Жесткая блокировка

– Прощай.
Связь прервалась. Роман криво усмехнулся, глядя на потухающий экран. Вот так оно и происходит. Тихо, прозаично, ровно ничего не нарушая в состоянии миропорядка. Оторвалось и ушло нечто важное, без чего жить стало невозможно. Нет, шалишь, возможно. Как? Это другой вопрос. Хотя ответ более чем очевиден.
Роман с подступающей тоской начал вспоминать, сколько у него осталось на счету. Кажется, тысяч восемь евро. Или семь? Если бы не позавчерашний проигрыш в казино, было бы под тридцать. Что бы Лене не объявить вердикт раньше? Смотришь, удалось бы отсрочить нищету на несколько месяцев. Или недель…
А-а, какая разница? Из грязи в князи, из князи в грязи – все происходит настолько быстро, что нет смысла затягивать процесс. Только больнее делать.
Вдруг за стеной во всю мочь рявкнули колонки, сотрясая окна и двери. Роман едва не выронил телефон. Сколько здесь живет, никогда так громко не включал магнитофон.
Хорошо, день на дворе.
Он заглянул в комнату. Лена, стоя перед зеркалом в одних трусиках-танга, вертела бедрами в ритм музыки и одновременно расчесывала свою черную гриву.
Увидев в зеркале Романа, повернулась и, раскачиваясь в танце, начала манить его к себе. Глаза блестели, по плечам, по высокой груди змеились черные локоны. Гибкая талия извивалась, бедра выводили какой-то сложный узор. Она была до того хороша, что все проблемы вылетели из головы в один миг.
Ну их к лешему, в самом деле, как-нибудь разберемся. Потом.
– Сделай тише, – сказал Роман, медленно приближаясь к танцующей красавице.
– Что!? – крикнула она, обнимая его и прижимаясь всем телом, сверху донизу.
– Ничего, – пробормотал он, опускаясь вместе с ней на диван под неистовый грохот барабанов.
Позже, когда сделали музыку тише и завтракали состряпанным Романом омлетом, состоялся короткий, но содержательный разговор.
– Рома, мне надо пару сотен евриков, – просто сказала Лена, с аппетитом жуя и прихлебывая красное вино, которое самоуправно извлекла из бара.
– Угу, – отозвался Роман.
– На порошок и так, по мелочи, – сочла нужным пояснить Лена.
– Угу.
Повисла пауза. Роман оторвался от тарелки, сходил к заветному комоду, принес требуемую сумму.
– Спасибочки.
Роман, пока ходил, успел подсчитать, во сколько ему обойдется двухнедельное, скажем, пребывание Лены. С учетом того, что и ему надо на что-то жить и покупать напитки, получалось неслабо. Был бы в активе Леня, он даже не стал бы заниматься подобными расчетами. Но теперь, в новых реалиях, приходилось полагаться только на себя, то есть на зарплату в Конторе, а на нее самое большее можно было не умереть с голоду, но никак не играть роль богатого покровителя.
Лена отодвинула пустую тарелку, закурила. Стало понятно, что Роману придется не только готовить, но и мыть посуду. Впрочем, можно было не готовить и не мыть, а скромно обойтись рестораном. Или, на худой конец, домработницей по вызову.
Но тут снова глухой стеной вставал проклятый вопрос. То, что решалось запросто, одним небрежным жестом, становилось серьезнейшей проблемой.
Ну, Леня! К хорошей жизни приучил, а отучить – не удосужился. Жестоко. Все-таки с живым человеком так нельзя обходиться. Мог бы издали, постепенно. А то бац, и наповал. Люди, конечно, взрослые, это он верно заметил. И возразить нечем, ибо прав со всех сторон. Но как-то пещерно прав. Не по-нашему. На ум пришел рассказ О.Генри «Боливар не вынесет двоих». Ну, точно. Как только друг стал помехой, пулю в лоб – и вся недолга. И помехи нет, и делиться не надо. А что и было хорошего – это в прошлом, в несуществующем.
Лена стукнула пудреницей, отвлекла. Роман искоса пронаблюдал, как она лениво, но уверенно расправилась с остатками кокаина. Н-да.
«Максимум, неделя, – соображал Роман, споласкивая тарелки. – И надо от нее избавляться. Иначе я спущу все до нитки и вдобавок обрасту долгами. А это уже из разряда удовольствий, которые я не могу себе позволить».
Следовало осторожно выяснить, как она отнесется к тому, что пребывание у него в гостях будет не слишком долгим. Но только – осторожно, а то еще обидится и съедет незамедлительно, чего Роману пока не хотелось.
– Какие планы? – подыскал он приемлемую фразу.
– Да никаких, – обескуражила его Лена.
Она переместилась в гостиную, включила телевизор, нашла МУЗ-ТВ и завалилась на диван с такой непосредственностью, будто жила здесь всю жизнь.
Роман решил, что сейчас не слишком подходящий момент. Все-таки только-только ввез и тут же намекать на выезд? А где же знаменитое московское гостеприимство?
Ладно, этот вопрос можно провентилировать позже. Пусть пока отдыхает. Глядя на ее длинные, изящные щиколотки и узкие коленки, выставленные к потолку, Роман снова почувствовал сексуальное томление. Пожалуй, если он поспешит от нее избавиться, то умрет от сперматоксикоза, вспоминая эти коленки.
– Мне надо по делам. Так ты тут не скучай, я скоро вернусь.
– Да можешь не торопиться, – откликнулась Лена, блаженствуя под песню какой-то лохматой особы.
Пока доза при ней, ей везде хорошо, понял Роман.
– Послушай, ты ведь понимаешь, что Жора будет тебя искать? – перешел он ко второму важному вопросу.
– Пусть ищет, – отмахнулась Лена.
– Но это опасно.
– Конечно, опасно. Найдет – убьет. Он же зверь.
– Будь осторожна. Не говори знакомым в телефонных разговорах, где живешь. Даже район не называй. Не ходи по старым местам. Смотри, чтобы за тобой не увязывались подозрительные люди. Порошок покупай у другого поставщика…
– Ой, да знаю я все, не маленькая. Сколько этих сериалов пересмотрела, могла бы сама в милиции работать. Ну, чего ты там стоишь? – Лена извернулась и глянула на него из-под челки. – Иди ко мне, я соскучилась. Ну? Иди…
Она пошлепала ладошкой по дивану и раскинула шелковый халатик, добавив к торчащим коленкам еще две пленительные вершины. Роман завороженно двинулся к ней. Но в этот миг зазвонил телефон.
Роман приостановился. Распахнутые полы халата манили его, как цветочные лепестки манят шмеля. Но звонок был из Конторы, а просто так оттуда не звонят.
– Извини, – пробормотал он и вышел в коридор, плотно прикрыв дверь.
– Слушаю.
– Слушай, – сказал подполковник Дубинин, куратор и непосредственный начальник Романа. – Есть задание. Не задание – мечта. Еле для тебя выбил. Так что через час чтобы был в Управлении.
– Есть, товарищ подполковник.
– Ты чем-то недоволен? – спросил Дубинин, еще более чуткий к интонациям Романа, чем Леня.
Увы, бывший Леня.
– Никак нет, всем доволен, – поспешно отозвался Роман, делая над собой усилие, чтобы не думать об оставленной на диване Лене. – А что за задание?
– Прогулка по Европе. Море удовольствия и все такое. Сам бы поехал, но не могу. Так что – пляши.
– Пляшу.
– Ну, через час. И не дай тебе бог опоздать. Поедешь на Шпицберген моржей гонять, имей в виду.
– Все, мчусь.
Сжав сборы до армейских нормативов, Роман выкроил десять минут и к дивану все-таки наведался. Попрощался, так сказать. Пути, ведущие из Конторы, были неисповедимы, и потому следовало захватить с собой на дорожку как можно больше простых человеческих радостей.
  
