ребёнок, малыш, ты - вундеркинд! - Хотя может все дети здесь такие, самостоятельные. Поживем, увидим...
Место для переправы на другой берег нашлось быстро. Я не прошла и часа с мальчонкой на руках, как увидела относительно пологий спуск к воде, а на противоположном берегу песчаный пляжик, чуть ниже по течению. Отлично! Если немного и снесёт течением, то, как раз прямо туда, а там лесок с любимыми деревьями для ночёвки, можно будет костёр разжечь, обсушиться и заночевать. Осталось только сообразить, как организовать заплыв. Если бы я была одна, то ни минуты бы не тормозила, потому что плавала как рыба. Но теперь, есть "прицеп", за который я отвечаю.
Когда я начала спускаться, малыш отцепился и на четвереньках начал задом сползать вниз.
- А молодец, мышонок! Мышонок! - Я захохотала. - Слышишь, маленький? Вот и прозвище, подходящее для тебя придумалось.
Последовав его примеру, я развернулась ногами вперёд и медленно съехала за ним вниз по песчаному склону. После некоторых размышлений, я пришла к выводу, что привязывать ребёнка к себе опасно, мало ли что: плыть метров сорок, не меньше и какая живность тут водится неизвестно, развязать мокрую веревку, когда буду плыть, не получится, а если не привязать... как ребёнок удержится? Вот задача-то... Дело близится к вечеру, нужно ещё и ночёвку подготовить - медлить нельзя.
Я сняла свои угги, уже настолько потрёпанные, что понять на каком "честном слове" они держаться было невозможно; отстегнула ремень с кинжалом и переупаковала вещмешок, укоротила заплечные лямки и навесила поклажу на малыша. Он еле мог стоять на коротеньких ножках и напоминал почему-то огромного хомяка с мешком наворованных припасов. Пробило на смех. "Тут заплыв Чапаева намечается, а ей смешно, вот характер дурацкий!" - проговорил мой внутренний голос.
- А ты, вообще, пока помалкивай! Не до тебя сейчас. И слушай... А где тебя носило? Что-то долго ты моим воспитанием и просвещением не занимался?
- Я был занят.
- Интересно чем?
- Копался в твоей памяти... - тут Мозговой как бы поперхнулся. - Вернее, в нашей. Восстанавливал кое-какую информацию, систематизировал полученные данные, ну ещё много чего...
- Конечно, ты был занят... А я вот ребёночком обзавелась, пока ты там систематизировал...
- Вижу... Быстро, однако, управилась, - и он ехидно захихикал, - на минуту нельзя оставить без присмотра, ещё бы чуть-чуть задержался и готова мать - героиня.
Я расхохоталась. Мышонок испуганно смотрел, не понимая причин такого внезапного веселья.
- А теперь серьёзно, - Мозговой словно напрягся. - Достань запасные штаны и одень на ребёнка, завязки и штанины завяжи вокруг себя, но не слишком туго, будет хоть какая-то страховка, что он не свалится, а в случае чего, можно будет быстро развязать. Сверху мешок, и можно плыть.
Выдавать распоряжения легче, чем исполнять. Для того чтобы устроить мальчика за спиной, потребовалось немало усилий. Вместе с мешком, вес оказался приличным, и я уже с опаской глядела на другой берег. Доплыву ли?
- Хватит стоять и бояться, вперёд! - поступила команда.
Придерживая поклажу, я ступила в воду. Дно было пологим, и когда уровень воды достиг груди, я сделала глубокий вдох и поплыла.