Хрен С Горы (СИ)
Идея моя была проста: бьющие на холмах родники заключить в каменные или кирпичные рубашки, сверху тоже закрыть кирпичом или каменными плитами; провести несколько линий керамических труб, в которые и пустить воду. Заодно решится проблема заболоченности вокруг мест выхода ключей.
Подобное мероприятие требовало мобилизации всей деревни: во-первых, земляные работы, во-вторых, сбор подходящих камней и добыча глины и её обжиг на кирпичи, керамическую плитку и трубы, в-третьих, заготовка дров, в-четвёртых, монтаж трубопроводов и облицовка родников.
Большую часть из этого проще вести будет после окончания дождей, но кое-что можно начинать уже сейчас. Ну и обсудить с народом плачевное санитарное состояние водоснабжения и составить план работ тоже не мешает загодя.
* * *Сначала я решил поговорить с Ваторе. Выкладок насчёт санитарии и бактерий мой вероятный тесть не понял, зато мысль приблизить источник воды к самому дому ему пришлась по душе: таскать воду на кухню, конечно, занятие женское и детское, но и мужику нужно сполоснуться вечерком. И само собой — лучше это делать возле своей хижины, а не тащиться полсотни метров к ближайшему ручью.
Что до женской части Алкиного семейства, то здесь я вообще нашёл полную поддержку. По дождливому времени года прекрасная половина папуасского общества занималась в основном всякими домашними делами под крышей, при этом хозяйки объединялись в некие дамские клубы, участницы которых помогали друг другу, по очереди переходя от хижины к хижине. Потому ничего удивительного, что уже к концу следующего дня весь Бон-Хо знал, что новоявленный колдун Сонаваралинга призывает народ «удлинять ручьи» — да-да, именно такая формулировка приклеилась к моей программе строительства водопровода.
За несколько следующих дней я успел сто раз пожалеть о своём намерении облагодетельствовать односельчан: потому что каждый встречный считал святой обязанностью завести разговор о пресловутом «удлинении ручьёв». Ну почему здесь нет телевидения и детективов!!! Сидели бы себе по своим травяно-лубяным избушкам, смотрели местное «Поле Чудес» и латиноамериканские сериалы.
Но за отсутствием доступных цивилизованному человечеству развлечений папуасы вынуждены были вместо телешоу доставать меня расспросами или критикой по поводу «удлинения ручьёв». Слава Повелителю Бурь и Дождей (опа, я уже начинаю использовать туземные обороты, причём «про себя», а не только вслух), спустя неделю количество желающих высказать своё мнение насчёт моей идеи снизилось до вполне приемлемых одного-двух в день. Причём, теперь в разговоры заводили не просто желающие убить время или показать свой ум, а по большей части люди, готовые участвовать в строительстве. К сожалению, таковых набралось менее десятка на весь Бон-Хо.
Впрочем, зависеть судьба строительства будет от решения деревенского схода. За эти дни я уже успел понять механизм принятия решений туземцами. Если кто-либо вдруг вздумал предложить что-нибудь, касающееся всех и требующее участия всей деревни, то в первую очередь народ обращает внимание на личность автора идеи: слишком молодых или заслуживших репутацию пустобреха, лентяя или неумехи — слушать будут только ради смеха. Затем, если находится достаточно проникшихся предложенным, собирается общедеревенский сход, на котором и принимают решение. Впрочем, староста или шаман, имеют право созвать народ и минуя стадию обсуждения «в кулуарах».
Ну и в исключительных случаях, когда дело касается тяжкого по местным меркам преступления, пострадавшая сторона также может инициировать собрание всех жителей — другое дело, что не всякого люди послушаются и придут. В уголовных и гражданских тяжбах тоже смотрят на стороны. К примеру, у родственников покалеченного мною охламона не было практически никаких шансов собрать сход, чтобы обвинить меня. А вот семейство Длинного, пользуясь авторитетом папаши, вполне могло — другой вопрос, что собрание решило бы, учитывая то, что тот уже успел достать добрую половину Бон-Хо.
