Драконоборец. Том 2
На вскоре найденной кухне обнаружился и Люка, поедавший копченый окорок с сыром. На заданный Тобиусом вопрос крепыш ответил, что в доме не найдется никакого супа, лишь твердая пища и сырые продукты. Тогда волшебник попросил открыть для него кладовые.
Тобиус был весьма неплохим зельеварителем и алхимиком, так что для него приготовление пищи выглядело лишь еще одной ипостасью магического искусства. Всего-то и было нужно, что выбрать ингредиенты, приготовить их к применению, обработать и подвергнуть тому или иному термическому воздействию. Опять же процессы смешивания, разделения и выделения тоже присутствовали.
Как ни странно, в итоге получился котел, полный наваристого гусиного супа с овощами и грибами, чей аромат быстро распространялся по особняку.
– Что происходит? – В кухню, потирая глаза, вошел мужчина, что дотоле храпел в прихожей.
– Суп, – подал голос Люка.
Они молча смотрели, как маг разливает исходящую паром субстанцию в глубокие миски, ставит их на поднос и удаляется. На лестнице Тобиус столкнулся с заспанного вида чернявой женщиной, нагой, не считая короткого шелкового халата, который не скрывал почти ничего.
– Ты кто такой?! – хрипло воскликнула она, даже забыв запахнуться.
– А ты кто такая? – без особого интереса спросил волшебник, и пока незнакомка стояла с открытым ртом, поднялся на второй этаж.
Через час в дверь их комнаты вкрадчиво постучали, и, дождавшись разрешения, внутрь сунулся монументальный нос Тискрета Болевана.
– Доброго утра, мэтр, вижу, вы тут завтракаете. Приятного аппетита. Меня, кстати, отправили пригласить вас на встречу с монсеньором.
Паскаль Мерат маркиз де Ларон был высоким и ладно скроенным мужчиной слегка за тридцать. Этот архаддирский дворянин происходил из древнего рода, о чем неоднозначно заявлял выдающийся нос с горбинкой; близко посаженные глаза светились проницательностью, высокий лоб говорил об уме, и в общем его лицо могло бы показаться безукоризненно мужественным, если бы не чувственный полногубый рот сибарита. Маркиз встречал волшебника, сидя за письменным столом, растрепанный, еще не приведший себя в порядок после сна, с бокалом вина в одной руке и вскрытым письмом – в другой.
– Мэтр де Верье, эмиссар Радована Карапсуа к монсеньору, – прогундел Болеван, прежде чем выскользнуть из кабинета.
– Оставим лишние вопросы – например, отчего вы опоздали, мэтр. Присаживайтесь. – Дворянин спрятал письмо в ящик стола и отставил бокал. – Вам известно, кто я?
– Мне все равно, – пожал плечами Тобиус, – вы можете устроить мне встречу с королем?
– Король ни с кем не встречается, король дает аудиенции…
– Корабль не плавает по морю, а ходит, да, слышал. – Серый магистр открыто давал понять, что ему бы хотелось поскорее довести свое задание до конца, и необходимость тратить время на беседу с маркизом являлась печальным бременем. – Я понимаю, что мы опоздали, но этого уже не исправить, увы. Мне очень жаль. А теперь дайте сделать дело и отпустите.
Мерат слегка нахмурился и запустил пальцы в длинные темные волосы, приводя их в еще больший беспорядок.
– Раз вы так настроены на деловой лад, давайте не будем тянуть быка за хвост. Вы – Тобиус Моль.
– Нет.
– Мэтр Тобиус, хватит, у меня есть кое-какие доказательства.
– Хватит так хватит. Что дальше?
– Кофе?
Дверь тихо открылась, и вошел Люка с подносом, поставил на стол две благоухающие горечью чашки и удалился. Маркиз поднес чашку к носу, с блаженством вдохнул, улыбнулся.
– Значит, после гибели Октавиана, земля ему пухом, риденская тайная служба ухитрилась приобрести нового серого мага. Мои люди сообщали, что недавно вы вдруг вернулись в Ривен, а потом некоторое время пробыли в Ридене, но после королевской свадьбы пропали. Вот, значит, куда делись – поехали выполнять тайную миссию.
– Я взялся доставить послание.
– Насколько мне известно, передавать его членам Тайного кабинета вы отказываетесь.
– Приказано передать лично в руки королю Маэкарну.
– Попасть на аудиенцию к экселленту может не каждый…
– Я – не «каждый».