11 июня, Москва, ГРУ, 14.00
 
Дубинин прижал указательный палец к губам и тем же пальцем поманил Романа к себе.
Тот, заинтригованный, подошел к столу, протянул руку. Дубинин молча ее пожал, значительно посмотрел на Романа, взглядом приказывая сесть.
Роман сел.
– Ну что, будете делать карьеру, капитан? – интимно спросил подполковник.
– Пора бы, – вздохнул Роман.
– Угу. Так вот. Выполнишь чисто это задание, я лично выхлопочу тебе майорские звездочки.
– А местечко в таком кабинете выхлопочешь?
– А ты на нем усидишь?
– Не знаю, – озадачился Роман.
– То-то и оно. Но насчет майора я вполне серьезно.
Роман посмотрел на Дубинина. Форма с иголочки, выправка – загляденье, даже когда сидит, выражение лица – сама корректность и собранность. Красавец. Не чета ему, вечному капитану, позору отдела, который и форму-то носил разве что на срочной службе, двадцать лет назад. Смотри-ка, неужели двадцать? Действительно, пора карьеру делать, времени в обрез. Чай, майорская пенсия слаще капитанской? А если принажать, можно и до подполковника докарабкаться. Конечно, если генерал Слепцов, начальник отдела и персональный ненавистник Романа, выйдет-таки в отставку.