Хотя для вдов, сирот и прочих убогих, не имеющих сильных родственников, всё не так уж и плохо. Зачастую находятся влиятельные соседи, готовые заступиться за тех, кто не может сам постоять за себя — и не только из альтруизма, а ради поднятия авторитета или желая подгадить родне преступника из разных соображений (может женщину с его отцом, братом или самим негодяем не поделил, может ещё что). Да и староста для поддержания репутации справедливого начальника и, чтобы не опередили иные кандидаты на всенародные любовь и уважение, вынужден вмешиваться и наказывать обидчиков слабых и беззащитных. Ну, это, конечно, в идеале — в реальности имеющий влиятельных родственников или друзей отморозок мог долго творить что угодно, отделываясь чисто символическими наказаниями.
На месте того же Длинного девять из десятерых его сверстников уже давно бы кормили рыб на местном кладбище, представляющим собой несколько длинных мостков, уходящих в море: покойников с необходимым в конце пути по Тропе Духов скарбом оставляли в воде, привязывая покрепче. Когда оставался голый скелет, кости ломали, укладывали покомпактнее и получившееся крошево хоронили в родовых погребениях — где-нибудь возле хижин.
* * *Перерывы между дождями становились всё длиннее, правда, дней полностью без осадков ещё не было, но всё предвещало скорое наступление сухого сезона. Я торчал в гончарной мастерской с утра до ночи, обсуждая с Понапе технологию изготовления труб и плитки, и проводя практические испытания: даже если большинство жителей Бон-Хо предпочтёт пить из грязных ручьёв, я всё равно настроен провести водопровод хотя бы в свою часть деревни, благо нужно будет проложить всего-то метров двести труб. Наконец, староста объявил день «Эс», то есть собрания, посвящённого моему проекту. Его свитские прошлись по селению, крича, что завтра после полудня всех ждут площади возле дома босса для обсуждения «удлинения ручьёв».
Весь остаток дня я провёл в составлении и заучивании речи. Ночью спалось довольно тревожно — как в студенчестве перед экзаменами.
А на завтра… С утра ко мне в хижину заявилась толпа, так сказать, сторонников во главе с Ваторе и Боре. Я бы предпочёл ещё хотя бы часок порепетировать в уме речь. А вместо этого пришлось выслушивать заявления о том, как Сонаваралинга сейчас всех убедит-околдует и будет населению Бон-Хо всеобщее счастье в виде водопровода.
Притащенная женщинами еда в горло почти не лезла.
До обеда продолжался банкет, совмещённый с собранием Движения за Водопровод и Канализацию — как я мысленно окрестил тех, кто поддерживал мою идею. А потом мы двинулись к площади возле резиденции старосты. По пути в хвост к нашей группе пристраивался народ. Так что к центру деревни меня уже сопровождала внушительных размеров толпа.
Собравшихся к этому времени на площади было ещё больше. Но, только взобравшись на деревянный помост, я сумел оценить масштаб сегодняшнего мероприятия: надо же, сколько в Бон-Хо живёт людей — навскидку тысячи полторы, если не две. Я и раньше, конечно, знал, что в деревне больше сотни хижин, в каждой из которых обитает в среднем не менее десятка туземцев, но всё равно, толпа впечатлила.
Сегодня здесь, считай, всё взрослое население Бон-Хо и немало подростков и ребятишек. А что, не каждый день ужасный колдун Сонаваралинга митинг устраивает.
Преодолевая робость перед большой аудиторией, я начал речь. Готовился к сему событию я несколько дней: тщательно подбирал цветастые обороты, без которых у местных не обходится ни одно публичное выступление, заучивал все эти вычурные предложения, даже интонацию подбирал.
Увы, уже в середине выступления был виден полный провал: публика откровенно скучала, не проявляя никакого интереса к идее обустройства водопровода в отдельно взятой деревне. Заканчивать речь пришлось под монотонный гул, стоящий в толпе: кто обсуждал свои домашние проблемы, кто травил соседям байки, молодняк затевал весёлую беготню.