– Насколько мы знаем, вы боевой маг с весьма громким именем. В нынешнее неспокойное время допускать до личности экселлента непроверенного…
– Монсеньор, эта встреча нужна королю больше, чем мне. Война стучится в двери Архаддира, помните?
Тобиус отпил немного кофе и принялся разглядывать убранство кабинета. Разумеется, интерьер его не интересовал. Маг изучал систему заклинаний, вплетенную в стены, пол и потолок. Сложная вязь, элегантная, но прочная, не все заклинания открывали внимательному взгляду свое предназначение, но в основе их, без сомнения, лежала скрытность. Этот кабинет экранировали от любых видов магической слежки, создав великолепный «глухой кокон».
– Однако вы умеете вести переговоры. Мне понадобится немного времени.
– Ожидание постепенно превращается в неприятную привычку, – вздохнул волшебник, прежде чем покинуть кабинет.
Нужно было подождать еще немного, еще совсем чуть-чуть.
Гвардейцы почувствовали себя достаточно окрепшими, чтобы вновь взяться за карты, и начали партию в прыткий куп, сидя на кровати Вадильфара.
Тобиус, устроившись у окна, раскрыл свою книгу и вернулся к занятиям. Проработав весь оставшийся день и отвлекаясь лишь на уход за стремительно поправлявшимися подопечными, серый магистр несколько устал, и пришедшая ночь все-таки заставила его отложить книгу.
– Скоро нам вообще не придется расставаться, так часто мы стали видеться.
– Если ты думаешь, что мне это нравится, то зря. Что ты здесь забыл?
Клубящаяся тьма издала смешок и поползла вперед.
– Твой разум подобен изъеденной дырами сырной голове. Не представляю, как ты еще сохраняешь рассудок.
– И что же? Ты все время ползаешь по разным частям моей сущности, ожидая, пока я засну?
– Порой я сам делаю новые дыры, подтачиваю основу твоего «я».
– Тварь.
– Ты – моя пища. Стоило ли ожидать чего-то другого?
– Сгинь.
– Как хочешь, но я буду поблизости. Твои кошмары всегда очень интересны.
Шепчущий растаял, и Тобиус остался один на просторах бескрайней серой пустоши… покрытой стеклом. Она не была ровной или гладкой, нет, за тысячи лет ветер нанес ей много ран и поднял ввысь сотни тысяч стеклянных осколков, что сделало ее опаснее бритвенного лезвия. Тобиус знал, что это за место, хотя никогда не бывал в нем, ибо Драконова Пустошь находилась едва ли не на другом конце мира.
Понимая, что это сон, волшебник все же не был властен над ним. Прикованный к пустоши, он стоял босой и озирался. Все виденное наваливалось на его сознание невнятным гнетом. Не представляя иных возможностей, Тобиус просто побрел по стеклу в безмолвную даль.
Проблуждал Тобиус в стеклянной пустоши недолго – пока стекло впереди не разошлось стенами глубокого каньона. Его края казались такими острыми, что даже смотреть на них было опасно, но серый магистр уверился, что именно в глубь каньона лежит его путь. Стеклянные стены поднялись по сторонам и оказались зеркальными.
В ломаных гранях то и дело мерещилось движение, но сколько бы Тобиус ни убеждал себя, что это преломление играет с его изуродованным отражением, страх не отступал. Будто что-то новое, что-то чужеродное следило из зеркал, перебегало из грани в грань, замирая, когда Тобиус пытался высмотреть его.
– Еще одного невидимого друга мне не хватало…
– Не страшись.
Маг вздрогнул, так как Шепчущий появился прямо перед ним.
– Его нет здесь.
– Кого нет?
– Того, кто смотрит из зеркал. Его нет здесь, но есть его проекция, явившаяся из разума того, кто действительно сталкивался с ним. Говоря проще, Тобиус, кроме твоих собственных кошмаров сейчас тебя преследует чужой. Но он безобиден.
– Что ты знаешь?
– Я знаю все, – прошептало Зло, – протяни руку, и ты тоже будешь.
– Убирайся.
Чем дальше он шел, тем меньше света проникало в зеркальный каньон и тем сильнее становился холод. Когда темнота сгустилась настолько, что стены почернели и покрылись инеем, каньон закончился. Там, в конце, из стекла росло… некогда росло, но уже давно погибло черное древо, тощее и горбатое, как иссушенный летами старик. Голые ветви нависали над каменным колодцем так, что казалось, будто скупец укрывает от мира свое сокровище.